Ее мягкая бледная кожа поет ему.

Когда они возвращаются в ее квартиру, уже поздно, и он не может удержаться, стоя позади нее у двери — положив одну руку на ее талию, он отводит ее волосы с шеи и прижимается губами к мягкой коже под ухом. Ее пальцы неловко возятся с ключами, и ее дрожащий вздох только подстегивает его, заставляя проложить дорожку из легких поцелуев по ее шее.

— Если ты не остановишься, мне ни за что не отпереть дверь, — шепчет она, задыхаясь, запинаясь, чувствуя, как его рука обвивает ее талию. Он прижимается к ее спине, вытягивает ключи из сжимающей их руки и уверенно вставляет нужный в замочную скважину.

Захлопнув дверь изнутри, она рывком привлекает его к себе, и он летит в ее объятия более чем добровольно. Осыпая горячими поцелуями напряженный мускул в том месте, где ее шея соединяется с плечом, он медленно тянет вниз молнию ее платья. Она тихо стонет и царапает пуговицы его рубашки, и он думает, как же хорошо, что он устроил свой двухнедельный отпуск прежде, чем они рассказали всё Леопольду.

***

Покидать ее было мучительно.

На своем письменном столе по возвращении на фронт две недели спустя он обнаруживает телеграмму с приказом доложиться о прибытии в Союзный штаб во Франкфурт — без особого удивления. Он этого ждал.

Перед отъездом он предупреждал, что так и будет, что Леопольд осуществит свою угрозу и, скорее всего, сварганит для него какое-нибудь обвинение и добьется его отправки в Лондон на трибунал. Это было после того, как он довольно долго показывал ей, как именно ее любит, и она просто пожала плечами и сказала, что так им будет легче планировать свою английскую свадьбу.

— Прибыл, как приказано, сэр, — чеканит он, пройдя в кабинет Леопольда. Краем глаза он замечает стоящего в стороне Веллингтона. Интересно, зачем он Леопольду? Он ведь вряд ли хочет, чтобы подробности дела между Мельбурном и его племянницей получили такую огласку. А с другой стороны, может быть, Леопольду просто нужен свидетель.

Нацепив беспристрастную маску, отполированную им за два десятилетия военной муштры, он устремляет взгляд в точку над плечом Леопольда.

Леопольд же просто поднимается, проходит вперед и становится прямо перед ним.

— Генерал, благодарю, что явились.

— Сэр.

Как будто у него был выбор.

— Война окончена, генерал. Вы уже думали о своей дальнейшей карьере в вооруженных силах? — тянет Леопольд. Мельбурн борется с желанием вздохнуть. Хорошо, он подыграет, что толку стреляться на рассвете. Всё кончено, он получил свой приз и заплатит его цену. Ему совсем неинтересно брыкаться и бодаться сейчас.

— Да, сэр. — Он вздыхает, легонько, но весьма театрально. — Я устал, сэр. Слишком долго жил в полевых условиях. И сейчас у меня другие приоритеты, сэр, — добавляет он. Леопольд, к его чести, едва вздрагивает.

— Да. — Леопольд поворачивается и отходит. — Поздравляю с недавним бракосочетанием, генерал. — У Мельбурна замирает сердце.

Как он узнал? Виктория не сказала бы, а заставить кого-нибудь прочесывать все записи о регистрации браков в Париже, пожалуй, слишком даже для Леопольда.

Однако он не может себя выдать, не сейчас, не при Веллингтоне, поэтому усилием воли ему удается сохранить спокойное выражение лица.

— Спасибо, сэр.

— Думаю, вы хотели бы вернуться в Англию с женой, — продолжает Леопольд, и краешком разума, не охваченном паникой, он замечает, что голос Леопольда поразительно спокоен для человека, который всего несколько месяцев назад едва ли не скальп с него снимал по этому поводу.

— Вас ждет вторая звездочка, Мельбурн, — вмешивается Веллингтон. Мельбурн непонимающе мигает.

Что?

— Вас приписывают к Военному министерству, — добавляет Веллингтон. — В конечном итоге, когда вся кутерьма будет улажена, мы хотим назначить вас в Сандхерст, нужно возобновлять работу там.

Повышение.

Генерал-майор.

Англия.

Сердце колотится как бешеное, но нужно сохранять спокойствие.

— Спасибо, сэр.

Веллингтон весело фыркает.

— Выдыхайте, Мельбурн. У вас такой вид, будто вы ждете расстрела. — Взгляд Мельбурна против его воли прыгает к Леопольду, глаза которого мечут молнии. Прикусив щеку, он повторяет мысленно, что нужно сохранять спокойствие, как бы ни разбирал его смех. До чего ж абсурдная ситуация.

— Есть, сэр, — говорит он, заставляя себя расслабиться, опуская руки и поворачиваясь к Веллингтону.

— Палмерстона мы повысим до бригадного генерала, и он примет командование вашей бригадой в октябре, если вы считаете, что он подходящая кандидатура, — добавляет Веллингтон.

— Да, сэр. Палмерстон — хороший выбор.

— Превосходно, — говорит Веллингтон, а потом смолкает и глядит на него, озадаченно нахмурившись. — Я и не знал, что вы были помолвлены, Мельбурн.

Он подчеркнуто не смотрит на впившегося в него взглядом Леопольда.

— Всё произошло довольно быстро, сэр. За какие-нибудь несколько месяцев.

— Вот оно что. Ну что ж, чудесные новости. И как нельзя кстати, — кивает Веллингтон. Похоже, старый вояка говорит искренне — Веллингтон помнит, как первые бомбы, упавшие на Лондон, уничтожили всё, что оставалось от его жизни.

— Спасибо, сэр.

— Ну и кто она? Я ее знаю?

Мельбурн бросает быстрый взгляд на Леопольда, который пожирает его свирепым взглядом и мелко трясет головой.

— Не думаю, сэр. Но я уверен, что со временем вы с ней познакомитесь.

— Вот и славно.

Он покидает кабинет Леопольда немного погодя. Леопольд предлагает проводить его — предложение, от которого он не может отказаться.

— Я хочу, чтобы вы знали, что это было не мое решение, — говорит генерал-лейтенант. Мельбурн коротко кивает. — Но я не слишком ему противился.

— Спасибо, — благодарно отвечает он.

Леопольд смеряет его взглядом.

— Я не ради вас это сделал, Мельбурн.

Он это прекрасно понимает.

— Да, сэр.

Звук ее дрожащего от слез голоса по телефону стоит заоблачной цены короткого звонка из Франкфурта в Париж.

***

Он обнимает ее, лежа в их кровати в лондонском доме, где он не был несколько лет, и думает, что лучшей жизни и представить себе невозможно.

— Наверное, надо начинать планировать свадьбу, — бормочет она в его шею. Он улыбается.

— Брокет готов и ждет тебя, — говорит он. Она поднимает голову и смотрит на него, моргая распахнувшимися от восторга полусонными глазами.

— Можно поехать в эти выходные? — спрашивает она.

— Конечно, — кивает с улыбкой он, думая: «Отлично».

***

— Тут чудесно, — выдыхает она. Кажется, она совсем не лукавит, думает он, глянув на нее. Она из королевской семьи, раскинувшейся корнями и ветвями по всему свету, ее мать живет в самом настоящем дворце, так что его сравнительно небольшой фамильный дом в Хартфордшире — это определенно шаг назад.

— Мне очень нравится, — говорит она. Они стоят на маленьком мосту через озеро позади дома, он обнимает ее со спины, чтобы защитить от прохладного ветра. — Вот бы постоянно здесь жить.

— Серьезно?

Она разворачивается в его объятиях.

— А ты думал, я не захочу?

Нахмурившись, он пожимает плечами.

— Не был уверен.

— Как ты мог сомневаться? Это идеальное место. — Она снова разворачивается лицом к дому, прижимаясь спиной к его груди.

— Поздновато, конечно, но я подумал, не понравится ли тебе и это, — говорит он, и перед ней возникает золотое кольцо с сапфиром в обрамлении бриллиантов. Она шумно вздыхает.

Изначально они обменялись простыми гладкими золотыми кольцами, в основном символически, и хотя Мельбурн обручальное кольцо носить возможности не имел до недавних пор, Виктория свое не снимала с того самого дня, как они тайно поженились в Париже. Она сказала, что если бы кто-нибудь полюбопытствовал, она сказала бы, что ее новоиспеченный муж — солдат, которого она ждет домой с фронта, что в некотором роде правда.

Но теперь пора ей получить кое-что более подходящее, более достойное ее, его прекрасной жены.