В самом деле! Ярославу хреново, а Электроник в наступившем замешательстве куда-то слинял. Тащить кого-то с 3-го отряда – самоубийство. Я оглядел, кто остался. Рядом Алиса, с ней Ульяна, а возле Ольги Дмитриевны – Лена и Славя. Первая делает вид, что ей не интересно, хотя уверена, что может переиграть, что было в медпункте. А Славя? Мой взгляд задержался на ней, наши взгляды встретились. 2 ее голубых бездонных океана, 2 озера Байкал смотрели на меня.

—Я пойду с ним! – сказала Славя.

Да хоть на край света, малыш!

—Вот и отлично, вдвоем веселее, – заметила Ольга Дмитриевна и зачем-то глянула на Алису. Если кто-то (Неужто та с каштановыми волосами и планшетом) из администрации наверняка интересовался, пойду я с Леной или Славей, то у вожатой, похоже, был план отправить искать Шурика Двачевскую. Спасибо, не надо…

—Ты уверена? – спросил я Славю.

Она вместо ответа лишь улыбнулась.

Я смотрел на Славю, как завороженный. Она снова мне помогла!

—Удачи, – сказала вожатая.

Она и остальные стали расходиться, площадь опустела.

—Я сбегаю за фонариком, – сказала Славя.

—Пошли вместе, – мне Славю отпускать уже просто не хотелось. Серьезное дело. Я на всякий пожарный, когда мы прошли площадь, и Славя скрылась в домике, проверил телефон. Заряда осталось на 80%, хорошо. А вот следы взрыва на Генде – их устранение обойдется в 5-10 минут отмывания тряпкой, работа бесплатная. Бухгалтер уже в курсе – я видел, как она уселась в «Москвич» и поехала.

—Семен, как там? – из ниоткуда появилась Виола.

—Вот Ваши ключи. Идем искать Шурика.

Славя уже вышла, держа в руке фонарик, и это не укрылось от глаз Виолы.

—Вы только сначала выберетесь оттуда, пионеры. Я бы на вашем месте соблюдала гигиену, там пыли залежи…

Намек был настолько тонкий, что им можно было закрыть пробоину в «Титанике»

Когда подошла Славя, Виола дала ЦУ:

—Если найдете Шурика, отправьте ко мне, или в его домик, и зовите меня. А вам самим придется сменить форму, да и неплохо бы мне показаться.

Мы направились в сторону дороги к старому лагерю. Санитарной «Волги» уже нет. Мимо шли ряды домиков, включая домик Алисы с Ульянкой, пионеры младших отрядов. Я же старался узнать о «Старом лагере».

—15-20 лет как заброшен. Много ходит легенд, – ответила Славя. – Младшие любят пугать друг друга. Ольга Дмитриевна говорит, что он в аварийном состоянии.

—Это да. Дом признали аварийным, дается срок на расселение, потом участок продается под застройку, иногда с обременением переселить в новый дом жильцов. Это у нас так, в Новосибирске. А дом сносят, пока он сам не развалился.

—Ты так разбираешься, – заметила Славя.

—Да, поработал, знаю, – не говорить же ей, что у меня уже последний курс. Но, похоже, что-то она подозревает.

Скрипнула калитка, мяукнула черная хвостатая привратница с зелеными глазищами, и мы вошли в лес. Уже темнеет. Птицы взяли последний аккорд, и на минуту резко стихли, поплыла тишина. Потом включились новые голоса, но уже редкие, принадлежащие ночным пернатым обитателям леса. Деревья. А тут сзади раздались шаги. Вот, и отойти толком не успели. И у него фонарик!

—Это кто? – спросила Славя.

—Секунду, спрячься за мной.

Мяукнула кошка, и выскочил Ярик. В пионерской форме, с фонариком (даже не одним). Еще и фотоаппарат у него где-то запрятан, руку на отсечение!

—Можно с вами?

—Иди, – ответил я. – А я думал, что Шурик нашелся.

Так и пошли. Я вместе со Славей, а Ярик прикрывал с тыла. Лес сгущался. Вдруг раздалось оханье и скрип кустов. Повернулись. Ярика не было! Этого еще не хватало!

—ЭЙ! Ярик! – крикнул я, резко прижав к себе Славю. Она не сопротивлялась.

—Проклятая черешня! – раздались стоны из кустов. – Простите! Догоню!

—Нет уж. – ответила Славя. – Возвращайся назад и беги в медпункт. Тебе надо больше воды пить.

—Ярик, в самом деле! Побереги себя.

—За меня не волнуйтесь, бывало и хуже! Ничего страшного, только черешня, чтоб ее! – он пытался шутить, только голос был наполнен страданием.

—Иди в медпункт, – ответила Славя.

—Пойдем. – сказал я, и мы отправились дальше. Завязалась беседа. Мне было интересно поговорить с девушкой, чтобы ей и мне не было страшно. Какие у нее планы на будущее. Славе хотелось жить и помогать людям. Она хотела пойти в биологи или геоэкологи, или, если не получится, стать учителем или воспитателем в детском саду. Работать с детьми ей явно понравилось.

—Ты раньше жила в деревне?

—Да. Потом переехали в небольшой городок, а скоро опять перееду.

—А как тебе деревня?

—Здорово! Кругом природа, тайга, рядом небольшая речка и озерцо, а в километре – могучий Енисей. Был там когда-нибудь?

Значит, ты у нас с Красноярского края…

—Был. Рыбу ловил, но не в самой реке, а в притоке.

Славя продолжала, потирая рукой косу. То ли чтоб ее пышные волосы не испачкались, то ли чтоб погасить волнение:

—Там знаешь, как видно звезды! Пока я сюда не попала, считала, что там очень хорошо за ними наблюдать! Правда, там не повеселиться. Слушай, а давай ко мне в деревню поедем? Там тебе понравится! С бабушкой познакомлю, она травница.

Славя. Зовет. Меня. К себе! В деревню!!! Так, Семен, похоже, жизнь налаживается… Хотя я не был фанатом подобных мест. Скучно. Если попадешь в неудачное время – нет грибов. Сеть не ловит, интернета нет, а смотреть наш зомбоящик с тупыми шоу, мыльными сериалами, новостной чернухой и рекламой, рассчитанной на имбицилов – увольте! Но сейчас ситуация иная.

—Если приглашаешь, с удовольствием!

—Отлично! – засияла ярче фонаря улыбка девушки в ночном лесу.

А в самом деле… Домик. Печка. Прогулки при луне, рыбалка, плескались бы там, как вчера. И еще – банька и наслаждение друг другом при свечах в объятьях страсти! Еще чуть позже привезти туда ребенка, ведь жизнь в деревне укрепляет естественный иммунитет. Мне мама так и говорила, что в деревне легче всего закалиться.

—О чем мечтаешь, Семен? – спросила Славя.

—Просто. В деревне хорошо. Иммунитет укрепить.

—Ну, зависит от тебя, – ответила Славя полушутя-полусерьезно. Мне казалось, что она поняла исходную мысль.

Она вышла чуть вперед, освещая фонариком землю. Темно. Где-то тихо ухает сова. Я же продолжал идти за ней и разглядывать ее. Мне было совсем не страшно. Рядом с такой девушкой наш поход воспринимался как вполне рядовой. Влюбился. Она была как океан, но с каждым глотком жажда ее была лишь сильнее. Да еще погасла луна, и мы влезли в какие-то кусты, еле продрались. И что, я рядом, не дам ее в обиду!

—Семен, это ты? – похоже, Славя ощутила мой пристальный взгляд. Я ж не хозяйка девайса «NEKA_Samsung», что умеет смотреть рассеянно…

—Я, я. Больше никого.

—Нельзя же так пристально на девушку смотреть, – Славя снова улыбнулась.

—Что поделать, ты такой красивой родилась, а я не могу налюбоваться.

—Да ладно тебе, – ответила Славя.

А наш диалог закончился, когда лес расступился, и мы вышли на площадь. Старый лагерь! Ветхое, размытое дождями, тронутое жуком-короедом двухэтажное здание. Пары-тройки стекол уже нет. Освещения тоже нет. Перед ним во тьме фонарь высветил поросший травой забор, ржавую горку, ржавую карусель. Эх, в моем времени тут бы давно все растащили на металл, даже выдернули бы безжизненный провод и обожгли на медь тут рядом. Перед зданием – площадка, вымощенная крупной плиткой, на стыках которой пробилась трава.

—Пойдем, – Славя взяла меня за руку.

Пошли. Но запала Слави хватило ненадолго, у входа мы опять остановились. Высокая трава, и, как мне показалось, следы, что тут кто-то был. Шурик, кто ж еще. Фонарь высветил еще какие-то недавние следы на площадке. Шины? WTF, тогда что это такое?

—Наверное, тут раньше здорово было, – ответила Славя.

—Наверное. Пойдем?

Опять выглянула луна, осветив площадку. А в свете фонаря мелькнул бинт? В траве лежали обрывки какого-то бинта, окрашенные в красный.