Глядя в зловещее дуло, Франческо вздохнул. Если выстрелить в сердце или висок, смерть будет мгновенной. Можно также выстрелить в рот – пуля пробьет нёбную перегородку и разрушит мозг…

Медленно подняв пистолет, он коснулся дула губами и почувствовал металлический вкус. Достаточно легкого движения пальца, и всё будет кончено – он умрет и, если парни из Ватикана не врут, увидит дочь и жену; если же там ничего, то даже это намного лучше того, что он испытывает сейчас.

Он слегка придавил спусковой крючок, и оружие, словно живой организм, отозвалось на движение: в глубине его что-то скрипнуло, и это подействовало на Франческо, заставив опять перенестись в прошлое – он вдруг увидел себя двадцатилетним парнишкой рядом с Карло Гарцетти. Он не помнил точно, где это было: на автодроме, где его учили уходить от погони, или в тире, где Карло натаскивал его по мишеням, – сцена была смазанной; но лицо самого Карло было до неправдоподобия четким. Он не знал, почему вспомнил именно этот эпизод, но слова Карло Гарцетти зазвучали вдруг в голове с оглушительным громом. «…Франческо, – говорил Карло, – ты знаешь, что самое главное в нашем деле? Умение хорошо стрелять? Просчитывать выгодные комбинации? Командовать людьми?.. Нет! Всё это важно, но не самое главное. Самое главное – дух!.. Что ты сделаешь, если в один черный день окажешься вдруг один? Если твою семью уничтожат? Если настанет момент, когда твоих родных и друзей достанут враги?.. Если в тебе силен дух, ты не сдашься. Если в тебе крепок дух, ты будешь помнить лишь об одном: кровь смывается кровью! И если ты останешься один, а твои враги будут праздновать победу, ты возьмешь пистолет и отомстишь им, даже если при этом погибнешь… Кровь смывается кровью – помни об этом! И если ты будешь помнить, и твои враги будут знать, что ты помнишь, они побоятся трогать даже малейшего из твоих друзей, ибо будут уверены, что месть неизбежна!..»

Медленно опустив пистолет, Франческо поставил оружие на предохранитель и убрал палец с крючка. С неожиданной ясностью он осознал вдруг, что есть одна вещь, которую ему необходимо сделать, без осуществления которой он попросту не успокоится. Пусть потом опять придет боль, пусть снова навалится это отчаяние, мешающее дышать, но сначала он должен сделать это, потому что, кроме него, сейчас это сделать некому.

Опустив руку, он разжал бледно-серые пальцы – пистолет упал на ковер. Мгновение Франческо смотрел на лежащих посреди холла покойников, наконец, тяжело встал с дивана и двинулся к двери гостиной…

Задав свой вопрос, комиссар замолчал. Мгновение взгляд Аз Гохара был прикован к раскинувшемуся внизу городу: зрачки его были похожи на лесные озёра – глянцево-черные и безмолвные, хранящие на немыслимо-ледяной глубине свои темные тайны… Наконец, переведя взгляд на стол, старик проговорил тусклым голосом:

– То, что вы просите меня рассказать, комиссар, является секретом, который люди нашего рода оберегали на протяжении тысячелетий. Каждый мужчина из рода Аз Гохар, вступая на путь воина, приносит клятву отцу не открывать знаний о гулах непосвященным, чтобы оно не проникло в человеческий мир. Бог Света наделил нас этим знанием, оградив от него остальных. Знание о гулах – тяжкий груз, с которым каждый из нас живет свою жизнь, – и если я расскажу вам о гулах, вы не сможете повернуться и уйти – вам придется присоединиться ко мне в борьбе против них! Если же вы выживете, то должны будете хранить эту тайну до смерти!

Договорив предложение, Аз Гохар замолчал. Глядя в его глаза, подернувшиеся странной пленкой, делавшей их абсолютно непроницаемыми, Гольди подумал, что пленка эта, словно экран, загораживает от него мысли старика, и, обычно легко понимающий собеседника, сейчас он не мог понять истинного значения услышанного.

– Но мы и так готовы присоединиться к вам, – осторожно сказал комиссар. – Кроме того, мы уже кое-что знаем о гулах; поэтому, не все ли равно: узнаем мы больше или нет?

– Не обманывайтесь, комиссар, – ответил старик, – сейчас вам практически ничего не известно о них – только то, что они не похожи на людей и способны убивать не задумываясь!

– Но послушайте: я решил, что мы уже твердо договорились о том, что вы расскажете нам о гулах, – на автозаправочной станции. Теперь вы хотите изменить свое же решение?

– Нет, я готов рассказать вам о них, но с условием: выслушав меня, вы поможете мне уничтожить тех тварей, что захватили Террено. Никаких других вариантов, наподобие: выбраться из города, чтобы объяснить всё властям, или связаться с Миланом по телефону.

– Но послушайте…

– Если я выполню обещание, вам придется встать на мою сторону! – жестко повторил Аз Гохар. – Только на этом условии я расскажу вам о гулах!

Старик вновь умолк.

Мгновение Гольди смотрел на него, а потом перевел взгляд на женщин: у Паолы в глазах отражалось страдание, и вряд ли она могла что-то сказать; на лице Джей Адамс светилась тревога. Он снова вернул взгляд в глаза старика и с минуту раздумывал над услышанным…

На личном опыте он успел убедиться, что от внешнего мира Террено отрезан: дорога к Милану блокирована, шоссе на Варесе – с большой вероятностью, тоже. Электричество и телефоны в Террено отключены – это сделали бы даже начинающие террористы, что уж говорить о существах, возглавляемых тем, кто ждал этого дня сотни лет?.. Существовало несколько способов сообщить внешнему миру о происшедшем в Террено: первый – по спутниковому телефону; второй – с помощью рации, которые имеются в аэропорту, комиссариате и паре других мест Террено. Однако телефона космической связи у них просто нет – для того, чтобы достать его, необходимо спуститься в долину, а в тех местах, где есть рация, сейчас, наверняка, сидят гулы. Наконец, для того, чтобы без автомобиля добраться до ближайшего работающего телефона, потребуется перебраться через гору и идти на запад без малого четыре часа, либо переплыть реку и, рискуя увязнуть в болотах, пройти столько же на восток. Впрочем, то, что предлагает старик, еще более опасно: бросить вызов созданиям, уничтожившим город, – существам, которых не берут пули и которые способны расправиться с человеком, даже не приближаясь к нему. В любой другой ситуации он бы ни за что не пошел на такое – слишком неоправдан был риск, и он не видел причин помогать старику. Но ведь можно поступить по-другому, подумал вдруг комиссар, – сказать Аз Гохару «да», и если из рассказанного им выйдет, что бороться с гулами слишком опасно, можно будет изменить решение – ведь не сможет же старик силой заставить его убивать этих тварей…

Слегка шевельнувшись на стуле, комиссар бросил:

– Ладно! Все выезды из города сейчас всё равно перекрыты, а карабкаться через гору мне неохота… Скажите хотя бы одно: их возможно убить?

– Разумеется!

– Ладно, – повторил комиссар, – так и быть: я готов померяться силами с гулами.

Аз Гохар перевел взгляд на Джей. Нервно скомкав обертки от пары батончика, которые она проглотила минуту назад, женщина вытащила узкую сигарету из пачки. Через секунду она щелкнула зажигалкой и протянула, как будто отвечая на вопрос старика:

– Если вы спрашиваете меня: согласна ли я пойти с вами, чтобы прикончить парочку тварей, то да – за последние сутки они!..

Не став договаривать, она глубоко затянулась.

Аз Гохар молча кивнул и повернул голову к Паоле. Однако на лице ее он увидел то же, что комиссар, – девушка была сейчас не в том состоянии, чтобы что-то решать. Тогда он перевел взгляд на Гольди.

– Ну, что ж, комиссар, синьор Белов уже в курсе того, что вы хотите узнать, поэтому, если вы приняли окончательное решение, я расскажу вам о гулах. – Подняв банку колы, он сделал глоток. – Но прежде вы должны показать мне ладони.

– Зачем?

– Мне необходимо узнать кое-что!

Гольди и Джей Адамс с недоумением переглянулись. Аз Гохар нетерпеливо качнул головой и, когда комиссар опустил правую руку на стол, перевернул ее ладонью вверх и быстро ее осмотрел.