А потом… потом рядом с ней надолго не задерживался никто, кроме родителей. И Дина, несмотря на то, что общего у них было только… оно.

— Что?

Гермиона и не осознавала, что смотрит на него, пока Снейп не встретился с ней взглядом, удивленно подняв брови.

— Ничего, — сказала она, лучшим из всех возможных способов борясь с желанием закусить кончик ручки — проведя пером под подбородком. Перо Гермионе неожиданно очень понравилось. Она как будто всю жизнь это делала: остановиться, подумать, обмакнуть кончик в чернила… Писать пером получалось не так аккуратно, как шариковой ручкой, и высыхали чернила медленнее, потому страница за страницей её дневник всё больше заляпывался кляксами и отпечатками ладоней, но ей было всё равно. Почему-то казалось, что так честнее, по-настоящему.

— С вами всё нормально?

— Всё прекрасно. — Гермиона снова прочистила горло, пытаясь смягчить першение. — Северус, — произнесла она, и он поднял на неё глаза, смотря с ожиданием, затем с досадой, уже зная, что именно она собирается сказать. — У вас скоро день рождения. — Дату она видела на обвинительном акте — ему исполнится сорок пять. Гораздо, гораздо больше, чем ей.

— Да.

— Вы что-нибудь планируете?

— Нет.

— А хотели бы? — Она знала, что Снейп опять и очень недвусмысленно ответит «нет», и опередила его: — Пожалуй, как-нибудь пораньше, до отъезда. Как насчет завтрашнего вечера? В канун Нового Года? Можем пойти поужинать.

Угрюмая досада на его лице сменилась непониманием.

— Вы хотите пойти поужинать со мной.

Гермиона провела языком по нёбу. Во рту вдруг сделалось очень сухо.

— Я угощаю.

— Но почему?

Она пожала плечами.

— У вас ведь день рождения.

— Вы хоть представляете, что будет, если вас увидят со мной…

Гермиона шумно выдохнула.

— Что будет с моей репутацией? Какой у нас нынче век на дворе, Северус?

— Я просто…

— А что будет с вашей репутацией? При тех слухах, которые о вас ходят в Коукворте… — слово «слухи» казалось таким неподходящим, но что уж там, — увидеть вас на людях с девушкой, о которой сообщали в новостях, с девушкой, которая не выглядит ни мёртвой, ни похищенной, а вполне даже наслаждающейся жизнью и вашей компанией…

Снейп фыркнул.

— А у вас большие надежды.

— Мне нравится проводить с вами время. — Гермиона закрыла дневник, отложила перо, вцепившись в свои коленки и подавшись к нему, твёрдо намереваясь продемонстрировать ему свою уверенность. — С кем ещё я могу так разговаривать? Ни с кем. Вы сварливый засранец, но мне вы вроде как нравитесь, и мы вполне заслужили получить хоть немножко удовольствия от той жизни, какая она у нас сейчас. Ну что, согласны или нет?

Снейп пробормотал что-то, смутно напоминающее «ладно».

— Славно, — кивнула Гермиона. Она выдрала из груды книг Батильду Бэгшот и зарылась в семнадцатую главу, надеясь, что за страницами он не увидит её пылающие щёки.

***

Можно было свалить нервозность на недостаток сна (столько усилий приходилось прикладывать, чтобы не замёрзнуть в гостиной, но холод всё равно пробирался внутрь, грозясь завладеть ею), но уснуть было трудно не от усталости. Спать Гермиона не могла потому, что собиралась выйти из дома и делать нормальные взрослые вещи в нормальном взрослом мире. Со Снейпом. В канун Нового Года.

Вот уж действительно странный припадок, и Рон на сей раз совершенно ни при чем.

Ещё Гермиона этим утром очень по-взрослому выполнила свой дочерний долг и позвонила матери, твёрдо игнорируя мольбы вернуться домой и уверяя, что она цела, здорова, счастлива и собирается выйти в свет, пообщаться с другими людьми, как самое настоящее человеческое существо. Миссис Грейнджер даже казалась чуточку довольной. Она попрощалась со словами: «Просто дай мне знать, если нужно тебя забрать домой. Пусть даже в три часа утра, неважно», и Гермиона оборвала её: «Пока, мам».

Оделась она не совсем подходяще, поскольку не захватила с собой ничего нарядного, Снейп —ненамного лучше. Его вещи были скромными и хорошо подогнанными по фигуре, но выцветшими от носки и стирки. В общем, выглядели они странно, а стоя у кассы местного ресторана индийской кухни в ожидании столика, чувствовали себя ещё страннее… и уж совсем дико, когда их усадили напротив друг друга в интимном уголке за большим папоротником.

Гермиона, встряхнув салфеткой, развернула её у себя на коленях и отвела гриву волос за плечи.

— Не забывайте, я угощаю, — сказала она. — Возьмите и пападамы[1], и закуску. Гулять так гулять.

Ответа не последовало: Снейп с неким подобием улыбки на губах изучал меню.

До возвращения официанта они болтали о всякой всячине: что заказать, что нужно купить домой, когда, интересно, пойдет снег. Разговор о пустяках, который с любым другим человеком был бы скучен, со Снейпом почему-то был увлекательным. Снейп, может быть, и нервничал — он явно не любил часто ужинать вне дома, а вспоминая его прошлое, Гермиона сомневалась, что он вообще когда-либо посещал заведения общепита в Коукворте — но скучно с ним определённо не было.

— Вы сегодня что-нибудь нашли? — спросила Гермиона, когда меню унесли. Низко склонившись над своей кружкой «Кобры»[2], она прошептала: — На которой, говорите, вы сейчас?

— Книга третья. — Снейп отставил свое пиво в сторону, слизывая с большого пальца пятнышко мангового чатни[3]. — Корнуолльские народные сказки.

— Есть что-нибудь интересное?

— О, полно великанов, русалок и пикси, как и ожидалось, — вздохнул Снейп. — Ничего во мне особенно не отозвалось.

Поразмыслив немного, Гермиона произнесла:

— А не встречалась ли вам сказка под названием «Три брата»?

— Не припомню такой. А что?

— Она есть в книге Бэгшот. Ну, не есть, а упоминается. Мельком упоминается, вот только… название кажется таким знакомым.

— Наверное, распространённое название, — сказал Снейп, которого сейчас волновал, кажется, только его пападам, разломившийся на множество жирных осколков.

— М-м, — согласилась Гермиона. — Просто… я поискала онлайн и ничего не нашла. Насколько мне известно, сказок с таким названием не существует.

— Странно. — Снейп по-прежнему не выказывал и доли должного беспокойства. Он, вероятно, отвлёкся. Но не на неё — в ресторане становилось суетнее, столики заполнялись, а до них, укрытых растением в горшке, доносились только звуки.

— Я оставила сообщение на своём форуме, — продолжила Гермиона. — Там в последнее время тихо, сомневаюсь, что кто-то ответит, но попытаться стоит.

— Хорошо, — отозвался Снейп. Он некоторое время задумчиво жевал, а потом сказал, как бы между прочим: — Как вы думаете, сколько времени пройдёт, прежде чем меня выволокут на улицу и дружно истолкут в пюре?

— Нас никто не видит. Что, кстати, несколько лишает смысла наш сегодняшний выход в свет, — раздражённо ответила Гермиона. — К тому же, ваш вечер будет приятнее, если вы перестанете об этом беспокоиться.

— Мне будет приятнее, если люди перестанут уродовать мой дом.

— Ну, нас тут скоро не будет. Давайте уедем в понедельник. Выпьем за Шотландию. — Гермиона подняла свою кружку для тоста, но Снейп по-прежнему не смотрел на неё, пытаясь разглядеть что-то сквозь листья папоротника.

— Северус! — прошипела она.

Он наконец повернулся к ней, неискренне извинился, затем сказал, голосом, в котором слышались надежда и голод, голосом человека, не привыкшего есть досыта:

— Как вы думаете, скоро наш заказ будет готов?

Три «Кобры» спустя острые углы беседы начали наконец обтесываться. Гермионино мадрас карри оказалось неожиданно острым, и она, наверное, вся блестела от пота, но её это совершенно не заботило.

— Итак, — сказала она слишком громко, после того как официант забрал их тарелки. — Пора признаться, профессор. Вы, — она обвинительным жестом ткнула в него пальцем, — обязаны рассказать мне, чем зарабатываете на жизнь.

Снейп хмуро глянул на неё, вдребезги разбивая все её надежды на то, что алкоголь настраивает его на благостный лад.