8 мая 51-й минно-торпедный авиаполк всем своим составом под моим командованием совершил на порты Борнхольма два налета. Первый бомбоудар мы нанесли в 11 час. 20 мин. по кораблям и сооружениям в порту Ренне. Каждый самолет имел по две 1000-килограммовых фугасных бомбы. В районе среднего мола возникло до 20 очагов пожара.

Второй удар наш полк под прикрытием истребителей нанес в 16 час. 30 мин. по порту Нексе. Отмечено также большое количество сильных взрывов и пожаров в порту и портовой части города.

Фашисты вели по нашим самолетам сильный огонь, но он оказался малоэффективным. Вражеская истребительная авиация вообще не появлялась. Нашим истребителям удалось сбить несколько транспортных самолетов врага. Везде и во всем чувствовалось наше превосходство.

А в 6 часов 15 минут утра 9 мая с кораблей КБФ и самолетов высадился наш десант в порту Ренне. После этого командир фашистского корпуса генерал-лейтенант Гутман, его начальник штаба и старший морской начальник капитан I ранга фон Калиц, как представители штаба гитлеровских войск, согласились капитулировать.

8 мая в Берлине был подписан акт о безоговорочной капитуляции всех фашистских войск. В связи с этим командование Краснознаменным Балтийским флотом получило приказ от наркома Военно-Морского флота с 9 мая прекратить все боевые действия. Чувствовалось, что с часу на час должно быть официально объявлено об окончании войны с фашистской Германией и нашей победе. Наступила полночь, но никто не ложился спать, хотя днем все вели напряженную боевую работу. Разговор у всех один - о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Многие бодрствовали до двух часов ночи. Но едва уснули, как всех разбудила стрельба зенитчиков, прикрывавших аэродром.

Быстро поднимаюсь, звоню на коммутатор и прошу девушку соединить меня с командиром артдивизиона. А дежурная кричит в трубку:

- С победой Вас, товарищ майор! Дождались! Радостная, долгожданная весть быстро разлетелась по гарнизону. К артиллерийским залпам прибавилась трескотня пулеметов.

Услышав артиллерийскую стрельбу, техники, механики и мотористы прибежали к своим самолетам как по тревоге, а потом, узнав в чем дело, сели за башенные огневые установки и салютовали до полного израсходования патронов.

В ту ночь всюду слышались выстрелы - казалось, радости не будет конца. Некоторые, спросонья, не сразу понимали, в чем дело, а когда узнали бросились обнимать друг друга. В кубриках до утра так и не ложились спать.

Кто-то запел песню о Москве. Ее подхватили и понеслась над аэродромом:

"Кипучая, могучая, Никем не победимая. Москва моя, страна моя Ты самая любимая".

Утром, после завтрака, состоялся митинг. Открыть его поручили мне. Выступило несколько человек. Проникновенные слова сказал командир 21-го истребительного авиаполка Герой Советского Союза П. И. Павлов. Страстно, от всего сердца говорили и другие авиаторы.

Трудно сейчас воспроизвести на бумаге все сказанное в тот радостный день. Все это надо вновь пережить, чтобы выразить чувства людей, выстоявших в титанической борьбе, в войне, длившейся почти четыре года, войне самой тяжелой, самой кровопролитной в истории человечества.

На плечи Советского Союза и его Вооруженных Сил легла главная тяжесть борьбы с фашистской Германией и ее сателлитами. Красная Армия достойно выполнила свой долг перед Родиной.

Пройдут годы и благодарные потомки воздадут должное бессмертному подвигу, совершенному советским солдатом.

В Волгограде взметнется ввысь величественная фигура Матери-Родины, благословляющая своих сыновей на правое дело.

В Берлине на гранитном пьедестале в огромный рост встанет воин-освободитель, прижавший к плечу ребенка, с карающим мечом в руках, которым он, словно кровожадного дракона, разрубил фашистскую свастику.

Будут пламенеть свежие цветы у многочисленных памятников на советской земле, в городах и селах Европы - везде, где советский воин осуществил свою историческую освободительную миссию.

Победа! Все мы жили ею, радовались. Мы ждали этой радости, а когда она пришла никто не ожидал, что она будет такой великой, такой захватывающей, такой потрясающей.

Среди нас незримо присутствовали те, кто сложил свою голову, сражаясь за свободу Родины и освобождение всего человечества от фашизма. Они ушли в бессмертие ради жизни на земле. Ценой своей крови и жизни уничтожая фашизм, они всегда помнили о родном социалистическом Отечестве, о своем народе, о матерях и отцах, о детях.

Мы и сегодня помним о павших, говорим словами поэта:

"Никто не забыт и ничто не забыто. Земля обелисками густо покрыта, Знамена склонены, огни неугасны... У памяти цвет, как у знамени, красный".

* * *

Еще утром из штаба ВВС по телефону передали: нам разрешается использовать день для отдыха личного состава. Об этом объявили на митинге. Все разошлись по своим подразделениям. Вскоре то тут, то там послышались песни...

Около полудня мы с Григорием Васильевичем Добрицким и Николаем Ивановичем Ивановым зашли в штаб. Не успели присесть, как раздался телефонный звонок. Трубку взял Николай Иванович. Мы увидели, как сразу вытянулось у него лицо. Он слушал, а потом сказал: "Есть!" и повернулся ко мне.

- Приказано всем имеющимся в наличии машинам вылететь в море. Фашисты удирают с мыса Хель и из Курляндии в Швецию. Надо обнаружить караваны судов и заставить соблюдать условия капитуляции. В случае отказа уничтожить.

Приказ есть приказ. Объявили боевую тревогу. Как ни странно, на своих местах оказались все летчики, штурманы, стрелки-радисты и, конечно, техники, механики. Пока готовили самолеты, я обошел экипажи и отобрал для выполнения задания двенадцать. Потом связался с командиром истребительного полка. Оказывается, и он получил приказ прикрывать нас.

Первым ушел в полет я. Наш экипаж сразу же обнаружил вражеские суда: транспорты, шхуны, баржи... Никаких организованных конвоев не было - каждый двигался сам по себе.

Это было похоже на бегство перепуганного зверя, пытавшегося уйти от возмездия. Сразу же передал на КП свои координаты и приказал поднять в воздух все самолеты.

Они не заставили себя долго ждать. Первую группу вел командир первой эскадрильи капитан П. Д. Тимофеев. В нее входили экипажи летчиков А. М. Сушицкого, В. П. Фоменко и В. А. Астукевича.

Вторую группу возглавил командир второй эскадрильи капитан Ф. Н. Макарихин (летчики Г. В. Позник, И. Ф. Смоляков и Д. С. Вершинин).

Третью группу скомплектовал мой заместитель по летной подготовке майор Е. П. Прикащиков. Он недавно прибыл в полк и делал первый вылет. В его группу вошли летчики из третьей эскадрильи В. П. Полюшкин, В. М. Кулинич и В. Д. Петров. Каждая группа прикрывалась парой истребителей.

Мы дали фашистам предупредительный сигнал. Вместо ответа они открыли зенитный огонь. Тогда я отдал приказ о переходе в атаку.

Удачно атаковал транспорт водоизмещением в 8000 тонн лейтенант Сушицкий. От прямого попадания бомбы судно пошло на дно. Такой же транспорт потопил лейтенант Позник. Лейтенанты Полюшкин и Кулинич совместным ударом потопили транспорт в 5000 тонн.

Старший лейтенант Фоменко, капитан Тимофеев и младший лейтенант Вершинин своими целями избрали боевые корабли. Их торпедами и бомбами были потоплены два миноносца и сторожевой корабль.

Неудача постигла экипаж Астукевича. Снарядом из зенитного орудия перебило гидросистему самолета. Летчику с трудом удалось довести машину до аэродрома и совершить посадку.

Нескладно получилось и у меня. Мы зашли в атаку на один транспорт, где на палубе, прижавшись друг к другу, стояли фашистские солдаты. Я выпустил почти в упор торпеду, но она прошла под транспортом, не причинив вреда. Тогда пошел на штурмовку. Один раз обстрелял удачно, трассирующие пули покрыли палубу, а потом еще стрелок-радист В. В. Быков добавил огня из башенных пулеметов.

На втором заходе нас постигла неудача - самолет получил повреждение и мы кое-как дотянули до своего аэродрома.