- Мой… ты мой…
Джон провел языком, очерчивая кончиком шрамы, вокруг которых стало только проходить недавнее воспаление.
Движение Джона, его прикосновения и поцелуи были лихорадочными, словно он торопился, боялся не успеть. Слишком мало времени у них было! С губ срывались вздохи, а каждое прикосновение в темноте вызывало синеватые искры. Джеймсу казалось, что он видит это. Когда Джон, стянув с него брюки, опустился вниз, у него перехватило дыхание.
Он жаркого шепота и прикосновений колени стали как ватные, Джим ухватился за плечо Джона, чтобы удержаться на ногах и сдавленно застонал, когда тот коснулся заживающих шрамов языком. Это было так остро и жарко. Джеймс прикрыл глаза, отдаваясь этому ощущению, возбуждение разом охватило его тело, словно огонь.
- Твой, – прошептал он, в ответ на шепот, – Джон… всегда…
Джон чувствовал возбуждение Джима, как дрожь, пробежавшую под пальцами. Он буквально чувствовал, как эти искры забираются под его кожу, растекаются по венам горячей волной, скручиваясь где-то внизу живота. Джон, чуть отстранившись, в сторону от бедра, коснулся члена Джима губами, оставляя на нем легкий поцелуй, проводя языком по его длине, пробуя на вкус. Он мог бы не останавливаться, он этого хотел, но так же Джон чувствовал, как сложно Мориарти удержать равновесие. Отстранившись, он поднялся, выпрямляясь, глядя в глаза Джиму и мягко подталкивая его к кровати. Зачем создавать лишние сложности, когда до кровати всего пара шагов.
- Ложись, – также тихо прошептал Джон, глядя на Джима горящим желанием взглядом.
Каждое прикосновение ощущалось, словно полнее и ярче, каждой клеточкой тела, органы чувств путались, Джеймсу казалось, что перед глазами плавают цветные искры. От ощущения губ на своем члене из горла вырвался судорожный выдох. Пальцы рук сжались, будто это помогало немного сдерживаться. Когда Джон отстранился, его прошило разочарование, но тихий шепот подсказал выход. Джеймс сделал всего два коротких шага назад, чтобы упереться в кровать, и просто упал назад, словно в пропасть. Прохлада постельного белья к горячей коже вызвала мурашки.
Комментарий к Глава 25. Самая сильная из страстей.
Страсть к игре - самая сильная из страстей. А. С. Пушкин.
========== Глава 26. Это всего лишь игра. ==========
Джон, сев на кровать, наклонился над Джимом, касаясь пальцами его лица, очерчивая линию бровей, носа, губ. Проводя кончиками пальцев по его шее, Джон чувствовал, как под пальцами бьется, пульсируя, жизнь, легкое прикосновение к ключице, и он убрал руку, упираясь ею в кровать. Наклонившись, он касался губами кожи, целуя и чуть прихватывая зубами, зацепив сосок, Джон провел по нему языком и чуть прикусив, отпустил, уделив такое же внимание второму, опустился поцелуями-укусами ниже.
Каждое легкое прикосновение пальцев вызывало трепет. Джеймс прикрыл глаза, чувствуя, как по телу разливается тепло, и легкая дрожь пробегает по мышцам, он сжимал пальцами ткань простыни. Даже такие легкие касания и поцелуи словно переполняли его, хотелось, чтобы этот миг длился бесконечно, потому что Джеймс не мог представить, что может наступить момент, когда ему это приестся.
Легкие укусы, когда Джон коснулся его груди, заставили сорваться с губ тихий стон. Все тело, сбившимся дыханием, рваным ритмом сердца, дрожью отзывалось на прикосновения Джона, тянулось к нему, словно желая стать одним целым. Джим вдруг очень ясно осознал, что теперь не сможет без Джона. Тот был настолько же необходим, как кислород в крови, стал чем-то включенным в структуру жизни и тела.
Сев между ног Джима Джон немного отстранившись, провел по его телу ладонями, ничто так не будоражило разум, как отклик тела Мориарти. Джону даже казалось, что их сбившееся дыхание синхронно.
Сейчас в голове пульсировало желание обладать Джимом с поистине невероятной силой, но Джон не хотел причинять ему и капли боли, желая дарить только бесконечное удовольствие. А с собственными желаниями можно и подождать. Опустившись поцелуями еще ниже, он коснулся губами напряженного от возбуждения члена Мориарти, смешивая легкие поцелуи с прикосновением языка. Лаская, проводя языком по всей длине, чувствуя, как плоть твердеет под его прикосновениями, обводя головку по кругу, слизывая выступившую каплю, как обещание большего, прежде чем взять в рот почти сразу на всю длину. Джон замер на несколько секунд, давая мышцам расслабиться. Он сжал пальцы на бедрах Мориарти, удерживая его.
Джеймс не смог удержать желания почувствовать больше, когда дразнящие прикосновения губ и языка сменились ощущением жара, он вскинул бедрами, застонав, желая только, чтобы Джон не останавливался.
Каждый, даже самый тихий стон Мориарти был для Джона громким и дразнящим, он распалялся только еще сильнее, теперь он не смог бы остановиться, даже если бы захотел. Из его собственного горла вырывались тихие стоны, проходя по члену Джима как по лучшему в мире проводнику желания. Джон не мог думать ни о чем другом, кроме Мориарти, о желании быть с ним все время. Он неторопливо скользил губами по члену Джима, плотнее сжимая на нем губы. Джон то заглатывал так глубоко, как это только вообще возможно, расслабляя горло, обхватывая мышцами головку, то почти выпуская из губ, лаская языком. Он специально старался двигаться как можно медленнее, растягивая удовольствие, не спеша хоть как-то менять ритм, но и не мешая Джиму двигаться, задавая темп, если он вдруг решит, что стоит двигаться быстрее.
Джеймс не мог сдержать стоны, его тело словно действовало само, а сознание парило где-то над ними. И Джеймс мог видеть себя, раскинувшегося на кровати, стонущего от желания, сжимающего пальцами простыню и Джона, склонившегося к нему, то, как его губы скользят по члену, ритмичные движения, и кроме того, все это чувствовать. Внезапный рывок, и Джеймс словно упал назад, на миг оглушенный свалившимися на него лавиной ощущениями, он выгнулся, вцепляясь пальцами Джону в волосы, он кончил, просто не мог, удовольствие было такой силы, что это было сверх достаточно, поэтому нужно было… что-то иное.
То, как отзывался Мориарти на его ласки, кружило голову Джону, он буквально растворялся в этих ощущениях, от прокатившейся по телу Мориарти волны оргазма его бросило в жар. Джон, проглотив все, отстранился, выпуская его член и только тогда переводя дыхание, судорожно вдыхая воздух, который казался раскаленным, как огонь.
- Джон… – Джим прошептал еле слышно, но почему-то знал, что тот его услышит, – хочу тебя… чувствовать тебя в себе… сейчас… пожалуйста…
Джеймс привстал, опираясь на руку, и потянулся к Джону, обнимая его, коснулся уголка припухших губ, и приник поцелуем, чувствуя свой вкус.
Прервав поцелуй, Джеймс перевернулся, ложась на живот. Поза полной отдачи, он не сможет видеть лицо Джона, не сможет притянуть его к себе. Только чувствовать его проникновение, только его… Джеймс был готов и хотел этого, с каждым разом он отдавал Джону себя. Что-то теряя, но и что-то иное получая взамен.
Джон с жадностью ответил на поцелуй Джима, так, словно это был его воздух, и с трудом скрыл огорчение от того, что Мориарти быстро отстранился. Впрочем, все это перестало быть существенным, глядя на то, насколько сейчас был открыт Джим. Облизнув моментом пересохшие губы, он наклонился над Мориарти, целуя его спину, касаясь губами скрытых под кожей позвонков.
Почему-то осторожные касания вызывали в теле дрожь и желание просить еще. Джеймс прикусил губы, чувствуя, как Джон касается поцелуями его позвоночника, вызывая мурашки, словно бы там сотни нервных окончаний, не хуже, чем в каких-то более привычных зонах на теле. Он приподнял бедра, ложась на подушечку, подавляя желание потереться об нее.
Джон мысленно почти с отчаяньем взвыл, нужно было отвлечься от Мориарти, чтобы найти в темноте смазку, от одной мысли об этом можно было впасть в отчаянье. Он мягко провел ладонями по бедрам, нет, он не может отойти от него и на секунду, это все равно, что оторвать связывавшие их нити.
