***
Каждый шаг казался знакомым, правильным, словно он уже ступал когда-то по этим камням, оставляя в их поверхности углубления своих следов. «Видите, — сказала бы Гермиона, задыхаясь (особенно учитывая её недавние проблемы с дыханием), будь она здесь. — Вы чувствуете правильность этого… чем бы оно ни было. Оно хочет, чтобы его нашли».
Снейп по-прежнему не знал, что такое это оно, как бы она это ни называла (магия, безумие, сумеречное помрачение сознания, которое он никак не мог с себя стряхнуть), и всё же, будь Гермиона рядом, он мог бы обнять её рукой за плечи. Выдохнуть, дрожа. Притянуть её к себе. Он даже не уверен был, что ему нужна именно она, а не просто кто-нибудь. Кто-то, кто понимает. Что-то, что не оставит его тут в одиночестве, совершенно ошеломлённого внезапным знанием: высящаяся над ним башня, высокая, серая, с разрушенной крышей, будет наклонена вправо.
«Её там не было», — сказала Гермиона, вернувшись с поисков Норы. Она была такой подавленной, почти недоступной, и чуть-чуть поддержал её только непривычный приступ говорливости Снейпа, его предположение, что она упускает что-то (каким образом тогда в его голове всплыло это имя: Уизли? Придумал ли он его из ниоткуда?). Делать выводы, играть словами было просто; труднее было признать, что звёздочка на карте, их общая иллюзия, привела его прямиком к подножию этого замка, по ступенькам к зияющему провалу входа, будто он бывал здесь уже тысячи раз.
Крыши не было совсем. В образовавшихся углублениях гнездились вспархивающие там и сям птицы, над головой вдруг появились тёмные тяжёлые тучи. В любой другой день Снейп пожалел бы о том, что не захватил зонта, но сегодня ему было всё равно. Пусть разверзнутся небеса. Он останется здесь.
А ведь он и мог бы остаться здесь. Питаться ягодами в лесу, фильтровать воду из озера. Он умер бы от переохлаждения к февралю, но это было лучше, чем упасть в тупике Прядильщика, где его найдут только через три недели, когда соседи заявят в полицию, что из дома воняет.
Над головой у него заворковал голубь, нахохлившийся в мёртвом плюще. Снейп провёл пальцами по пыльным каменным стенам. Замок был огромным и очень хорошо сохранился. В вестибюле когда-то была колоссальная лестница, теперь ведшая только к лоскуту неба в пятнадцати футах над землёй. Половина ступенек покосилась и провисла. Арки всё ещё опирались друг на друга, и стены когда-то громадного зала окаймляли великолепную лужайку зеленой травы.
Увидев знак на пешей тропе, Снейп ожидал увидеть поросшую травой насыпь, или несколько торчащих камней, выдающих себя за могучую крепость. А тут такое. И никто не взымал плату за вход, нигде не висела табличка с описанием того, что это такое — чем это было.
Он опять услышал этот голос, на сей раз не позади, а из-под низу, поднимающийся сквозь камни под его ногами, шепчущий его имя: «Северус». Он шагал медленно, спокойно, поскальзываясь во мху и грязи. Крупная дождевая капля скользнула по щеке на губы. Он коснулся капли языком: вкус меди — или огня. Снейп прикрыл на мгновение глаза — ему показалось, что он вот-вот опрокинется навзничь — и снова открыл их, и увидел вспышку света, тающую тень.
Бело-жемчужно-серая дымка.
Дымка свернулась в клубочек, сгустилась и растворилась, проплыв мимо него, словно согнанная быстрым внезапным ветерком. Следом за ней пролетели опавшие листья, и пронёсся обратно в большой зал, огибая лестницу, Снейп. Обойдя тушку дохлого кролика, невесть откуда нападавшие толстые ветки, камни, щебень — но не мусор, тут не было мусора, словно ни единой живой души никогда не посещало это место. Но Снейп не заметил бы, даже если бы весь замок был усеян пустыми банками «Ред Булла» и кока-колы — он видел только эту дымку, белую вспышку света, завернувшую за угол, взлетевшую на ступеньку и исчезнувшую.
Снейп прислонился к нише, слушая свое частое хриплое дыхание. Он на миг пришел в себя, не понимая, что происходит. Как с оленем тогда, только совсем не так. На этот раз дымка не была осязаемой, реальной, и тем не менее, он гнался за ней, петляя в развалинах, идя по ним так, будто он не переставал это делать, будто здесь было его место, будто он никогда отсюда не уходил.
Северус…
Он поднимался, он прошёл столько ступенек, что уже должен был запыхаться, и всё же дыхание не сбилось. Он не совсем понимал, как попал сюда, потому что в замке не осталось лестниц, поднимавшихся так высоко. Решись он выглянуть из бойницы, он увидел бы, как далеко забрался, как далеко внизу остались поля, озеро, лес. Но Снейп не решался, потому что продолжал подниматься, протягивая руку, ловя серебристую дымку, ускользающую багровую тень, пытаясь накрутить её на пальцы.
Ступеньки закончились. Снейп остановился, тяжело дыша. Дымка исчезла, исчезла большая часть башни, стены горбились и оседали, потолок открывался в сизое небо. На краю без поручня стояла фигура — жемчужно-белая, бесцветная, как воспоминание, расцвеченная лишь молнией медных волос.
«Сев», — произнесла или подумала фигура, или это подумал Снейп — его разум услышал слово, хотя он не знал, откуда оно взялось. Его мозг оживал. Стремительно побежали нервные импульсы. Он чувствовал себя одновременно бодрствующим и спящим, и голова кружилась, и казалось, что он сейчас провалится сквозь пол.
Мы дома.
Рука, призрачная, серебристая детская рука протянулась к нему, в пространство меж ними. Над провалом пола, над бесконечной пропастью внизу.
Снейп поднял руку и шагнул к краю.
========== Три брата ==========
Опять темнело. Гермиона не знала, сколько времени сегодня вообще светило солнце, но по ощущениям — недолго. Даже Снейп ещё не вернулся. Она просидела в библиотеке до закрытия, потратив несколько гостевых сеансов на компьютере.
— Простите, — сказала библиотекарша, без предупреждения выключая свет, — но мне очень хотелось бы пойти домой. Нужно огородить яблони, чтобы их ветром не вырвало.
— А. — Гермиона рывком поднялась из-за компьютера. — Хорошо.
Она послонялась возле библиотеки ещё несколько минут. Библиотекарша заперла дверь и вышла на улицу, на секунду помедлив, будто собиралась попрощаться, но передумала. Снова холодало — дождь прекратился, но небо по-прежнему хмурилось. Дул резкий ветер и собирался снег.
— С возвращением, — сказал сонный бармен, когда Гермиона вошла в трактир, оставляя за собой мокрые следы на узорчатом ковре времен восьмидесятых. — Кухня ещё открыта. Поздний обед не желаете?
У стойки не было никого, кроме Гермионы. Она подумала, не врёт ли бармен — может быть, он пытается приударить за ней, предлагая различные услуги. Шотландия ли тому виной, или то, что она просто была не в Лондоне, или то, что она забывала стесняться своих передних зубов, но в последнее время Гермиона как будто ловила на себе гораздо больше заинтересованных взглядов от особей мужского пола (пусть они и были лет на тридцать её старше). А может быть, дело было в том, что она теперь встречалась (если это можно так назвать) со Снейпом.
В любом случае, и несмотря на колючее першение в горле, в желудке у неё урчало.
— Можно просто сэндвич с сыром? — попросила она.
— Сейчас сделаем.
Она неподвижно смотрела на свой мобильник (уровень приёма которого беспрерывно скакал между отсутствием сигнала и одним делением), когда перед ней на стойке возникла тарелка, а соседний стул скрипнул — бармен со вздохом сел рядом с ней.
— Где ваш друг?
Гермионе вдруг пришло в голову, что следовало, пожалуй, сразу спросить бармена, не видел ли он Снейпа. Голова у неё была словно ватой набита, и она с трудом припоминала, чем занималась весь день, кроме того, что таращилась на экран компьютера и собирала по крупицам информацию. Она всё ждала, что на дисплее мобильника вот-вот высветится имя Дина. Но этого не произойдёт, разве что она выйдет на улицу и отправится обратно к развалюхе на вершине холма.
— Он ещё не вернулся? — Гермиона оторвала у сэндвича корочку. — Он пошёл в замок.
Повисла странная тишина, и Гермиона вроде бы краем глаза заметила, как бармен вздрогнул.
