Я так же продолжал свои эксперименты с невербальной магией, пытаясь отказаться от того, чтобы представлять жест или произносить про себя слова заклинания. Карандаши и ручки покорно взлетали над поверхностью стола, но только, когда я полностью представлял себе и слова и жест. Они взлетали ровно вертикально верх, не вращаясь ни по одной оси, и так же ровно опускались. Я мог поднять три карандаша одновременно, мог регулировать высоту подъема, мог перемещать их вокруг себя, но не мог сделать этого без движения и слова! Только спустя несколько часов подобных экспериментов, я понял, что совершенно не знаю, из-за чего двигаются карандаши, какие силы заставляют их подняться в воздух. Задумавшись, я решил уделить большее внимание физике и биологии, прежде всего, анатомии и физиологии человека.

Не были забыты и занятия ЗОТИ в Легионе. Правда, они уже перестали напоминать обычные занятия. По совету Гермионы я делал больший упор на физическую подготовку и разучивание тактик магического боя из книги, подаренной Грюмом. Тренировки были тяжелыми и изматывающими. У многих появились признаки отчаяния, но в глазах некоторых я видел упрямство и упорство в движении к цели. Таких людей я выделил в отдельную группу, а остальным немного снизил нагрузку. Себя я совсем не щадил и тренировался наравне со всеми, лишь иногда закусывая губу, напоминая себе о боли и цели впереди.

На последнем занятии возникли давно спрогнозированные проблемы с дисциплиной. Захария Смит, замеченный в тихом недовольстве, наконец, в открытую вызывающе выступил с требованием еще снизить нагрузку и рассказать, для чего мы так упорно тренируемся. Я видел, что некоторые прекратили упражнения и молчаливо поддерживают его. Что ж, пришло время подтвердить статус лидера.

Я спокойно подошел к Смиту, протянул руку и холодно сказал:

—Легион больше не нуждается в Ваших услугах, мистер Смит. Вы исключаетесь за нарушение дисциплины. Прошу Ваш значок и галеон для связи.

Смит злобно посмотрел на меня, но молча отцепил значок и сунул его мне вместе с нашим средством связи.

—Членские сборы не возвращаются, прошу перейти в комнату для открытых собраний.

Я отвернулся от покрасневшего Смита и обвел взглядом ребят. Большинству Смит не нравился, и они были в целом удовлетворены, хотя я заметил и сочувствующие взгляды.

—Запомните раз и навсегда, Легион Справедливости не просто клуб по интересам, — негромко, но разборчиво проговорил я, когда за моей спиной хлопнула дверь. — Сменив название, мы поменяли и свою суть. Вскоре мы составим кодекс Легиона и обсудим его, каждый будет придерживаться общих правил. Я хочу, чтобы наш Легион существовал и за пределами Хогвартса, а для этого мы должны быть едины! И испытания, которым вскоре подвергнется наше общество, а это произойдет, и не получится сбежать или укрыться от них, лишь еще больше сплотит нас. Единым кулаком мы ответим всем угрозам, которые встанут перед нами! Мы будем готовы, ведь членство в Легионе — это не право и не обязанность, это привилегия и честь!

Я еще раз обвел всех взглядом, замечая, как действует на них легкое упоминание пропаганды, «Пророк» уже сделал за меня половину работы. Я остановил взгляд на Гермионе в дальнем углу, она чуть заметно кивнула. Пора было делать следующий необходимый шаг, Легион был готов заявить о себе.

—Нашим главным порывом станет стремление к Справедливости с большой буквы! Мы станем теми, кто принесет ее миру! Мы покончим с дискриминацией и унижениями! И начинать нужно уже сейчас! В ваших силах сделать это! Всегда помогайте тем, кто в этом нуждается, может быть словом, а может и делом. Не проходите мимо униженных и оскорбленных! Встаньте стеной на их защиту! Помните, что вы не одни, за вашими плечами Легион! Мы Легион Справедливости и мы не уступим!

Последнюю фразу я прокричал, вскинув кулак вверх. Невилл, Луна, Рон, Джинни и Гермиона были заранее предупреждены и сделали тоже самое почти одновременно со мной. Я удовлетворенно отметил для себя, что все гриффиндорцы почти мгновенно повторили жест, гул их нестройных голосов заполнил комнату. Хаффлпафцы и ревенкловцы, оглядываясь на соседей, тоже вскинули руки и прокричали фразу, которая с этого момента станет нашим девизом. Было лишь несколько сомневающихся, я был уверен, что Гермиона запомнила всех. С ними надо будет поработать особенно, а так же продумать, как сгладить все еще имеющееся деление по факультетам.

—Предупреждаю, с каждым случаем жалоб буду разбираться лично, — спокойно сказал я. — Осознавайте свою силу и используйте ее разумно. Каждый, кто опозорит Легион, будет исключен. Продолжаем занятие.

Гермиона вырвала меня из воспоминаний, сев ко мне на колени и положив голову на грудь. Я только сейчас заметил, что наступил вечер, и гостиная опустела. Слова не выражали той новой близости, что я ощущал после смерти ее родителей. Только себе я не боялся признаться, что отчасти рад произошедшему.

========== Глава 30 ==========

Спустя две недели напряженных занятий после скорбных событий я почувствовал, что Гермиона в достаточной мере успокоилась, и позволил себе посетить доктора Лектера. Как бы я ни старался скрывать и ни пытался забыть, но себе я врать не мог, мое психологическое состояние было далеко от стабильного. Жизнь снова разделилась на до и после, я снова чувствовал, что мое сознание может рухнуть в бездну отчаяния.

Я привычно откинулся в кожаном кресле и окинул взглядом полки с книгами. Привычность происходящего, неизменность обстановки, самая простая обычность успокаивали меня.

—И Вы всегда возите с собой целую библиотеку? — не выдержав, спросил я.

—Там в основном профессиональная литература, книги по искусству и совсем немного художественной. Так что да, приходиться возить с собой небольшую библиотеку. Я люблю что-нибудь почитать вечером.

—Мне, наверное, стоит подарить Вам безразмерную сумку.

—Боюсь, меня не пустят с ней в самолет, или она вызовет слишком много вопросов, — Лектер ответил намеком на улыбку.

Я больше не знал, что сказать, но переходить к беспокоющему меня вопросу совсем не хотелось. Я прикрыл глаза, чувствуя на себе изучающий взгляд Ганнибала, и стал думать, о чем бы поговорить, чтобы не касаться острой темы. Весь запал, с которым я заставлял себя думать о Гвенде и Джеке и анализировать свои мысли, куда-то пропал.

Лектер терпеливо молчал, словно зная о моей внутренней борьбе и догадывался о ее важности. Я про себя усмехнулся своей паранойе, откуда ему узнать о том, что случилось с родителями Гермионы, для магловского мира, это происшествие, скорее всего, не так уж значимо. Эта мысль успокоила и придала уверенности, подавив желание отмолчаться, я тихо сказал:

—Это произошло снова. Родителей Гермионы убили и это снова случилось из-за меня.

—Почему Вы так решили?

—Убийство явно совершено волшебниками. В магическом мире есть только две силы, которым это могло быть выгодно, и обе сконцентрированы на мне, — горько ответил я.

—Как на это отреагировала мисс Грейнджер?

—Она сильная, но я думаю, что она не до конца отошла от шока, не осмыслила все.

—Вы чувствуете свою вину, — я не стал даже кивком подтверждать такой очевидный вывод, опустив голову на руки.

—Вы уже решили, что только Вы определяете, что будет происходить в Вашей жизни. Теперь Вам надо сделать следующий шаг. Вы должны понять и признать, что Вы не можете контролировать все внешние обстоятельства. Вы должны понять меру своей беспомощности так же, как и меру своего незнания, и стремиться уменьшить ее.

—Но я не хочу быть беспомощным!

—Это уже Ваш и только Ваш выбор.

—Они были такими хорошими людьми, так хорошо ко мне отнеслись! Я же мог попробовать защитить их, не совершать опять глупых ошибок.

—Величайшей тайной мироздания является то, что смерть — неотъемлемая часть жизни. То, что однажды началось, должно закончиться, чтобы началось что-то новое. Во вселенной нет ничего бесконечного, по крайней мере, мы об этом не знаем. Вы чувствуете, что это так, но боитесь в это поверить.