— Хорошо. Один вопрос.

Керн задумался на миг

— Я вижу, что Филипп точно любил свою мать. Но я не знаю, какими были его отношения с… отцом.

Она не упустила паузу. Она не знала, ревнует Керн или ненавидит.

— Его отношения с отцом были сложными. Лорд Николас не всегда понимал, что Филипп еще юн. Думаю, он переживал, что…

Керн прищурился.

— Что?

— Что он станет как Керн, — она не верила, что сказала это, но он спокойно смотрел на нее, и она продолжила. — Думаю, они поняли Филиппа лучше, когда он подрос. И, что бы ни делал лорд Николас, они любили друг друга. Николас был его отцом.

Мышцы на челюсти Керна напряглись.

Стоило замолчать, но она не могла.

— Николас понял, что Филипп — не Керн. Когда Филипп ушел, его сердце было разбито. Он думал, что это его вина, что он мало верил в Филиппа.

Керн заговорил не сразу.

— Это многое объясняет. Но как отец не мог верить в сына… — он мрачно посмотрел на нее, Марен поежилась.

А потом он встал.

— Присоединимся к остальным? — она приняла его протянутую руку, он поднял ее. Боль вернулась, и она отпустила руку и отшатнулась, споткнулась о торчащий корень. Ее руки взлетели, пытаясь остановить падение, но было слишком поздно. Она застонала, начала вставать, но желудок сжался. Кольцо Филиппа повернулось при падении. Черный камень сиял. Она быстро повернула его на место, Керн потянулся к ее руке.

— Леди Марен, вы в порядке?

— Да. Споткнулась.

Его улыбка вернулась маской на лицо, как обычно. Марен отогнала боль, взяла его за руку и позволила отвести ее к остальным.

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ

Полумесяц озарял ночное небо и ее путь. Она много раз вздрагивала из-за теней, что отбрасывало зловещее сияние.

Путь начал расширяться, она ускорилась, тревожась и волнуясь одновременно. Еще немного. Филипп уже был там. Он стоял спиной к ней, луна сияла на его темных волосах. Марен обрадовалась.

Она вышла из теней.

— Филипп?

Он повернулся, и ее глаза расширились от страха. И она побежала. Попыталась. Керн схватил ее за запястье стальной хваткой, и она хоть и пыталась, не смогла вырваться.

— Жаль тебя разочаровывать, Марен, но Филипп уже ушел. Прождал около часа, но ты не пришла… — она растерялась. — Боюсь, часы в твоей комнате идут слишком медленно.

Магия. Ее сердце колотилось в груди, он зловеще ухмыльнулся. Он вытянул ее руку перед ней и снял кольцо.

— А я-то думал, где мое кольцо, если не у Филиппа. Спасибо, что вернула.

Она смотрела на лицо лорда Тейге: юное, красивое и с улыбкой, не выдающей зло за ней. Но глаза были теми же. Она не знала, как упустила это раньше. Он мог менять облик, голос, но в глазах была правда, если знать, что искать.

На миг она застыла от страха, инстинкт охватил ее. Она вырвала руку из его ослабшей хватки, но она не успела отойти, невидимые оковы обвили ее лодыжки, приковали руки к бокам, удерживая ее на месте. Крик утих в ее горле, оковы лишили ее голоса, душили ее. Она еще могла дышать, но все равно задыхалась.

— Не знаю, когда ты впервые заподозрила, что я — не тот, за кого себя выдаю, но я быстро понял, что что-то не так, потому ты и не веришь мне, как остальные. Я так долго уговаривал всех, — его глаза зло сияли. — А потом я понял, кто ты, девочка, защитившая кронпринца, которую я думал, что убил.

Она пыталась вырваться, но тщетно. Его магия была слишком сильной. Она лишь радовала его своими попытками.

— А потом я начал замечать, что тебе больно рядом со мной, но не понимал, почему. Тебя ранило в ту ночь? Рана оставила метку? Моя магия сделала все хуже? Я хотел бы услышать ответы, — он расхаживал перед ней. — Чем больше я был рядом, тем больше понимал, что ты что-то подозреваешь, но и что у меня есть влияние на тебя. А вчера я увидел это, — он поднял руку, луна сверкнула на черном камне. — Я понял, что ты видела меня. Не знаю, как, ведь кольцо работает только на мою семью, но…

Он спрятал кольцо в карман и шагнул к ней.

— Ты хорошо его прятала. Я был впечатлен, и я начал видеть варианты.

Холодок пробежал по ее спине.

— Вернемся к ночи, когда я дал тебе это, — он сдвинул ткань с ее плеча. Магические узоры на ее коже сияли ярче, словно узнали источник их магии. Минуту он лишь смотрел. А потом провел пальцем по голубым нитям, и она подавила крик. — Я пришел в замок в ту ночь с двумя целями, — он словно говорил с собой, вспоминал события ночи, что не давали ей покоя. — Убить твоего отца и наследника. Ты встала на пути. Хотя если бы я знал, что ты — дочь своего отца… — он зловеще ухмыльнулся. — Не важно. Сработало лучше, чем я ожидал. Теперь я отомстил тому, кто заточил меня в той гробнице, и отомстил тому, кто сговорился с моей женой и скрыл моего сына.

Все перед глазами размывалось от гнева.

— Я заставил единственного ребенка твоего отца страдать от потери почти всех, кого она любила. А могу теперь причинить тебе еще больше страданий. Это даже поэтично после того, что он сделал со мной.

Он встал почти нос к носу с ней, она вздрогнула.

— Рядом со мной тебе больно, — он прижал ладонь к ее щеке.

Марен зажмурилась.

— От прикосновений еще хуже, — он убрал руку, но она не открывала глаза, не хотела больше видеть. — Тебе больно, когда я не пытаюсь, а что будет, если я этого захочу?

Ее глаза открылись от нового страха, он смотрел на нее с любопытством.

— Будет больно.

Она упала на колени, нити магии обвили ее тело, расползлись по коже, пока не покрыли всю ее. Казалось, она горит. Марен хотела кричать, выпустить хоть часть боли, но не могла, она беспомощно лежала на земле, пока он смотрел, его улыбка становилась шире. Она охнула, слезы лились по ее щекам. А потом все прекратилось.

Он подошел и ткнул ее в спину сапогом.

— Даже лучше, чем я думал. Попробуем еще?

Она хотела умолять его не делать этого, остановиться. Это было бесполезно. Она даже не успела подготовиться, боль вернулась. Но в этот раз она была медленной, выборочной. И не только на поверхности. Она впивалась в нее корнями, что искали влагу. Магия проникала глубже в ее мышцы и кости с каждым приступом. В этот раз был не огонь. Но боль была глубокой, сильной, лишала ее мыслей. Тело содрогалось, и ужасный звук вырывался из ее груди.

Магия захватила ее тело, атаковала все и осталась там, как насмехающийся победитель боя. Керн удерживал ее так, на грани сознания, пока она не ослабела настолько, что уже не могла дрожать. Она уже не могла больше держаться, она уже даже хотела смерти, и Керн убрал магию. Марен лежала, еще помня о боли, тихо всхлипывая.

Керн рассмеялся.

— Не переживай, так плохо не будет каждый раз. Мне не нужно так далеко заходить, чтобы получить желаемое, — он присел и убрал волосы с ее лица. Дрожь началась снова. — Я не хочу твоей смерти, хотя я тебя убью. Но медленно. Сейчас мне нужно, чтобы ты хотела смерти. Думаю, ты будешь полезна. Но у меня возникла дилемма, — он расхаживал. — Я еще не готов осуществить план, нельзя, чтобы ты рассказала правду. Как мне тебя заткнуть? Я не могу угрожать убийством. Ты нужна мне живой, а ты выберешь смерть. Я могу пригрозить тебе смертью дорогих людей. Дарик все равно умрет. Но как тебе смерть королевы?

Марен попыталась закрыться от картинки мертвой Адаре.

— Филипп был бы лучшей угрозой, раз ты его любишь, но я не могу навредить своему сыну, ведь я хочу сделать из него величайшего мага-короля в мире. И королевство будет таким сильным, что никто не посмеет спорить.

Она открыла рот, но ничего не вышло.

— Хочешь что-то сказать?

Оковы на ее горле ослабли, но она была слишком слаба, связки пересохли. Только после пары попыток она смогла прошептать:

— У Филиппа нет магии.

Глаза Керна весело загорелись.

— Конечно, есть. Он мой сын. Он об этом знает. Почему он не говорит, как «победил» меня? Он использовал магию. Не раскрытую, но все же так было. Его нужно направить, чтобы он достиг полного потенциала.