– Ближе к делу Иван Фомич, говорите по существу, – попросил Полиевкт Петрович, – предложения высказывайте свои.

– А я предлагаю наказать всех виновных в за-задержке строительства штрафом в размере оклада.

– Это кого наказать? – возмутился один из рабочих, – Ишь, шустрый нашелся, думает, на бумаге нарисовал, и фонтан в два счета ему забрызгал!

– Вот только г-грубить, и умеете, – недовольно проворчал Зарубико, – лучше бы де-дело делали, а то словами только и с-сорите.

– Сам бы пошел и сделал! – сгрубил тот же рабочий.

– Д-да я, если ты хочешь знать, не для этого столько лет учился – чтоб ло-лопатой махать! – вскричал Иван Фомич, – А тебе в-велели – ты и копай!

– Прекратить базар! – стукнув кулаком по столу, оборвал говоривших директор, – Мы собрались здесь не друг друга поучать, а решать вопрос: что делать с фонтаном.

– С-строить конечно, он у меня в п-проекте, – настаивал Зарубико.

– А Ваши расчеты, Иван Фомич, не могли ошибки дать? – поинтересовался директор, Может, место там не совсем подходящее?

– Мои расчеты в п-порядке, вчера сам лично еще раз все п-перепроверил на месте. Так что нужно с-строить, а не д-дискуссии разводить.

– Ему все строить, а там черт знает что делается, в этом парке – обойдемся и без этого фонтана! – раздался с места голос рабочего Пахомова.

– Точно, точно, ни к чему там фонтаны разводить, – подхватил какой-то лысоватый невысокого роста мужчина, больше похожий на карлика, притаившийся до этого времени рядом с большим фикусом, стоявшим в кадке на полу у входной двери.

– А это еще кто? – глядя на него свысока, спросил Полиевкт Петрович.

– Я, – прокартавил тот, – представитель общественности и борец за окружающую среду.

– А Вас кто сюда звал? – поинтересовался директор.

– Меня никто не звал, меня выдвинуло общество и я здесь, как сторонник интересов масс. И я настаиваю, что фонтан нам не нужен.

– Ну уж нет, раз начали – будем строить до конца! – встав со стула, вмешался инженер Грач.

– Правильно говорите, Семен Семенович, – поддержал его главный инженер Плешивцев, – раз начали, то достраивать теперь уж необходимо. Я как ответственный за строительство заверяю присутствующих, что останавливать строительство не намерен.

– Мало ли что начали! Что начали, то и закончить можно, – не унимался представитель общественности, – не нужен нам фонтан!

– Маленький, а какой ш-шустрый, – не надо ему! – встав со стула, влез в разговор Зарубико, – Р-раз у меня на бумаге есть, значит надо, и д-делу с концом.

– На бумаге у него! На носу лучше у себя заруби, что не надо там строить! – вдруг непонятно к чему брякнул представитель общественности.

После этих слов архитектор вскрикнул и схватился за свой нос, а когда отпустил руку – прямо посередине, через весь нос, закрасневшись, прошла свежая зарубина, из которой сочилась кровь. Приложив к ране носовой платок, Зарубико, озираясь на рядом стоящих и пытаясь высмотреть того, кто это сделал, обиженно плюхнулся обратно на свой стул.

Инцидента с носом архитектора как будто никто не замечал, более того никто даже жестом не выдал своей причастности к произошедшему. Тем временем рабочие стояли на своем.

– Да ну этот фонтан, бросить его – да и дело с концом! – выкрикивали они с места.

– Им бы все б-бросить, – пробубнил архитектор и покосился на рядом находящихся.

– Тебе одной зарубины мало? Сейчас другая, через все лицо появится – будешь вылезать, – неприятно щурясь и цедя сквозь зубы, прошипел представитель общественности.

– Нет, нет, я ничего, я лучше п-пойду: д-душновато здесь, – еле слышно пропищал Зарубико и, согнувшись, попятился к двери.

Ухода архитектора на фоне поднявшегося базара никто не заметил. С одной стороны кричали, что фонтан нужен городу, с другой – что не нужен. Полиевкт Петрович барабанил кулаком по столу, пытаясь успокоить расшумевшихся, но тем самым создавал еще больше шума.

Представитель общественности выкрикивал что-то об охране природы и о каком-то дубе, что растет там якобы не одно столетие.

– Дуб – это памятник прошлого, – визжал он, – – в нем хранится таинство веков. Дуб не тронуло время, и вы не имеете права прикасаться к нему. Я буду жаловаться, я донесу на вас высшему судье – попробуйте только троньте его! Вы все поплатитесь за великую ошибку.

Речь представителя общественности сливалась еще с несколькими выступавшими, а потому не была расслышана. Громче всех удавалось высказываться Семену Семеновичу Грачу, который, то кричал на одних, что были против строительства, то поддерживал других репликами: «Браво! Уважаю борцов за рабочее дело и любящих свой город!»

Около получаса еще до хрипоты спорили собравшиеся. Наконец, Полиевкт Петрович, отбивший свой кулак о стол до синевы, взял графин и стукнул им о край своего стола. Звон бьющегося стекла заставил умолкнуть расшумевшихся.

– Фонтан нужен городу! – воспользовавшись возникшей тишиной, крикнул он.

– И я его построю, – подхватил Влас Власович, – клянусь вам – чего бы мне это не стоило!

– Я полностью согласен с Плешивцевым и готов дальше продолжать работу над проектом, – выкрикнул Семен Семенович Грач.

Собравшиеся опять было начали кричать, но тут в дверь вошла Нелли и своим тонким визгливым голоском, как ножом прорезала шум:

– Прошу простить меня, Полиевкт Петрович, но уже двадцать минут идет обед.

– Спасибо, Неллечка, – поблагодарил директор, – что-то мы действительно засиделись. Собрание считаю закрытым, а вопрос решенным – строительство продолжить и в сжатые сроки завершить. А теперь попрошу всех расходиться. А ты, Нелечка, приберись здесь, пожайлуста.

Полиевкт Петрович встал из-за стола, вытирая со лба пот. Он медленно подошел к окну и открыл оконную фрамугу настежь. Свежий воздух волной ворвался в душную комнату, неся успокоение и прохладу, а вместе с тем чарующий аромат цветущего кустарника под окном.

Выходившие из кабинета все еще спорили и ругались. Представитель общественности, замыкая процессию, всю дорогу некрасиво бранился, склоняя при этом собрание, на чем свет стоит, а, также обещая разделаться с каждым, кто не поддержал его точку зрения.

– Вы еще вспомните обо мне, умолять будете, да не тут-то было – никого не помилую, всем свое отпишу, на всю жизнь представителя общественности запомните, – бубнил он еле слышно себе под нос.

К счастью, его слов никто не расслышал, а потому и не обратил особого внимания на сулящего кучу неприятностей незнакомца, непонятно как вторгшегося на закрытое собрание управления.

Немного погодя в кабинет директора вернулся главный инженер Плешивцев.

– Ну и собрание получилось! – тяжело вздохнув, проговорил директор, – Отродясь такого не бывало.

– Ничего, ничего, собрание собранием, а от фонтана я не откажусь, – победно произнес Влас Власович.

– Молодец, уважаю таких! – похлопав по плечу, похвалил Полиевкт Петрович, – Так и надо: на своем до победного стоять. Вы давайте вместе с Семеном Семеновичем беритесь, чтобы все быстро закончить. А если кто опять возмущаться будет – ко мне их, для беседы. Ну, а сейчас иди, обед ведь уже, а то поесть не успеешь.

Из кабинета Влас Власович вышел в приподнятом настроении – он был доволен собой, и главное – им остался доволен начальник, что весьма важно! Особо не раздумывая, Влас Власович решил сразу заняться делом, а потому направился не в столовую, а в рабочий кабинет.

Войдя к себе, он увидел за своим столом представителя общественности.

– А вы зачем здесь? – удивленно спросил он.

– Намерен заставить Вас отказаться от бредовой идеи строить фонтан в парке, – проговорил тот.

– Я отказываюсь с вами разговаривать, – громко ответил Плешивцев, – и пока по-хорошему – покиньте мой кабинет, иначе я буду вынужден позвать людей.

Не проронив ни слова, незнакомец встал и вышел.

Придя вечером домой, Грач подошел к телефону – еще раз справиться про Гриню у его родных, а заодно и потолковать с ним о причинах нагнетания страстей вокруг нового места под строительство фонтана. Но, к великому удивлению Семена Семеновича, Гриня до сих пор не дал о себе знать. Перепуганная исчезновением супруга, жена заявила уже об этом в милицию, но пока и оттуда никаких известий не поступало.