Шел уже третий день моего нелепого заключения. И, если честно, меня вовсе не интересовали условия моего проживания в просторной тюремной камере. Три дня - достаточно большой срок для того, чтобы обдумать сложные повороты в жизни. И я немало думал о том, что случилось на торговой площади пол недели назад. Я думал о сути задания, о жестокой шутке над графом Тиреном Катариусом, которую сыграли с ним Адамус Филида и его люди, чтобы захватить убийцу, который так и не появился; наконец, о своей самоуверенности и неуклюжести… а так же о ее глазах. Тот последний взгляд, который мне подарила девочка-убийца… взгляд, который до сих пор держит меня в неловком трепете, словно пугливого нашкодившего парнишку… и зажигает мои мысли и огонь в глазах, словно у охотника, который из-за мимолетной осечки потерял шанс поймать столь изысканную добычу. Ни люди, ни легионеры - никто из них не обратил внимания, никто не увидел маленькую девочку-убийцу. Она показалась только мне. Все остальные лишь мельком увидели воровку, попавшуюся на краже, которая даже не была достойна их внимания. Я все обдумывал, строил предположения, теории и, в конце концов, понял, что я не мог ошибиться. Это не было иллюзией моего взбудораженного разума. Девочка была именно Тенью. И я сделал ее работу за нее. Ее глаза ясно дали мне это понять. Но как она могла знать о том, что кто-либо бросится защитить ее от разгневанного графа? Только если она знала обо мне. И не только обо мне… но и моем детстве. О моем прошлом и о том, что я чувствую, о моих мыслях… желаниях. Но это невозможно. Честно, когда я смотрю на свои руки, словно в поисках ответа, я даже начинаю сомневаться, а действительно ли я целился в руку, зажимающую кинжал, а не в голову тому, кто поднял ее на существо, жизнь которого для него ничего не значила? Никто не может знать о тех рефлексах, что сработали во мне. Правда, о Тенях говорят и не такое. Но если я поверю, что они способны видеть прошлое и тайные желания человека, то это значит, я поддамся иллюзиям, которые сам же и поклялся уничтожить.
Я знал, что меня не отпустят. Филида клялся поймать Тень и показать ее всем. Он был уверен, что предотвратит убийство любой ценой и для полной уверенности в своем плане даже пригласил меня - почти что прославленного в кругах почетных законников ловца иллюзий: от воров до Теней. А в результате - граф был убит мной, а настоящий убийца остался неизвестен. Меня поймали как убийцу, прекрасно осознавая, что не я должен был быть им, но ничего другого Филиде не оставалось. Если бы он не приказал посадить меня за решетку, то тогда получится, что убийство было совершено под носом у имперской стражи, а истинного убийцу даже не заметили - откровенный позор всей имперской страже. И показать меня как Тень Адамус не может, ведь я - не Тень. Филида сам загнал себя в угол. И с моей помощью.
Трех дней вполне хватило на то, чтобы собраться мыслями. Мой хозяин вовсе не будет в восторге, если узнает, как закончилась моя миссия. Но миссия еще не завершена. Пусть я допустил смерть, намеченной Тенями жертвы и упустил убийцу, а сам оказался заключенным за это самое убийство, но я еще жив, а значит - могу действовать. Бездействие будет уже непростительно. Я должен найти ее и понять, откуда и как она узнала обо мне, о моем прошлом… вернее нет. Если так, то это значит, я уже поверил в то, что она могла каким-то образом узнать обо мне, кроме меня никому неизвестную, истину. Я должен найти и уничтожить ее. Уничтожить иллюзию. Просто завершить миссию. И не верить ни во что, кроме того, что эта Тень - всего лишь ребенок. Я готов. Время пришло.
Наверху открылась дверь, и приглушенный скрип возвестил о возвращении стражника с факелом. Не думая ни секунды больше, я прижался к решетке камеры и вытащил тонкую железную отмычку из бинтов, которыми у меня порядочно были обмотаны руки, ноги и грудь. Темные спутанные волосы спадали на лицо, а побледневшая кожа и сухощавая мальчишеская комплекция предавали мне вид настоящего принца-узника. Просунув руки через решетки, я нащупал замочную скважину и принялся лихорадочно ворочать внутри отмычкой, стараясь поднять зубчики замка. К щелканью отмычки прибавлялся нарастающий скрип железных доспехов. Нижние ступеньки осветились рыжеватым дергающимся светом, и на лестнице, наконец, появился и сам страж. Едва увидев меня, пытающегося взломать замок, его лицо перекосилось от возмущенной ярости.
- Ты что удумал, пес?! - воскликнул он, обнажая серебряный меч с тонким лезвием и быстрым шагом подходя к моей камере.
Я едва успел отскочить от решетки, как по ней вскользь прошелся клинок разъяренного тюремщика. Отмычка жалобно звякнула и выпала из моих рук, и последнее, что я увидел в коридоре до того, как страж загородил собой выход из камеры - это оживившиеся лица других заключенных, подскочивших к своим решеткам. Я отошел в тень и позволил тюремщику, жутко ругаясь, достать ключи от камеры и открыть дверь.
- К стене, заключенный! Сейчас мы посмотрим, сколько еще ты припрятал отмычек, - угрожающе прорычал страж, входя в камеру и держа меч перед собой.
- Я бы предпочел, чтобы меня называли “осужденным”, - мягко сказал я, спокойно стоя прямо перед стражем, - ибо заключение - понятие относительное.
Страж дернулся вперед, занося клинок, но не успел сделать и двух шагов, как я вытянул руку и ударил по его доспехам легкой зеленой вспышкой. Стражник мгновенно замер, чувствуя, как каждый его мускул попадает под контроль коварного заклинания парализации. Тюремных оков не хватит для того, чтобы ограничить мою магию. Это то, о чем они постоянно забывают. Не важно - камень или железо, ни что из этого не сможет противостоять силе мага. И это был мой ключ. Схватив меч и ключи от тюрьмы и комнат стражи в Имперском городе, я покинул камеру, оставив стражника в очень неудобном положении на полу, а сам наконец ступил на лестницу, ведущую наверх.
Я слышал, как всполошились заключенные, прося о помощи в надежде на то, что я и им помогу сбежать. Они могли бы показаться полезными инструментами в моем побеге, но у меня нет ни времени, ни привычки играть на людских жизнях. Открыв очередную дверь, я оказался в круглом помещении, полным сундуков и бочек, которые окружали массивный дубовый стол, заваленный бумагами и мелкими деталями. За столом сидел имперец в доспехах, но отсутствующий шлем на его голове и неприглядная лысина говорили о том, что Тюремный смотритель лучшие годы провел именно за этим столом. Заметив меня и не сразу поняв, что происходит, он схватил шипастую булаву только тогда, когда я уже был на расстоянии удара. Резким выпадом вперед, я выбил оружие из его рук, тут же опустив лезвие к его шее. В другой руке скопилась энергия школы разрушения, и уже через секунду сильный разряд пришелся в грудь смотрителя, от чего его бросило на стену, сильным ударом выбив из сознания. Я понимал, что все это сильно увеличивает мой штраф, и, как минимум поэтому, я не убивал тюремщиков. С другой стороны - я просто не был убийцей.
В глаза мне бросился мой ремень с кинжалами и какая-то накидка с капюшоном, которые лежали на столе. У меня не было времени на поиски всего своего снаряжения, поэтому, не долго думая, я схватил его и накидку, и, приготовившись к контрольной схватке, вышел во двор тюремной площади. Солнце тут же прижгло глаза, поэтому, предугадав это, я заранее прикрыл их капюшоном, но не успел я сделать и двух шагов, как меня окружили девять человек. Четверо из них, что стояли по краям, были обычными стражниками, но те пятеро, что преградили мне путь, остановившись передо мной на лестнице, точно не были тюремщиками. Смущал один факт - эти люди даже не обнажили клинки. Трое из них были одеты в укрепленные белые доспехи Имперского легиона с золотой росписью, еще двое больше походили на боевых магов в темно-зеленых капюшонах и с красивыми рукоятками стеклянных мечей за спиной каждого из них. Дело сильно осложнилось, и, стараясь выиграть время, я остановился, опустив лезвие меча вниз, демонстрируя мирный настрой. Элитные воины переглянулись, а затем неожиданно спокойно, но со строгостью в голосе обратились ко мне.
