– Эти фантазии родили гравитационную аномалию, которая уже поставила на уши всю Солнечную систему, – глава МНБ сделал рукой в воздухе размашистый жест. – И это, твою мать, не фантазия, а объективная реальность.

– Не ругайся, Рон, здесь присутствуют дамы, – улыбнулась Джейн.

– Да ладно… Лучше скажи, что ты собираешься делать?

– Я? – она удивленно подняла брови. – Я думала, мы в этом дерьме вместе.

– Не пугайся, я пошутил, – успокоил коллегу глава МНБ. – То, что творится на женевском коллайдере, напрямую касается национальной безопасности, а это как раз по моей части. Так что будь спокойна, я тебя одну не брошу. Думаю, у нас достаточно материала, чтобы доложить Президенту. Давай сделаем так: ты подготовь научную часть, а я подобью фактуру по последним событиям, соберу с наших «шпыёнов» еще кое-какие данные и выдам боссу пару рекомендаций. Только не тяни. На все тебе день, – Бэйтс глянул в свой планшет. – Сейчас эти яйцеголовые ремонтируют коллайдер, но через десять дней у них спланирован еще один запуск. Хрен знает, что там может произойти. Идет?

– Идет, – кивнула головой помощник президента и бросила на коллегу игривый взгляд: – Поужинаем сегодня?

Бэйтс заглянул в свой ежедневник и довольно улыбнулся.

– На вечер всякая мелочь, могу спокойно разгрести. Вот ты развратница, доктор Хайден.

– Должна же я быть благодарна своему покровителю, посадившему меня в такое теплое кресло, – зазывно улыбнулась она и добавила: – Только таблетки не забудь.

– Да уж не забуду, – хмыкнул в ответ глава МНБ. – Ты ведь, считай, лет на двадцать моложе. Как мне старику за твоим темпераментом без химии угнаться.

Они рассмеялись, встали из-за стола и уже через минуту их мысли были заняты ворохом неотложных дел, который по долгу службы обрушивался на них каждый день. Среди вала электронной почты Бэйтса ожидал и короткий доклад ЦРУ о нападении на женевский коллайдер.

Поджав под себя ноги и закутавшись в теплый клетчатый плед, Лиз сидела в старом глубоком кожаном кресле. С экрана ноутбука, лежащего перед ней на затертом от времени подлокотнике, стараясь казаться бодрым и веселым, улыбался Ник.

– Детка, прекрати хныкать, со мной все в порядке, – он старался успокоить жену, видя, как у нее на глаза снова накатываются слезы. – Видишь, меня уже выписали. Теперь я могу работать из дома. Голова больше не болит, не кружится, тошнота тоже прошла. Звон в ушах еще остался, но с этим слуховым аппаратом, – он повернулся к планшету боком и постучал по вставленной в ухо горошине, – я вообще слышу отлично.

– Эти террористы… Они не отстанут. Вначале нападение на нас, потом обстрел Центра. Может, бросай это все, бери отпуск и приезжай к нам. Тут тихо, спокойно, снег вчера выпал. И малышка по тебе скучает.

– Ну как я теперь все брошу? Мы тут такое закрутили. Ван Перрен дал молчаливое согласие на запуск детектора. И Гринберга с помощью Майка и Таты удалось уговорить на перенос испытаний детектора на выведенное мной время. Впрочем, он и несильно сопротивлялся. Похоже, прошлый запуск с фейерверком очень его впечатлил и он сам хочет разобраться, что к чему. А насчет безопасности не беспокойся. Все, кто непосредственно не связан с экспериментами и обслуживанием ускорителя, разъехались по своим странам, а остальных временно расселили в домах и гостинице Центра. Наняли дополнительную охрану, запустили беспилотник, а еще у нас постоянно дежурят два экипажа полиции.

– Если вас еще раз обстреляют, не поможет ни охрана, ни полиция, – не унималась Лиз.

– Риск, конечно, есть. Но ты же сама видишь, убивать они никого не хотят. В этот раз они использовали светошумовые мины, – Ник взял распечатку протокола, который оставил ему следователь из антитеррора. – 80-миллиметровый миномет сербского производства с кустарно смонтированной автоматической системой подачи боеприпасов, которая не требует присутствия человека. Стрельба велась с территории Франции с расстояния 3 километра. Боеприпас стандартный, американского производства, с корректируемой траекторией. Там полиция использует такие для разгона больших толп протестующих. Детонатор, правда, был установлен на высоту 10 метров, поэтому ударная волна от взрыва была такой сильной. Так что видишь, никто не пытался нас убить. Так, припугнуть еще раз хотели.

– Ник, у меня плохое предчувствие, – Лиз взяла из коробки тонкую салфетку и быстро промокнула слезы. – Будь там осторожен. И давай договоримся. Если еще что-то случится, ты бросаешь все и едешь сюда.

– Хорошо, милая, договорились. Я в любом случае приеду через пару недель, как только проведем эксперимент и закончим первичную обработку данных, – Ник послал жене с экрана воздушный поцелуй и отключился.

Некоторое время Лиз, нервно ежась от собственных плохих предчувствий, смотрела на экран телевизора, который довольно гротескно выглядел на фоне старинного гобелена, закрывавшего половину каменной стены, отделанной такой же древней штукатуркой. Шла прямая трансляция выхода к прессе президентов Франции и России. Оба были серьезны, улыбались мало и казались немного взволнованными, как будто они только что вместе приняли очень тяжелое, но необходимое решение. Эта решимость была заметна и в понимающих взглядах, и в одобрительных кивках, и в желании поддержать своего партнера в ответах на вопросы. Лиз прислушалась. Говорили о сотрудничестве, торговле, инвестициях и совместных проектах по строительству ядерных электростанций в третьих странах. Темы казались бы обычными, если бы не тот факт, что президенты встречались уже второй раз за последние семь дней. Вначале французский лидер неожиданно изменил свой график и прилетел в Москву для короткой незапланированной встречи на высшем уровне. Тогда не было ни официальных заявлений, ни пресс-конференций, ни выходов к журналистам. Несколько часов с глазу на глаз, даже без помощников и переводчиков, – и обратно в самолет. И вот теперь Президент России прилетел в Париж с краткосрочным визитом. Она, перебирая в голове новости последних недель, некоторое время продолжала всматриваться в лица президентов, стараясь понять, что послужило причиной таких частых встреч лидеров России и Франции, но ее отвлек шум в прихожей.

– Дедушка вернулся! Дедушка вернулся! – дочка, подпрыгивая, вбежала в гостиную, забралась маме на колени и покрутила перед ее глазами огромных размеров разноцветным леденцом. – Смотри, что он мне принес!

– Ах ты, сластена, – мама прижала дочку к себе и поцеловала в щеку. – Только не ешь все сразу. Слишком много сладкого вредно.

– Ничего не вредно, – в гостиную вошел Ривье-старший. – Это химия, которая продается в ваших супермаркетах, вредно, а мой друг Гийом делает на своей кухне конфеты из натурального меда, ягодного сиропа и карамели.

– Хорошо, хорошо, – Лиз не хотелось спорить с тестем, который бывал иногда ворчлив и до невозможности упрям, тем более что она заметила за его спиной высокого мужчину в темно-сером деловом костюме.

– Проходите, месье Кассар, – уловив ее взгляд, хозяин отступил в сторону, пропуская незнакомца в гостиную.

– Спасибо, полковник, – гость вежливо кивнул и сделал несколько шагов вперед.

– Знакомьтесь. Мадам Ривье, вернее, доктор Ривье. Жена моего сына Николя Ривье. А это – майор Франсуа Кассар, офицер DPSD13. Мы с ним работали когда-то вместе, правда, тогда он был совсем молодым и неопытным лейтенантом. Ты не будешь возражать, если он задаст несколько вопросов о нападении на вас с Николя. Расскажи все, что знаешь. Это хорошие люди, они смогут вас защитить, – Ривье сделал гостю приглашающий жест в сторону кресел.

– Но этим занимается швейцарская полиция, – осторожно сказала Лиз, откладывая ноутбук. Она знала, что Ривье-старший был военным, участвовал в нескольких кампаниях в Африке, но не догадывалась, что тот был связан со второй по силе и влиянию спецслужбой страны, да еще имел звание полковника, что в иерархии французских спецслужб для большинства было пределом мечтаний.