– Что: вот? Дед? А к чему это всё? На электричках мне теперь не ездить или что?

– Балда ты! Слышу звон, да не знаю, где он! – Потап затянулся, привстал и сплюнул через в щель в зубах, – Говорю же, от бабки Насти я ехал! А бабушки у нас что? А?! Вя-я-яжут – вот что!

Дед указал на свой красный свитер крупной вязки:

– В деревне все говорили, что прапрабабка твоя колдуньей была. Этот свитер она мне связала и подарила тогда перед отъездом. Я и надел сразу, чтобы бабушку не расстраивать. А видать свитер из какого-нибудь волоса конька-Горбунка! Волшебный! А может, просто, зело тёплый! Так и выжил твой дед! Так что…вот держи, внучек! В добрый путь!

Потап стащил свитер через голову и протянул внуку. Тот рассмеялся:

– Ну ты и маркетолог, дед! Такую историю сочинил, чтобы одеть меня по-своему… ладно, давай. Всё равно раздеваться вряд ли где-то буду. Хотя… – внук нацепил свитер прямо на балконе, отдал деду халат и свитшот. Стал разглядывать себя в отражение в окне:

– Он, вроде, на меня прям. Смотрюсь, как хипстер! Ладно, побежал я!

Внук быстро собрался и вышел из квартиры.

Потап закурил очередную папиросу и наблюдал, как прячется солнце за горизонтом. Кутался в халат. Сзади послышался смешок:

– Потапчик! А, Потапчик?! Что же ты мёрзнешь стоишь, без свитера? Вот мы и свиделись снова!

Потап опёрся локтями на перила балкона. Курил, не оборачиваясь: «Какая разница, есть у смерти лицо или это только глупая фантазия?». Почувствовал, как по груди поползли холодные цепкие руки и потянули назад. Он попытался удержаться за перила, но в сердце что-то сильно кольнуло.

Старик упал на пол балкона. Несколько раз судорожно вобрал воздух в грудь и… отошёл.

– Я этой стерве говорю… как хочешь… ты свободна. На тебе же грех останется. А у неё в руках арбалет как раз был. Она мне в грудак и забубенила болтом. Тут же разрыв сердца. Мгновенная безболезненная смерть.

– Да ну?! Прям так, без разговоров и втаранила?!

– Зуб даю! Могу даже рубец показать.

Два небожителя сидели на облаке, мотали ногами над бездной мироздания.

– Н-да-а-а… – протянул тот, что слушал историю, – и носит же Земля таких вот бездушных тварей. В каждой эпохе по паре найдётся. А в твоём этом средневековье – вся сотня. Места в аду им не напасёшься.

Он задумчиво почесал бороду, а потом с неприязнью сплюнул в бездну.

Каплю вмиг разнесло на тысячу частей. В земной атмосфере они кристаллизовались в красивые снежинки и медленно поплыли вниз.

* * *

Антон уже час смотрел в небо, лёжа на снегу. Рисовал руками и ногами ангела. Совсем не было сил подняться.

Когда на лицо упали первые снежинки, мелькнула мысль: "Вот бы сдохнуть так под снегом, чтобы этой гадине впредь неповадно было". От такого фатализма даже разобрало на смех, который тут же перерос в затяжной приступ кашля.

– Ну нафиг. Пора валить отсюда, а то реально подохну. Подумаешь, Даша. Три рубля и…

Но договаривать Антону не хотелось. Поднялся и, пошатываясь, двинулся в сторону магазина. В груди всё разрывало от бешеного урагана чувств. Злобы. Безответной любви. Обиды. Безрассудного желания ржать, как конь. И плакать тоже хотелось. Но не получалось. Антон всерьёз испугался, что так можно словить сердечный приступ.

Он остановился, три раза глубоко вдохнул. Потом вернулся и сфоткал на телефон своего ангела на снегу. Тут же решил запостить на стене… и, как прорвало. Сел на корточки и зарыдал чуть не в голос. Разом налетели все воспоминания. Стал листать переписку с Дашей. Снова захотелось лечь в сугроб, но сзади послышались хрусткие шаги по снегу.

Антон тут же выпрямился, отряхнулся. Посмотрел в сторону звуков – какой-то мужик собаку выгуливает. Мохнатое тело мерно трусило по тропинке, вытоптанной в свежем снегу. Чёрный нос водил из стороны в сторону, что-то ища. Иногда пёс останавливался, чтобы уделить больше внимания каким-то подробностям.

Вот она, беззаботная собачья жизнь. Проходя мимо незнакомого человека, пёс бросил только короткий взгляд в его сторону, затрусил дальше. Уже удалившись на несколько метров от Антона, мужик отжал кнопку на поводке и закурил. Пёс суетился вокруг, как хозяйка на кухне.

Антон так залип на этой парочке, что даже не заметил приближающейся опасности. В скулу прилетел сокрушительный кулак, отчего парень снова повалился на снег. Почувствовал, как из носа потекла к губам солёная струйка. Только не понятно: сопли или кровь?

– Ты чё, с-сука, ошиваешься тут всё?!

Антон попытался сообразить, что происходит. Почему-то первым делом глянул на мужика с собакой. Но тот, как будто и не видел ничего, курил совсем в другую сторону.

Тогда Антон вгляделся в нападавшего: обычный парень лет 25, в обычных шапке и куртке. Не выглядит, как гопник.

– Да кто ты, нахрен, такой? – спросил Антон, облокачиваясь на снег.

– Ты н-не рыпайся особо т-там, – он ещё и заикался, – м-мразь!

На последнем слове он заикнулся сильнее всего и, опустив глаза, стал потирать кулак.

Антон начал понимать в чём дело. Поднялся. Парень в шапке заволновался:

– Ну-ка, лечь! П-падла!

– Да ти-и-иха! – Антон пробил заике в грудь.

Соперник сделал два шага назад, но устоял. Засопел, как ёжик, поднял кулаки к лицу.

– Ты от этой что ли?! – бросил Антон и тоже принял боевую стойку.

Заика не ответил и, казалось, разозлился ещё больше. Попытался ударить Антона по лицу правым крюком, но тот легко увернулся, чуть отведя назад корпус. Повторил торопливо:

– Кто ты такой?!

Парень опять молча махнул точно таким же крюком, но Антон ушёл в сторону и ответил левой в подбородок. Удар получился не очень чёткий, но этого вполне хватило. Соперник обмяк и повалился на колени. Тут же выпалил:

– Н-не лезь к Даше, с-слышишь, т-тварь? – теперь он заикался почти на каждом слове.

– Да что она тебе пообещала-то, Ланцелот недобитый?

Но этот парень молча сидел на коленях. Видимо, пытался выровнять дыхание. А может, сильно расстроился из-за такого лёгкого поражения. Поднял глаза на Антона:

– Она с-смотрит в окно. П-подыграй, п-пожалуйста…

– Чего? – Антона вместе с удивлением вдруг разобрала ярость. – Вот, кто тварь-то! Вот ведь… арргххх!..

Они стояли на краю рощи недалеко от Дашиного дома. Антон пришёл сюда засветло. Не спалось, да и пострадать хотелось.

Он гневно рассёк кулаками воздух: "На то, как я тут валялся, а потом рыдал, она, значит, тоже смотрела". А вслух сказал:

– Пойдём, Ланцелот! Есть разговор.

По дороге вытер нос. Всё же сопли, мать их…

* * *

– Знаешь, о чём я жалею?

Небожители шли по облаку, переступая прорехи в белизне. Один слушал, другой рассуждал:

– Больше всего меня печалит то, что ничего изменить я не мог. В каждой из жизней я терпел поражение от этих хитрых фурий. Они влюбляли меня, а я, идиот, шёл на поводке, как Му-му за Герасимом.

– Полно те, друже, – бородатый небожитель остановился у широкой прорехи небес. Внизу под облаком парили двое орлов, расправив бесконечные крылья, – что за нелепое сравнение ты сейчас привёл? Ведь Му-му – персонаж женского пола…

Он ещё почмокал губами, но ничего не добавил к сказанному. Небожители постояли миг столетия, наблюдая за течением времени в воронке событий. Затем снова зашагали по облаку.

– И, пожалуйста, не воспринимай это как рок судьбы или как… кару небесную. Чёрт! Не будь ты таким неудачником, в конце концов! – на этой фразе бородатый небожитель даже притопнул ногой, отчего всё облако сгустилось и загрохотало.

* * *

Антон с его новым братом по несчастью сидели в Макдональдсе, когда за окном на смену снегу вдруг зарядил сильный ливень. Пили пиво, купленное в Пятёрочке, заедали картошечкой фри.