Джон потянул его за собой, понимая, что больше не сможет сдерживать себя, делая несколько шагов назад, прежде чем наткнуться на кровать. Опустившись на край, он утянул Мориарти вниз, проводя ладонями по его спине, касаясь губами шеи, чуть прикусывая кожу, снова и снова, и с каждым разом кусая все сильнее. Джон чувствовал, как дыхание сбивается, сердце замирало и тут же бешено билось в груди. Возбуждение, словно заново проснувшееся чувство заполняло каждую частичку его тела и разума. Сейчас он, как никогда понимал, что принадлежит только Джиму, и цепляться за Шерлока с самого начала было ошибкой: тот просто не был способен понять такие чувства…
Джеймс застонал, когда зубы сжались сильнее на его шее, вцепился пальцами в плечи Джона, подаваясь вперед. Да. Сейчас ему нужна была не осторожность, а сила, чтобы перебить эмоции прошлых дней.
Он резко поднялся, садясь сверху, коленями обхватывая бедра Джона, глядя на него сверху вниз блестящими, безумными глазами. Несколько минут он просто смотрел, пожирая глазами, подбирая все реакции, малейшие вздохи, то, как покраснели губы Джона, как движется кадык на горле, пытаясь сглотнуть… Наклонившись, он провел ногтями по его груди, царапая, и сорвал с его губ резкий выдох, тут же впившись поцелуем, словно бы забирая его дыхание себе. На груди остались четыре красные полосы, и Джеймс наклонившись, провел по ним языком, чувствуя жар чужой кожи. Подняв на Джона взгляд, он моргнул, но безумный блеск не ушел. Касаясь груди Джона, его плеч и шеи укусами, замаскированными под поцелуи, Джеймс впивался пальцами, словно желая оставить как можно больше следов, переходя границу, когда удовольствие становится болью. У него в голове словно перещёлкнуло что-то, и намек на потерю, когда основное беспокойство было удовлетворено, сорвал как-то тумблер, мешая воспринимать действительность адекватно.
Джон не мог отвести взгляда от его глаз Джеймса. Как птица замирает под взглядом змеи, таким же гипнотическим воздействием обладал сейчас и взгляд Джеймса. И Джон не мог не признаться себе, что ему нравится такой Мориарти, то, как он целовал, смешивая каждый поцелуй с укусом, царапая кожу, и боль и удовольствие никак не могли решить, кто сильнее. Джон выгибался под его пальцами, не сдерживая стонов. Ему казалось, что он плавится, и каждое прикосновение обязательно оставит ожог. Он чувствовал всполохи огня от такой близости, все это затмевало разум. Потянув пояс халата, Джон постарался стащить его с Джима окончательно. И пусть укусы причиняли боль, Джон хотел только больше, выгибаясь, желая быть так близко, как это возможно, ощущать еще острее и боль и удовольствие. Он хотел касаться его снова и снова, проводя руками по бокам, сжимая пальцы, касаясь ладонями спины, чуть царапая ногтями. Желание и возбуждение с шумом крови билось в висках. Джону казалось, что это безумие во взгляде Джима передалось и ему.
- Если я твой, то… как далеко ты можешь зайти? – слова сорвались с его губ раньше, чем Джон подумал над тем, что он говорит.
- Так далеко, как ты захочешь… – Джеймс поднял на Джона горящий взгляд, сейчас он меньше всего был похож на вменяемого человека, – так далеко, как ты мне позволишь. А потом еще немного дальше… – усмехнулся он.
Его взгляд и выражение лица пугали, его слова звучали, как опьяняющий яд, сейчас Джеймс вряд ли понимал, что делает, и не контролировал свои желания. Он не дал Джону раздеть его, скользнув вниз, стянул с Джона брюки, и уселся обратно, накрыв пальцами его член, потирая через ткань белья. Он скинул с себя халат, пояс, почти полностью развязанный, скользнул змеей по бедру.
- Чего ты хочешь, Джон? – он склонил голову к плечу, вновь всматриваясь в его лицо, немигающим взглядом, – скажи мне.
Джон не отрываясь смотрел на Джима, впитывая его эмоции, делая собственными, его голос зачаровывал.
- Я не буду тебя останавливать, Джим, – прошептал он. – Ох, черт…
Он застонал, кусая губы, импульсивно толкаясь бедрами в его руку, желая усилить контакт. Это было так возбуждающе, что он почти явно ощущал электрические разряды, пробегавшие под его кожей. Разум расползался, затмеваемый эмоциями. В его голове мелькнуло, что не ясно чего больше, боли или удовольствия. Это было действительно волнующими, именно то, что ему нравилось, и чего он сейчас хотел. Взгляд Джона впился в Мориарти, он прищурился и неожиданно резко дернувшись, схватил Джима за горло одной рукой, при этом не отводя от него глаз, ловя каждую эмоцию. Джон притянул Джима к себе, с жадностью впиваясь в его губы, кусая, проникая языком в его рот.
Джеймс задохнулся от внезапного ощущения, ладонь, сдавившая его горло, и жесткий, иссушающий поцелуй… вздохнуть было невозможно, а для того, чтобы вырываться, было слишком хорошо.
Отстранившись, Джон, ухмыльнувшись, прошептал, разделяя каждое слово.
- Чувствуешь? Боль и сложно дышать, и при этом удовольствие? Вот что я хочу. – Джон разжал пальцы, чтобы все-таки не перестараться, облизнув пересохшие губы, он судорожно перевел дыхание. – Здесь и сейчас я хочу, чтобы не было ясно, чего больше. Возражаешь?
Джон подумал, что в нем что-то очень сильно поменялось, такое ему бы не пришло в голову, но благодаря Джиму все стало иначе восприниматься.
Легкие уже начали гореть от нехватки кислорода, когда Джон отпустил его. Джеймс резко выпрямился, делая глубокий вдох, когда он перевел взгляд на Джона, его глаза вспыхнули словно еще ярче, губы, покрасневшие от прилившей крови, изогнулись в тонкой улыбке. Он уперся ладонями на его грудь, перенося свой вес на руки, придавливая его к кровати, наклонился над его губами, словно желая поцеловать, но не давая преодолеть расстояние в сантиметр, что разделяло их.
- Возражаю? – как эхо повторил он, – конечно, нет…
Он метнулся взглядом к аптечке на тумбочке, схватив ее, вытряхнул на пол, перегнулся, выхватывая обычную смазку. Пойдет. Положив рядом с собой на кровать, он нагнулся над Джоном, закрывая его рот поцелуем, не давая вздохнуть, пальцы легли на горло, слегка сдавливая, и увеличивая понемногу давление. Под второй ладонью Джеймс ощущал сердце Джона, то судорожно билось о его грудную клетку, словно в попытках вырваться. В голове Джеймса, несмотря на полное безумие, включился счетчик, каждый раз, когда он не давал Джону вздохнуть, секундная стрелка начинала дергаться, отмеряя время, которое можно было прожить без дыхания. Пользуясь тем, что он сидит на бедрах Джона, Джеймс терся о его пах, чувствуя, как тело отзывается на прикосновения, прося большего.
Тридцать секунд. Он отпустил руку, давая вздохнуть.
Вес Джима давил на грудь, затрудняя дыхание, заставляя сердце быстрее гнать по венам кровь. Джон открыл рот, желая вдохнуть воздух, но в тот же миг рот был запечатан жадным поцелуем. В голове пронеслось, что это какое-то извращенное удовольствие, но сейчас это было именно тем, что было нужно. За секунду до темных кругов в глазах от нехватки воздуха, Джим отстранился, давая возможность дышать, и Джон судорожно хватал ртом воздух, чувствуя себя рыбой, выброшенной на берег. Джон заерзал, это становилось невыносимой пыткой. Облизнув губы, он смотрел в его горевшие безумным огнем глаза и наслаждался этим видом. Он не знал почему, но такой Джим действовал на него как наркотик, хотелось знать, есть ли у этого безумия границы, хотелось еще и еще, и плевать, во что это может вылиться.
Джеймс впился укусом в судорожно бьющуюся жилку на шее Джона, почти прокусывая кожу, с силой провел по оставшемуся следу языком, и оторвался, вглядываясь в лицо Джона, словно проверяя реакцию.
Джон отдавал всего себя Джиму, из горла вырвался стон боли, смешанный со стоном удовольствия. И правда было непонятно, чего больше, это пьянило, отключая всякое понимание об осторожности, забивая в угол инстинкт самосохранения, который, безусловно, заставил бы его сопротивляться. Джон провел ладонями по упиравшимся в него рукам и плечам Джима, сейчас ему отчаянно хотелось стать его частью.
- О даааа… – невольно сорвалось с его губ.
