Быть ребенком, который является наследником такой семьи, как Андерсоны, в действительности означало быть в напряжении от чувства, как будто твои ноги приковали к якорю и швырнули в бушующую глубину: или ты утонешь, или выплывешь, если будешь бороться за свою свободу.

Блейн ощущал, что ему повезло в жизни. Повезло, что его родители понимали и поддерживали его, когда он видел так много людей своего положения, которые тонули под тяжестью ожиданий своих родителей.

Блейн всегда делал все возможное, чтобы держать голову над водой в первые годы своей жизни и заставить свою мать и отца гордиться им. Высокие оценки, достижения, признание. Он служил примером для других Домов, которые видели в нем руководителя даже в таком молодом возрасте.

Это было одной из причин, почему он находился в настоящее время здесь, на мероприятии, которого он страшился каждый год.

Сейчас ему двадцать два, его отговорки больше не действуют. И на самом деле, Блейн действительно хотел найти саба. Эта боль была глубоко внутри него, тоска по другой половине себя, чтобы он мог почувствовать себя целым. К настоящему времени у него была почти первобытная потребность заботиться о ком-то, использовать малую толику контроля, чтобы удовлетворить Дома в нем, обладать и владеть со всей возможной любовью.

По настоятельной просьбе, от которой он уклонялся слишком много раз, сейчас он вышел к медиа-цирку снаружи, стискивая зубы, когда на него направляли камеры, а потом микрофон, а потом задавали вопросы на протяжении всего пути, как будто он был кинозвездой на красной ковровой дорожке. Это было… разочарованием. Голодные, выжидательные взгляды. Он пользовался спросом. Как будто бы он лично оскорблял всех сабов, присутствующих здесь, и их родителей, не утверждая каждого конкретного саба, как собственного.

Он ненавидел быть зрителем происходящего. Фальшивые маски и притворство. Будучи полностью честным с собой, Блейн чувствовал себя разочарованным всем этим.

Он так и стоял, разодетый в костюм от Армани стоимостью в несколько тысяч долларов, напиваясь в баре, но делая это с улыбкой. «Я стараюсь», - подумал он о наставлении своей матери, когда он опрокинул в себя еще один фужер шампанского так, как будто это был виски в бокале.

Он нуждался в выдержке до официального открытия Смотрин. Эти сабы уже были готовы показать свои номера для выступления, и довольно скоро все Домы будут сидеть за одним столом, чтобы наблюдать и рукоплескать различным талантам (все более возмутительным с каждым годом в попытке выделиться), и рассмотреть того, кто угодил их вкусам.

Все это никогда не было по душе Блейну. В действительности, было сделано слишком много фотографий, где он со скучающим видом смотрел, как саб исполнял кульбиты через горящий обруч. Это было предсказуемо… хоть и звучало глупо, потому что выступление было за гранью реальности, но помпезность была всегда одинакова.

Сабы и их семьи пытались обойти друг друга в ловкости исполнения еще больше, чем в предыдущий год, и это было утомительно, чтобы полностью разглядеть эффект от постановки. Ни в чем не чувствовалось честности. Ни в чем не было скромной простоты.

Он изучил слишком ясными карими глазами низ барной стойки и сделал знак бармену, наклонив свой пустой стакан с висящей на ободке каплей, которая, поддавшись силе тяжести, брызнула на позолоченную столешницу. Блейн проследил ее путь, опираясь на локти и пытаясь выглядеть заинтересованным только в том случае, когда Дана на него смотрела. Лениво размахивая пустым стаканом в своей руке, Блейн огляделся по сторонам прекрасной комнаты, отделанной мрамором, в одном из самых престижных отелей в Вестервилле с отчужденностью человека, который видел подобные вещи прежде слишком много раз.

Сверкающие люстры свисали с потолка, ловя свет и мерцая, как звезды, черный мраморный пол был отполирован до максимально блеска, сцена была украшена и идеально декорирована, столы установлены так, чтобы иметь прекрасный обзор со всех сторон, и были покрыты нетронутыми белыми скатертями с чашами цветов, установленными посреди их центральной части. И рассредоточенные по всему пространству Домы и сабы практически утопали в блеске и гламуре, одетые в дизайнерские вещи, и все до единого улыбались идеально белыми зубами.

Блейн вытянул шею, глядя сквозь толпу и пытаясь поймать взгляд кого-то, кому на самом деле приятна была бы его компания, и спасти свою душу от смерти из-за скуки.

Большинство его друзей уже были связаны и счастливы, но он был уверен, что, по крайней мере, один из его друзей из «Соловьев» был еще несвязан и смешался с толпой где-то поблизости.

- Андерсон, - голос слева от него, неожиданно прервал его мрачные наблюдения, и он повернулся, чтобы увидеть рядом с собой красивую, высокую фигуру Кевина Лэндона со стаканом янтарной жидкости. Он был на два года младше Блейна в Далтоне и до того, как он таинственным образом перевелся, он был более широко известен своей первой попыткой и неудачей при связывании, когда ему было всего восемнадцать.

Молодой человек принял повелительную позу, и сам воздух возле него кричал каждому, кто никогда не встречался с ним раньше, об унаследованном богатстве, престиже и аристократичности.

Блейн знал его.

И он ему не нравился.

- Кевин, как поживаешь? – вежливо спросил Блейн, принимая его же позу, пытаясь удержать свой тон под контролем, чтобы избежать раскрытия своего ужаса и нежелания участвовать в разговоре с другом Домом.

Мужчина оглядел толпу, более заметно остановившись на симпатичной блондинке-сабе, которая отвела глаза в сторону, как только встретила его взгляд. Мужчина хмыкнул и переключил на Блейна свой взгляд, сверкавший почти звериным блеском. Наличие такого количества сабов и Домов в одном месте всегда вызывало сильные реакции.

- Как я могу кого-то выбрать, если каждый типаж оказывается изумительным? – радостно смеялся он. – Признаюсь, в прошлом году я немного волновался, что требования соскользнут вниз, но те сабы, которых я рассмотрел, выглядят просто чертовски хорошо.

Блейн старался не показывать свое недовольство от комментария про «требования».

- Все выглядят прекрасно, как и всегда.

Он старался не позволить себе подчеркнуть последнее слово, когда он делал вид, что занят тем же самым, чем и его спутник, сканируя взглядом комнату, хотя на самом деле он искал кого-то, кто смог бы вытащить его из этого нежелательного разговора.

Он заметил тщательную уложенную копну шелковистых каштановых волос, которые, он мог бы поклясться, принадлежали одному из его лучших друзей – Дому Николасу Дювалю, и разве не существовало правила, заповедовавшего лучшим друзьям спасать других лучших друзей от глупцов?

Кевин бросил в его сторону фырканье и недоверчивый взгляд.

- О, конечно, кто-то зацепил твой взгляд прямо сейчас? У тебя здесь идеальное место для выгодной позиции.

Блейн взглянул на свой пустой стакан. Он точно выбрал это место не ради обзора. Он почувствовал толчок в плечо и оглянулся, чтобы увидеть Кевина, развернутого спиной к бару, который следил за кем-то пристальным взглядом.

- А как насчет этого, а? Над ним будто висит надпись «трахни меня», - практически мурлыкал он, и Блейн проследил за его взглядом, пока не наткнулся на маленького рыжеволосого парня, который вытворял просто невообразимые вещи с соломинкой, из которой пил. Он не был скромен, и его образ был на сто процентов проработан дизайнерами, чтобы привлечь к себе внимание. Блейн резко отвел взгляд и увидел, что стройная брюнетка делает то же самое в другом углу.