Стоило ему отойти на безопасное расстояние от Амины, как гнев отступал, становилось неловко за, возможно, слишком резкие слова. Иногда, не выдерживая, в такие моменты он тут же шел просить прощения, но перестал делать так после того, как осознал – помириться они не способны, а вот поссориться еще сильнее – запросто. Поэтому сегодня идти с мизинцем наголо и криками «мирись-мирись-мирись-и-больше-не-дерись» он не планировал. Лучше просто не попадать друг другу на глаза. Это, пока что, был самый эффективный механизм, который давал обоим соперникам возможность сделать передышку.

Эта передышка длилась три дня. Длилась бы и дольше, если бы сотрудникам, являвшимся по факту соперниками, не пришлось встретиться за одним столом.

Слава богу, стол был переговорным, и ножей с вилками на нем не наблюдалось – метать друг в друга было нечем…

– Мы с Аминой обсуждали вечер пятницы, почему сейчас речь зашла о четверге? – за круглым столом сидели четверо: Амина с Дамиром и два агента артиста, приглашенного в Бабочку скрасить один из вечеров. Артист был выбран в меру популярный, такой, чтоб его целевая аудитория совпадала с аудиторией Баттерфляя, ну и чтоб денег просил в пределах разумного.

Услышав вопрос, ответить хотелось Амине, но все, что было ей дозволено – будто невзначай пнуть сотрудничка под столом ногой. Ее версия ответа явно не помогла бы договориться о выступлении окончательно. «Потому что Дамир – жмот», наверное, звучало бы не очень красиво.

Хотя доля правды в этом была.

– Потому что в пятницу предвидятся веерные отключения света. Конечно, генератор у нас стоит, но лучше перестраховаться, чтобы во время шоу не случилось никаких эксцессов. Согласитесь, возвращать билеты недовольным и просто угостить коктейлем, если свет отключат во время обычной движи, – немного разные вещи.

Как бы Амина ни относилась к управляющему, девушка все равно считала себя профессионалом и болельщиком за общее дело. Поэтому, когда хотелось открыть от его наглости и удивления рот, а потом приложить руку ко лбу начальника, чтоб проверить – нет ли у фантазера температуры, она позволила себе лишь бросить быстрый взгляд, дающий убедиться еще и в том, что фантазер врет очень искусно – ни моргнет, ни красными пятнами не пойдет, ни запнется.

Веерные отключения… Как же… На самом деле, все было куда проще – в пятницу в клубе и так будет достаточно посетителей, а вот в четверг нужен локомотив. В пятницу и стоимость билетов, и стоимость локомотива будет одна, в четверг – другая. Ну а Дамир – умный… но жмот. С чего, в принципе, она и начала.

– Мы не согласны на снижение оплаты. Цена остается той же… – вот только все дело в том, что Дамир за этим столом жмот не единственный. Вполне возможно, что даже не самый опытный, и всем своим сердцем этому качеству не самый преданный.

– К сожалению, нет, – но как прет! Амина вновь глянула на Бабаева, пусть и с явным сарказмом в мыслях, но выражая свое восхищение. Отказ получился мягким, но ясно-понятным – уговаривать смысла нет. А вот попытаться договориться можно.

– Но у четверга есть и несомненные плюсы… – кажется, Дамир был не слишком доволен, что в игру вступила Амина.

Перед встречей ей была дана четкая команда: сиди и молчи. Ты тут, девочка, чисто потому, что в ходе беседы все равно всплывет то, что изначально договаривались с тобой, значит, хотят именно тебя… видеть. Поэтому ты тут так – для экономии времени, чтоб не пришлось тебя звать в процессе.

Вот только Амина молчать не хотела. Хотя бы потому, что он в миллионный раз лез в ту степь, которая вверена была ей.

Конечно, тут же затыкать девушку, выгонять или начинать скандал при посторонних Дамир не стал, но щека дернулась.

Как-то так вышло, что Амина успела изучить коллегу довольно хорошо за время их недолгого сотрудничества, и степени его бешенства, а также их внешние проявления, знала неплохо.

Сжимает губы – уровень номер один преодолен – Дамир начинает закипать.

Хрустит пальцами – уровень два позади – Дамирчик на пороге бешенства.

Движутся желваки – уровень три – до победы совсем немного.

Дергается щека – четвертый, предпоследний уровень, еще чуть-чуть и самое время бежать.

Уровень пятый – это тихое «Амине» на выдохе и шаг в ее сторону. Но это другая история.

Сегодня же важно то, что бедняга скакнул сразу с нулевого на четвертый. Совсем себя не жалеет мужик, потенциальная жертва раннего инсульта…

– Какие? – двое агентов, сидевших напротив, устремили внимательные и куда более дружелюбные взгляды на главную бабочку. У них, наверное, сложилось впечатление, что она играет в их команде, и Дамир сейчас вместо поддержки получит еще одного оппонента, вот только как бы сильно ей ни хотелось вновь довести до белого каления начальника за то, что влез куда не следует, играла она за одну команду и предавать ее не собиралась, каким бы мудилой не оказался этот, прошлый или следующий управляющий.

– Я знаю, что на ту пятницу вас хотел переманить Глобус, – на то, как сидевшие напротив переглянулись, а Дамир бросил быстрый взгляд на нее, Амина внимания не обратила. – Знаю, что их предложения обычно не хуже наших. Знаю, что это конкретное было немного хуже. Знаю, что окончательный отказ Глобусом получен еще не был. Знаю, что сроки по организации той пятницы у них еще не горят и замены пока нет. Знаю, что если примите наши условия – получите два вечерних концерта, а если будете настаивать – дай-то боже один, а может и того не получите, потому что я знаю еще и возможную достойную замену вам в пятничном Глобусе, которая у нас выступит тоже в четверг, но следующий… после вас.

Закончив монолог, Амина легонько склонила голову, даря агентам свою обворожительную улыбку. В том, что улыбка на пятерку – она не сомневалась ни секунды.

А еще ни секунды не сомневалась в том, что в голове всех троих находившихся в комнате мужчин пронеслась мысль «вот же сука…». Причем вполне возможно, что думалось это с восторгом. Мужики это умеют – уважить крепким ругательством того, кому проиграли. Причем если проиграли бабе – то непременно суке, ну или стерве.

– Откуда? – лаконичный вопрос задал один из агентов.

– Откуда знаю? – Амина же продолжила все тем же доброжелательным, легким тоном, будто только что, считай, не пыталась шантажом заставить контрагентов принять их условия. – Я хорошо исполняю свою работу.

А ответ адресовался скорей Дамирке, чтоб не сомневался – она может сбить любую цену, договориться до чего угодно. И для этого он ей не нужен. Попросил бы по-человечески попытаться все переиграть – она сделала бы это меньшей кровью – без наживания врагов. Но он решил иначе – решил сначала наорать за то, что в очередной раз сделала все так, как считала нужным, предварительно не согласовав, а потом устроить эту встречу. Собираясь, видимо, продемонстрировать ей показательное выступление о том, как настоящие бизнесмены делают дела.

По правде… Амина не сомневалась – не встрянь она сейчас, Дамир и сам бы их дожал. Но дело в том, что в его показательных выступлениях она не нуждалась. Она нуждалась в признании ценности исполняемой ею работы. Работы, которую Дамир сознательно день ото дня втаптывал в грязь.

– Хорошо… – ответил один из агентов явно с тяжелым сердцем. Видимо, до последнего верил в успех. – Договариваемся на четверг, но…

– Нет, – и вновь Дамир пресек попытку на корню. Но тут встревать Амина уже не видела смысла. Оставшееся время за столом она вела себя тише воды, ниже травы. Чинно сидела рядом с начальством, создавала видимость активного слушателя, кивала, катала в пальцах ручку, махала под столом ногой. Махала так, чтоб то и дело задевать штанину Мира. Махала самоотверженно и счастливо. Как собачка хвостом. Явно хотела домахаться до пятого уровня. Но на людях Дамир ни разу не срывался.

Если в коридоре – то в безлюдном, если в кабинете – то за закрытой дверью, хоть крики их и слышны обычно по всему зданию. Если по телефону – то точно не в компании с другими людьми. Никогда Амина не слышала на фоне его криков посторонних звуков.