Дамблдор указал на стену за собой, где в стеклянном ящике покоился усыпанный рубинами меч.

—А что же Вы тогда думаете о последнем крестраже? Или он отыскал две какие-то вещи, принадлежащие и Гриффиндору, и Ревенкло?

—Не думаю, что это так. Я почти уверен, что является шестым крестражем. Мне давно уже не дает покоя появление той змеи, Нагайны.

—Змея? — я был несколько озадачен. — В качестве крестража можно использовать животное?

—Это не очень разумно с его стороны, но вполне возможно. Змея — символ его родства со Слизерином, я думаю, он очень сильно привязан к ней. К тому же он имеет над ней власть необычную, даже для змееуста.

Аргументы Дамблдора показались мне слабыми, но я решил подумать о его логике позже.

—То есть Вы сейчас ищете крестражи, профессор?

—Да, я ищу их уже очень давно. Мне кажется, я близок к тому, чтобы найти еще один.

Давно. Это слово царапнуло сознание, но я решил и это оставить на потом. Сейчас, по логике, я должен предложить свою помощь в поиске и уничтожении крестражей. Делать это я считал излишним. Я откинулся на спинку кресла, сложил пальцы домиком и сфокусировал взгляд на них.

—То есть остается найти и уничтожить медальон Слизерина, чашу Хаффлпафф, змею и предмет, принадлежащий Гриффиндору или Ревенкло. Что ж, спасибо за информацию и Ваши догадки, профессор.

Я не отрывал взгляда от пальцев, но почувствовал слабое ментальное касание чужой воли. Маска уже была готова к новому испытанию. В данный момент она думала, что Легион важнее, чем крестражи, поскольку нужно заботиться о друзьях и соратниках с большой ответственностью.

Дамблдор несколько разочарованно на меня посмотрел и попробовал влить в меня порцию идеологической пропаганды о необходимости борьбы с Лордом. Я усиленно поддакивал, но был стоек в своем убеждении. Через пол часа директор сдался и отпустил меня. Я направился в башню Гриффиндора, где по большому секрету все рассказал Рону и Гермионе, взяв обещание молчать. Хотя актер устал, пьеса должна продолжаться, а зрители должны быть довольны.

Когда все разошлись по спальням, Гермиона села ко мне на колени. Она нахмурилась и чуть слышно сказала мне на ухо, скрыв движения губ от портретов распущенным волосами:

—Значит, змея тоже крестраж?

Она была очень серьезна и обеспокоена, но мне совершенно не хотелось думать почему. Я только кивнул и прижал ее к себе.

Комментарий к Глава 35

Главы получаются маленькие, зато буду выкладывать их чаще)

========== Глава 36 ==========

Спустя неделю, чтобы не вызывать лишних подозрений, мы с Гермионой вновь скрылись в Тайной комнате. Мне хотелось вдали от назойливых взглядов проверить несколько интересных теорий. Гермиона же собиралась поэкспериментировать с зельями, к которым у нее проснулся большой интерес благодаря частым беседам с профессором Слагхорном.

Как и к любому другому делу, она подошла к экспериментам с большой ответственностью, вниманием к мелочам и педантичностью. Без малого неделю мы потратили на обсуждение и расчет рунной конструкции, которую необходимо было нанести на пол и стены около лабораторного стола, чтобы обеспечить хоть какую-то безопасность. И тут мы столкнулись с трудностью. Во-первых, Тайная комната была слишком большой, а во-вторых, мы не знали, как будет взаимодействовать наш конструкт с уже имеющейся защитой. Гермиона тогда резонно предположила, что Салазар Слизерин не мог не подумать о безопасности своих экспериментов и, наверняка, где-то есть вход в более подходящее помещение. По ее настоянию я прошел вдоль всех стен, усиленно прося их открыться, но никакого результата не получил. В конце концов мы принесли массивную каменную плиту, найденную в одном из тоннелей и нанесли руны на нее, правда пришлось потратить еще несколько дней на расчет нового конструкта. Принцип работы рун был все так же не понятен, но это не мешало их использовать, вырезав символы на камне с помощью магии. Это было, конечно, расточительством сил, зато давало ощущение безопасности.

Зайдя в принявший довольно обжитой вид зал, Гермиона направилась к своему рабочему месту, а я принялся за проверку своих предположений и одновременно тренировкой. Сосредоточившись, я запустил летать пять небольших камней с разной скоростью по сложным траекториям вокруг себя. Это упражнение я уже почти довел до автоматизма, лишь изредка напрямую контролируя полет. Как бы это ни было странно, прилагаемые усилия никак не зависели от веса камней. Я мог заставить их вращаться вокруг собственной оси, лететь с ускорением и даже задать строго определенную постоянную скорость, но я не мог поднять их без заклинания и палочки! Так же совсем не получалось поднять собственное тело, хотя я решительно не понимал, чем оно так сильно отличается от камней.

Разгадка ребуса была близка, я чувствовал это, она крутилась на языке, но что-то меня останавливало. В задумчивости я запустил в летающий вокруг меня камень Ступефай, он немного изменил траекторию, вращаясь вокруг своей оси. Удар пришел не в центр масс. Усилием воли я вернул камень на изначальную траекторию. Два одновременных Ступефая полетели в два других камня, которые сдвинулись, но не перестали вращаться. Странно. Я поднял палочку над головой, представил нужные движения, будто у меня несколько чуть отстающих друг от друга рук. С кончика палочки сорвалось сразу пять красных лучей, ударившихся каждый в свой камень. Вращения вокруг своей оси не наблюдалось. Неужели это из-за того, что я подумал о центре масс? Лучи полетели прямо в него? Интересно еще и то, что я впервые попробовал бить заклятьями в предметы, которые поддерживал собственной волей. Я прислушался к себе, обнаружив почти бессознательный поток мышления, отвечающий за полет камней. Сделав небольшое усилие, я опустил камни.

Что это такое было? Камни летали по заданным мной траекториям, но я не полностью осознавал контроль над их движением. Это было словно нервное бессознательное постукивание пальцами. Можно ли более полно контролировать свои подсознательные реакции? Или можно обмануть неосознанную часть мышления, создав нужную мне привычку?

Я обернулся к Гермионе. Она склонилась над тетрадью, делая пометки в своих записях. Рядом на плите в окружении рун кипел котел с красноватой жидкостью, испускающей серебристый пар, который впрочем не выходил за пределы очерченного рунами круга. Гермиона кинула в котел еще какой-то порошок, от чего жидкость медленно стала густеть. Она хмыкнула и заправила за ухо выбившийся локон. Я невольно улыбнулся. Из-за всех последних переживаний я невольно утратил так любимую мной иллюзию теплого родного дома, которая появлялась, когда Гермиона была рядом. Стоп. Иллюзия. Слово зацепило меня, вытаскивая воспоминание.

Гермиона стоит в Тайной комнате и пытается наколдовать Темную метку. Раз за разом она пробует разные движения палочкой. В конце концов, она просто указывает в точку и без слов создает зеленый мерцающий череп с высунувшейся изо рта змеей.

Интересно. А в чем отличие той ситуации и моего эксперимента с камнями? Желание. Я хочу, чтобы камень висел в воздухе и двигался определенным образом. Воля. Я готов поднять его с помощью силы, которую могу контролировать. Понимание. Я точно знаю, что должно произойти, камень должен висеть в воздухе. И, как ни странно, камень поднялся в воздух.

Мне не хватало понимания того, что я хочу. Подсознательно я был уверен, что не смогу заставить локально измениться гравитацию или упорядочить броуновское движение молекул воздуха, по крайней мере, без знакомого и надежного заклинания. Но зачем мне все контролировать? Природа сама пойдет по пути наименьшего сопротивления и создаст необходимые условия, мне лишь надо своей волей создать некий потенциал, заставить пространство меняться так, как я хочу. Я сосредоточился и поднял в воздух десяток камней, которые стали вращаться вокруг меня. Теперь палочка казалась совершенно неудобным приспособлением. Костылем, привычка к которому заменяла прямые волю, желание и понимание, грубым инструментом, не дающим возможности ювелирной работе прямой воли. Я разжал руку, и волшебная палочка с оглушительным звуком упала на пол. Совершая бессмысленный движения руками, я, словно дирижер, управлял полетом камней, подняв еще несколько.