Пробуждение наступило для Джеймса поздно. Часы на прикроватной тумбочке показывали четверть первого. Он открыл глаза, и первое, на что наткнулся, была клетчатая рубашка Джона.
Мориарти улыбнулся. Кажется, все в порядке. Хотя ничего еще не окончилось. Нужно было окончательно дать понять Холмсам, чтобы они не лезли в его дела и оставили в покое.
И временно уехать из Англии, все-таки переезд, как он и предлагал Джону раньше, был неизбежен.
Но все это ждало через какое-то время. Даже желание разобраться с Шерлоком.
Когда Джеймс сел на кровати, его замутило, в глазах временно потемнело. Стараясь не разбудить крепко уснувшего после ночных забот Джона, он, держась за стеночку, добрался до ванны. Под душем смыл вышедший через кожу препарат и наконец-то почувствовал себя относительно здоровым. Переодевшись в халат, одежды у него здесь не было, он вышел в поисках Морана.
Себастьян нашелся на кухне, сидя у стола, он что-то листал на планшете, Джеймс сел напротив.
- Все в порядке, – ответил он на вопросительный взгляд, – какие новости? – Джеймс кивнул на планшет, он мог ожидать сообщения о взрыве, что устроили при его освобождении, а так же свое и даже Джона лицо в объявлении о розыске.
Но ничего подобного не было.
- Майкрофт замял дело? – Джеймс откинулся на спинку стула, – Это плохо. Значит, теперь он от меня не отстанет. Но с другой стороны, – улыбнулся он, бросив взгляд на Морана, – я могу не беспокоиться о проблемах с перемещением. Забери все фальшивые паспорта, Себастьян, и проверь, как у нас дела в Сербии. Это достаточно далеко, чтобы мы могли на какое-то время исчезнуть там.
Бросив взгляд на часы, Джеймс поднялся со стула.
- И спасибо, – усмехнулся он, – за то, что не дал Джону ринуться меня спасать, это бы испортило все дело. Теперь я имею представление о том, кто такой Майкрофт Холмс и о его методах.
- Пожалуйста, шеф, – хмыкнул Себастьян, посмотрев на Мориарти. – Проснувшись утром, он, конечно, метался как тигр в клетке… мне это кого-то напомнило, – не удержавшись, расплылся в улыбке Моран, – В результате до него все дошло, и дальше было проще. Не знаю, какой из него врач, но солдат был бы точно неплохой.
Когда Джим ушел, Себастьян набрал номер одного из их людей, чтобы пригнали машину, не пешком же ему идти. Что-то ему подсказывало, что у него есть пара часов, в течение которых он будет совершенно точно не нужен Мориарти. И паспорта сможет забрать, и вообще разведать обстановку, что и как.
Закончив разговор, Джеймс вернулся в комнату, и, открыв дверь, нос к носу столкнулся с Джоном, который, видимо, вышел его искать. Джеймс обнял его за плечи, и шагнул вперед, заставляя войти обратно, не давая сказать ни слова, закрыл ему рот поцелуем.
Ночь выдалась неспокойной, Джон уснул только под утро, проснулся он почти в час дня, зевнув, приподнялся на локтях и с затаенным ужасом обнаружил, что Джима рядом нет. С замирающим сердцем он кинулся из комнаты выяснять, что случилось, но, открыв дверь, едва не впечатался в объект паники. Джим выглядел бледноватым, но судя по тому, как настойчиво он толкнул его обратно в спальню, вполне оклемавшимся. Джон уже хотел спросить, что случилось, когда Мориарти самым безапелляционным образом заткнул ему рот. Он так долго не имел и тени возможности прикоснуться к Джиму, что все беспокойство, все мысли, как ветром сдуло. Джон почти с отчаяньем ответил на поцелуй, дыхание тут же сбилось и сердце быстрее забилось в груди. Он крепко обнял его, прижимая к себе, зарываясь пальцами в темные волосы, с наслаждением вдыхая такой родной запах и медленно пятился назад, с силой сжав руку, которой прижимал Мориарти к себе, словно боясь, что он снова куда-то пропадет.
Джеймс только сейчас понял, что, несмотря на то, что все это время он знал, что вытащит Джона, и они увидятся вновь, подсознательный страх потерять его навсегда оставался. Он не мог оторваться от его губ, даже чтобы вдохнуть, прижимаясь, словно хотел стать одним целым с Джоном, прямо сейчас проникнуть в его кровь и наконец-то успокоиться.
- Мой, мой, – шептал он между поцелуями, не в силах остановиться, пока в глазах не потемнело. – Джон…
Он остановился, глядя в его глаза, словно пытаясь мысленно передать все невообразимое отчаянье, которое тайно плескалось в нем, как море, появившееся от одной мысли, что они больше не встретятся.
Джеймс не мог отстраниться, даже чтобы стянуть с Джона рубашку, не желая терять ни одной точки соприкосновения.
- Без тебя я бы не стал жить дальше, – наконец прошептал он, гладя пальцами по его лицу, – если ты еще раз оставишь меня вот так… Себастьяну придется копать две могилы. А это пошло. Поэтому я тебя прошу… Хватит играть в благородство.
Джон судорожно вдыхал воздух, стоило только разорвать поцелуй, словно именно этим у него и отобрали воздух.
Слова Джима попали прямо в сердце, даже еще сильнее, чем резанувшее отчаянье в его глазах и он, глядя на него, совершенно серьезно и решительно кивнул.
- Не буду, оно слишком одностороннее. Оно не стоит и минуты без тебя…
Джон коснулся губами шеи Джима, осторожно проводя языком по подживающему шраму.
- Второй такой кошмар будет чересчур… Знаешь, я согласен с тем твоим предложением… К черту этот Лондон, давай свалим отсюда. Куда угодно. – Джон судорожно вдыхал воздух вместе с запахом Джима. – Я больше не хочу быть далеко от тебя. Я сам не переживу такое… – он взял его лицо в свои ладони, мягко и нежно целуя в губы.
Джеймс был рад, что Джон согласился уехать. Казалось, тот сейчас был согласен на все. Его Джон. Теперь только его. Может быть, ему просто повезло, что Шерлок Холмс оказался совсем не таким благородным. Оставь он Джона в покое, тот бы еще долго метался между другом и любовником. Но сейчас… с прошлым покончено, и отрезаны практически все нити.
Выпустив лицо из ладоней, Джон провел пальцами по ткани халата, осторожно забираясь под нее, чувствуя такие знакомые искорки под кожей. Выдохнув тихий стон, Джон с трудом удержал себя от того, чтобы не стянуть одежду с плеч Джима. Все-таки не прошло и суток, как его напичкали химической дрянью. Вряд ли стоит спешить, он столько ждал… может подождать еще немного.
В глазах Джеймса блеснуло ликование. Он прикрыл их, скрывая это, выдохнув, чувствуя касания кончика языка. Организм, даже ослабший после передоза, не мог не реагировать, жар ударил в лицо, заставляя кровь бежать быстрее. Он повел плечами, прижимаясь к Джону, затеребил воротник его рубашки, расстегивая пуговицу. Ему хотелось ощутить его прикосновения, чтобы перебить в памяти неприятные ощущения и телесный страх, когда двое охранников искали на нем жучок.
- Джон, – протянул он, улыбаясь, заглядывая ему в глаза, – я не хрустальный и не при смерти. И ты мне нужен. Хватит смотреть на меня голодными глазами, как собака на кость.
- Для меня ты самый драгоценный, – улыбнулся Джон, но не стал отрицать, что взгляд у него и правда голодный.
Мориарти успел расстегнуть пуговицы на его рубашке, и вытащить ее из джинсов.
Джеймс провел ладонями по обнажившейся коже, обнял, прижимаясь губами к шее, вдыхая знакомый запах, к которому все еще после вечернего душа примешивался призвук мыла. Он провел кончиком языка по коже, словно успел забыть за это время, и теперь старался освежить в памяти все, что касалось Джона. Казалось, прошло всего несколько дней, но для него это было подобно вечности.
Взяв халат за края, Джон стянул его с плеч Джима, скользя взглядом по его коже, словно забыл, как тот выглядит. Джон стянул уже расстегнутую Джимом рубашку, бросая ее в сторону, и порывисто прижал любовника к себе, проводя руками по его спине, ощущая жар его тела под своими пальцами и, чувствуя, как огонь расплавленной рекой бежит по жилам.
Спущенный с плеч халат держался на бедрах, завязанный поясом. Джим, прикрыв глаза, впитывал прикосновения Джона. Это было похоже на то, как разжигают костер на мокрых бревнах, еще не полностью отошедший организм реагировал, но несколько приглушенно. Но поцелуи Джона, словно снимали пленку, вновь оголяя нервы.
