Спустившись на кухню, я, наконец, осознал, что не только я знаю о всех ее мыслях и чувствах, но и она о моих. Сейчас я не испытывал хорошо запомнившейся радости, которая охватила меня в момент единения. Я был несколько не уверен, как она отреагирует на некоторые мои мысли, но ее поддержка была мне необходима.

—Кричер! — пока я решил сделать наше существование более приятным.

—Да, господин? — появившийся домовик так же, как и портрет, выглядел несколько пришибленным и настороженным, будто общается с буйно помешанным. Хотя почему будто?

—Принеси завтрак мне и Гермионе, есть будем здесь. Потом приберись в гостиной и наверху. Если надо купи новую мебель, деньги возьми в моем сейфе.

—Да, господин, — Кричер низко поклонился, не выказывая никакого пренебрежения. Это меня немного нервировало, я уже успел привыкнуть к его постоянному брюзжанию.

—И не зови меня так, зови меня Гарри.

—Конечно, Лорд Гарри.

—Хорошо, пусть будет так. И еще, куда ты дел тело Добби?

—Как и приказал Лорд Гарри, голова домовика Добби высушена и готова к тому, чтобы ее выставить на достойное место. Остальное тело, как и положено, лежит в силосной яме во дворе.

—Так, достань тело и приготовь его к погребению.

—Погребению, Лорд Гарри? — Кричер явно не понял, что от него требуется.

—Я хочу похоронить Добби, он был не только домовиком, но и моим другом. Вымой его, зашей раны на теле и одень полагающимся образом.

—Будет исполнено.

—Все, выполняй, — я махнул ему рукой и стал сосредоточено ждать Гермиону, пытаясь успокоить свои мысли.

Она вошла, когда я допивал вторую кружку крепкого кофе. Гермиона тоже одела мягкий теплый халат, ее волосы были еще мокрыми после душа, а тело источало приятный банный аромат. Я широко улыбнулся ей и хотел обнять, но она только через силу ответила мне улыбкой и, не глядя на меня, села за стол.

—Что-то не так? — спросил я, когда она доела свой завтрак.

—Ты сильно сердишься на меня?

Вопрос поставил меня в тупик, и я нахмурился, пытаясь понять, что она имела в виду. Сознание подсунуло мне воспоминания Гермионы, в которых она на протяжении первых лет в Хогвартсе часто разговаривала с Дамблдором обо мне. В словах директора, на первый взгляд, не было ничего предосудительного, лишь забота обо мне, но с высоты прожитых лет, можно было увидеть картину сдержек и противовесов, направляющих Гермиону и через нее меня. Она рассказывала Дамблдору не все, но именно она доложила ему о Ганнибале, хотя может быть и не первая. Но после смерти родителей, Гермиона больше не испытывала желания общаться с директором и тщательно игнорировала все его попытки сближения. Как реагировать на такое открытие, я совершенно не представлял, так что просто пожал плечами.

—Не могу сказать, что я рад этой информации, но ничего плохого не произошло, так что все нормально.

—Правда? — с надеждой спросила она. — Но я ведь предала тебя!

—Ты, как и Рон, делала то, что считала правильным на тот момент. Глупо обижаться на желание помочь.

—Но я так на много закрывала глаза! Еще на первом курсе я могла догадаться, что Дамлбдор делает что-то не то.

—Мы были детьми, Гермиона, — с улыбкой сказал я. — Не нужно требовать от себя невозможного. Самое главное, что ты признала свои ошибки. Да и то, что не убивает, делает нас сильнее.

Я подошел к Гермионе и мягко обнял, чувствуя, как ее отпускает напряжение. Как же ты переживала, родная моя. Неужели ты думала, что маленькая ошибка оттолкнет меня?

—Почему ты не относишься ко мне так же, как к Рону?

—Потому что ты не он, — просто ответил я. — Пойми, нет ничего плохого в том, что человек без задней мысли заходит к Дамблдору и советуется, как лучше поступить. Всем нам свойственно заблуждаться, почти весь наш Легион ходит к директору на чай, сама же помогала разрабатывать наиболее эффективные следящие рунные цепочки на значках. Я не вижу в этом ничего плохого, просто учитываю в своих планах.

—А в чем же тогда виноват Рон? Он тоже был твоим близким другом, как и я, почему от него ты отдалился?

—Я не доверяю ему и его мотивам, они слишком простые, им слишком легко манипулировать. Вот простой пример. Когда ты узнала о моих первых подозрениях о Дамблдоре, ты оставила их при себе и попробовала меня переубедить. Ты проявила разумную предосторожность и перед тем, как встретлась с директором после того лета, хоть немного обучилась ментальной магии.

—Тем летом я вообще думала только о том, как тебя из депрессии вытащить, а не о Дамблдоре, — покраснев от похвалы, сказала она.

—Вот именно. А чтобы на твоем месте сделал бы Рон? Особенно, если бы ему ненавязчиво посулили славу или деньги? Рон совсем не плохой человек, не думаю, что бывают искренне плохие люди. Но он слишком прост, хотя одновременно и важен для меня. Я не доверяю ему, я вообще никому не доверяю, даже тебе, как ты могла заметить.

Я прервался, ожидая ее реакции, от этого зависело очень многое. Я был практически уверен, что она, как и я, поддастся власти любопытства, того самого чувства, что горело ярким пламенем в ее глазах и эмоциях. Я не считал нужным скрывать свои мысли и знал, что она может их узнать, если пожелает.

—Ты прав, твои планы действительно звучат очень интригующе. Да и нам еще нужно понять, что с нами произошло и как это использовать, но…

—Но действия, которые нам придется совершить, аморальны и безнравственны?

—Да! По сути, нам нужно будет переступить через жизни и желания множества людей из-за собственной прихоти.

—Человек создан для страдания, — философски заметил я. — Да, ты и сама знаешь, к чему это может привести, если нам немного повезет. К тому же тебе известны аргументы доктора Лектера, с ними сложно спорить.

Я напряженно посмотрел ей в глаза, ожидая окончательного решения.

—Его слова крайне логичны и рациональны, и ты прав, я не могу оставить без внимания свой первый подсознательный порыв. Я чувствую, что так будет правильно.

Она не уточнила, для кого будет правильно, но все было и так понятно. Гермиона не заметила, как перешла на другой уровень общения, подкрепляя нестройные фразы наполненными чувствам образами. Я улыбнулся и взял ее за руку.

—Мы будем вместе, — послал я ей эмоциональный эквивалент фразы.

—Мы будем вместе и пойдем той дорогой, которую ты укажешь, — получил я в ответ.

Хотя и было произнесено всего несколько ничего не значащих слов, мое сознание расшифровало их эмоциональный смысл. Я подскочил с кресла и нежно поцеловал ее.

—Теперь обычные слова кажутся сухими и безжизненными, не хочу к ним возвращаться в общении с тобой, — в ответ я только утвердительно кивнул.

========== Глава 50 ==========

После завтрака мы перешли к печальным обязанностям. Похоронить Добби я решил в небольшом саду на территории особняка, который так же был укрыт защитными плетениями. Кричер смог как-то присоединить засушенную голову к туловищу и одел Добби в чистую наволочку. Хмыкнув, я усилием воли приманил из дома пару носков и одел их ему на ноги. В качестве надгробия мы использовали остатки бывшего алтаря, вырезав из них небольшую плиту. Говорить не хотелось, услышать могла только и Гермиона, а ей хватало и моего молчания. Вздохнув, я вырезал на плите:«Ты был частью меня, друг».

Хотя палочками мы не пользовались, усталость совсем не чувствовалась, что могло значить, что силы у нас действительно прибавилось. Пройдя обратно на кухню и взяв еще по кружке кофе, я постарался изгнать грустные мысли и спросил Гермиону:

—Так, как ты думаешь, что же случилось?

—Очевидно, что мы каким-то образом смогли установить связь с источником, если так можно выразиться. И на нас обоих каким-то образом отразились наложенные на него проклятья, составляющие основу знаменитого безумия Блэков.

—Только думаю, что проклятья были наложены на алтарь, — задумчиво проговорил я. — Я все больше прихожу к выводу, что мы неправильно понимаем, что такое источники магии. Мы всегда уверены, что это какое-то конкретное место силы, от которого маги питаются энергией. Но, кажется, все не так просто.