Голова пухла, а вопросы крутились уже по третьему кругу. Сейчас бы точно не помешал бы дельный совет от Гермионы, но ее не было. От этой мысли настроение Гарри совсем испортилось, и он поплелся дальше. В конце концов, он получил задание, нужно было переработать учебные планы или составить новые, а потом согласовать их с Боунс и начать внедрять. Работы был непочатый край.
Следующие два дня Гарри усиленно корпел над материалами, которые ему после того разговора передала Боунс. Это были разработки по физическим упражнениям с большой выкладкой, обучению обращения с оружием и тактике ведения боя. Откуда все это достала Боунс, Гарри не интересовался. Он усиленно пытался привести разрозненные записи в единую систему, учитывая специфику личного состава и деления на уже имеющиеся группы по шесть человек. С некоторой гордостью Гарри отмечал, что у него даже получается.
Она появилась в середине дня. Просто вошла к нему в кабинет, когда он в который раз перечерчивал схему нападения на пересеченной местности, стараясь не бросать мучительно тоскливых взглядов на все увеличивающуюся стопку бессмысленных отчетов. Гарри уже хотел выставить незваного посетителя вон, но, увидев ее, так ничего и не смог из себя выдавить. Гермиона улыбнулась ему так, будто и не было никогда ссоры, и закрыла дверь в приемную, где Саманта провожала ее удивленным и недоуменным взглядом.
— Привет! Вот, зашла проверить, как ты тут. Еще не потонул в этих бумагах? — жизнерадостно поздоровалась она.
— И тебе тоже здравствуй, — нахмурившись, сказал Гарри деревянным голосом. — У меня все хорошо, а ты как?
Гермиона, будто не замечая его состояния, села в кресло для посетителей и закинула ногу на ногу.
— О, у меня все замечательно. Мы так давно никуда не выбирались, нужно непременно куда-нибудь сходить вместе. Может, на каток? Погода сейчас самая подходящая.
Гермиона кинула взгляд на зачарованное окно, за которым была видна летняя лесная поляна, залитая ярким солнечным светом, и беззаботно улыбнулась. Гарри внимательно смотрел на нее и не понимал, чего же она добивается этим спектаклем. Подыгрывать ей не было никакого желания, так что он просто пожал плечами и хотел попросить ее уйти, но она не дала ему вставить и слова.
— Хотя, ты сейчас, наверное, очень занят. Слышала, у вас начата очередная реструктуризация департамента. Может, тогда на следующей неделе?
Гермиона огляделась вокруг, будто ища подтверждение своим словам, и легким движением бросила ему на стол записку. Гарри опустил глаза и прочитал: «Сегодня, 6:30 вечера, Грин парк, центр зала. Очень важно». Когда Гермиона писала записку, она, видимо, сильно торопилась или нервничала: всегда аккуратный почерк пестрел неровными буквами, а слово «очень» было дважды подчеркнуто дважды неровными линиями. Гарри протянул руку, но кусок пергамента почернел и рассыпался в пыль, едва он к нему прикоснулся.
Гарри тяжело вздохнул и посмотрел на Гермиону. Хотя она и пыталась выглядеть расслабленно, он легко заметил напряжение в ее позе и поведении: нервное постукивание пальцем по подлокотнику, чрезмерно резкая улыбка, подправленные косметикой едва заметные мешки под глазами. Все это сказало Гарри даже больше, чем записка.
— Хорошо, почему бы и нет, будет весело, — протянул он, Гермиона облегченно вздохнула и подскочила.
— Тогда увидимся на следующей неделе, — она слегка сжала его руку и выбежала за дверь.
Весь оставшийся день Гарри не мог ни на чем сосредоточиться, но оставался у себя в кабинете, стараясь вникнуть в суть каких-то бумаг. Предосторожности Гермионы захватили и его, поэтому привлекать внимание ему казалось неправильным.
— Ровно в шесть он с облегчением прошел в атриум и аппарировал в центр Лондона. Он не часто здесь бывал и не знал всех точек для аппарации, так что пришлось проехать несколько станций в переполненном в вечерний час пик поезде. Выйдя на узкую платформу, Гарри спокойно прислонился к стене, хмуро разглядывая проходящие мимо потоки людей.
Грин парк располагался в некотором отдалении от центра, но пересечение трех линий подземки делало станцию многолюдной. Гарри даже начал сомневаться, что Гермиона сможет его найти в толпе. Однако ровно в половине седьмого она, сосредоточенная и серьезная, появилась рядом с ним будто из ниоткуда.
— Ты хотела поговорить? — после нескольких секунд молчания спросил Гарри.
— Нет… То есть да, конечно, — Гермиона нервно закусила губу, не зная куда деть руки. — Мы обязательно поговорим, но позже. Сейчас нам надо идти.
— Куда и зачем? — Гарри абсолютно не понравились ее нервозность, короткие рваные фразы, бегающий взгляд, будто она кого-то искала в толпе.
Гермиона глубоко вздохнула, взяла его за руку и посмотрела в глаза.
— Мне нужно, чтобы ты не задавал сейчас никаких вопросов, — твердо сказал она. — Просто доверься мне, не могу передать словами, насколько это важно.
Гарри почувствовал, что от его решения сейчас зависит очень многое; что-то большое, почти неподъемное навалилось на него. Неужели его судьба решится здесь? В чреве шумной и неприятной магловской подземки? Гарри вспомнил все, о чем успел подумать за последние почти две недели: о ее предательстве, о возможных причинах, о том, кому вообще он мог доверять.
— Если… — голос Гермионы дрогнул, но она продолжила. — Если мы… я для тебя что-то еще значу, то, пожалуйста, поверь мне. Обещаю, что все, абсолютно все тебе объясню и отвечу на любые твои вопросы.
Печаль и просьба с затаенным страхом в ее глазах были невыносимы, Гарри сжал ее руку и скупо кивнул.
Гермиона огляделась вокруг еще раз и потащила его за собой. Они сделали переход, проехали несколько станций, перешли снова, затем сели на поезд, следующий на север Лондона. Постепенно людей в вагоне становилось все меньше, наконец, они вышли на одной из конечных станций на серую в наступающих сумерках улицу. Немного отойдя от входа в метро, Гермиона затащила Гарри в почти неосвещенный задний двор какого-то дома и еле слышно прошептала:
— Три аппарации, следуй за мной.
Пространство вокруг сжалось и завертелось, голова закружилась, к горлу подступила тошнота, как это бывает при нескольких почти одновременных перемещениях. Когда все успокоилось, Гарри увидел, что они оказались на неширокой пустынной улице, застроенной однотипными двух или трехэтажными домами из красного кирпича. В окнах большинства из них не горел свет, дома вообще казались нежилыми.
— Мы на окраине Ливерпуля, — пояснила Гермиона. — Этот район постепенно расселяют под снос, скоро здесь будет новая дорога.
Гарри молча кивнул, задумавшись, зачем они здесь оказались. Гермиона бросила взгляд на наручные часы, кивнула своим мыслям и уверенно пошла к одному из домов, у которого все окна были заколочены досками. Гарри оставалось только направиться за ней.
Они вошли в гостиную, освещенную только огнем камина, невидимым с улице. В глубоком кресле сидел скрытый тенями мужчина. Он встал, и пламя осветило его бледное лицо с тонкими аристократическими чертами и высокими скулами. Его голубые холодные глаза показались Гарри смутно знакомыми, хотя он был уверен, что никогда не видел его раньше. Красиво уложенные короткие седые волосы указывали на весьма преклонный возраст мужчины.
Гермиона цепко осмотрела его и сухо произнесла:
— Позволь тебе представить, Гарри. Томас Марволо Риддл.
========== Глава 14. Игры власти ==========
Гарри одним плавным движением вытащил палочку, сделал шаг, перекрывая угол атаки на Гермиону, и начал создавать магический щит.
— Не утруждайтесь, мистер Поттер, — усмехнулся Риддл. — В этом гостеприимном доме действуют только стационарные чары, ваша пассия позаботилась об этом. К тому же я не собираюсь на вас нападать.
Гарри только хмыкнул, но палочку не опустил. Он внимательно осмотрел комнату, постепенно смещаясь к выходу и тесня собой Гермиону.
— Зачем ты здесь? — резко спросил он.
— Чтобы поговорить, — спокойно ответил Темный лорд и язвительно добавил: — Твоя подруга тебе не сказала? У вас очень занимательные отношения, как я посмотрю. Присядем?
