- Вы видимо, единственный, кто говорит на всеобщем? - язвительно заметила она.
Эльф пропустил ее издевку мимо ушей.
- Не единственный, но вы правы, молодежь считает его изучение лишним, а многие просто выбросили из головы за ненадобностью. Тем более, что мы всегда находили людской язык слишком грубым. Прошло почти пять веков, как мы прекратили контакты с людьми, зачем нам всеобщий?
- Вампиры тоже прекратили, - проворчала она, - но всеобщим владеют все.
- Нашли с кем сравнивать, - презрительно бросил эльф, - и потом они торгуют с людьми и производят из них новых вампиров, на каком же языке общаться бывшим людям?
"Как дела?" - спросила Мара Гриесса поздно вечером, устраиваясь в кровати на ночь.
Домик для гостей оказался премиленьким, с большими овальными окнами, выходящими в сад, хотя в Пелагусе все окна выходили в сад. Растения за окном цвели необычными, совершенно незнакомыми цветами, их аромат дурманил голову и клонил в сон. "Намного хуже, чем ты, - ответил ей вампир, - ни кровати, ни окон, ни цветущих деревьев. Каменный мешок глубоко под землей. Не хватает сырости, гнилой соломы и мокриц, у эльфов с этим плохо, не смогли построить нормальную тюрьму. А ты спи и отправляйся завтра на прогулку, хочу посмотреть на хваленую и так тщательно скрываемую от всех столицу Делектаменти". "Тебе совсем не страшно?" - она поежилась, представив себя на месте Гриесса. "Уже нет, давно отбоялся. Sei, dass es sein wird!"*
Вынужденный сопровождать Мару в прогулке по городу, Секанди явился сразу после завтрака, накрытого в гостиной гостевого домика. Кто принес завтрак, она не видела и, собственно говоря, ее это не интересовало. И город смотреть не хотелось, хотелось забыться сном и проснуться уже в Азании. Не верилось, что все окружающее - правда. Но Гриесс хотел посмотреть Пелагус и она пошла.
Впечатления от города оказались двоякими. С одной стороны, не мог не вызвать искреннего восторга сам дворец правителей: бело-розовый он создавал видимость необычайной легкости и прозрачности, издалека казалось, что дворец парит в воздухе. А с другой стороны - эльфы на улицах города. Все вместе было настолько чужым и нереальным, что Мара смотрела на все отстраненным взглядом, как будто все происходящее ее совершенно не касалось. Секанди, четко выполняющий распоряжение, вежливо и негромко рассказывал, произносил названия деревьев, но запомнить их Мара не могла. Поведал истории нескольких мини-замков и их владельцев. И у эльфов оказался рынок! Но он абсолютно не походил на привычный рынок в любом городе, населенном людьми. Ни криков, ни шума, никакой толпы, криков зазывал и толчеи. Все до отвращения степенно и размеренно. Если бы она не замечала ненависти в глазах эльфов, смотрящих на Гриесса, то решила бы, что эльфы вообще не способны на проявление чувств.
Во дворец ее пригласили только к полудню следующего дня, все переживания, нервная дрожь и все остальное отошло на второй план. Мара была спокойна, собрана и готова к драке - все как учил ее Гриесс. Накануне ночью они решили, как станут действовать в крайнем случае. "Главное - сними с меня этот verdammt ошейник! - он повторил эту фразу несколько раз. - Но все же, приложи все усилия и все свое красноречие, потому что бой мы однозначно проиграем. Или же верни мне клятву, чтобы моя смерть не отразилась на тебе", - добавил он в конце, на что последовало такое гневное возмущение, что Гриесс мысленно поднял руки в позе капитуляции. "Как ты вообще мог такое мне предложить?! - гневно выкрикнула Мара. - Как вообще такая мысль могла придти тебе в голову? Неужели на моем месте ты стал бы так поступать?"
-Sei, dass es sein wird!* - Будь, что будет!
Глава 40. Читающий. Трудное решение.
Мара в сопровождении Секанди и еще нескольких эльфов шла по придворцовому парку, направляясь в зал советов. В небе пролетел грифон, летел он низко, так что она смогла хорошо рассмотреть наездника. "Интересно, как это летать на грифоне?" - подумалось ей.
Дворец в лучах солнца буквально светился изнутри, материал, из которого его построили, больше напоминал кварц, но чтобы из него строили дворцы? Эльфы вели ее к главному входу, что само по себе удивляло, это дань уважения лично к ней или как?
Внутри дворец, естественно, оказался так же хорош, как и снаружи. Высокие потолки, окна от пола, колонны, фрески, цветы в изящных вазонах, горшках и мини-цветниках вдоль стен. Никакой позолоты, тяжелых гобеленов и все прочего, чем привыкли окружать себя люди. Вся обстановка поддерживала ощущение легкости, возникающее на подходе ко дворцу. Сам зал совета не имел крыши как таковой, ее края оканчивались в центре полуарками, не соединяясь друг с другом, лучи солнца свободно проникали в помещение, создавая по углам причудливые тени. Отсутствие потолка Мару удивило, а если дождь? Но вспомнила, что эльфы неплохо владеют магией, дождь не должен стать проблемой для этого зала. Большое количество колонн из того же материала, походившего на кварц, только белоснежных, окружали пространство по периметру, соединенные друг с другом прихотливым плетением каменных кружев. По верху каждой колонны шла резьба в виде листьев тех деревьев, что росли вдоль главной дороги города.
На входе во дворец, перед каждыми дверями и, конечно, на входе в зал совета, стояла охрана. В латах с тонкой чеканкой, в шлемах, имеющих по бокам крылья, выполненные из металла, в точности повторяющие крылья грифона. Каждый охранник опирался двумя руками на меч, доходящий им до середины бедра и внешне напоминающий церемониальное оружие. У основания гарды в лезвие инкрустирован крупный голубой камень, по самому клинку бежит надпись на эльфийском. Стража не шевелилась и вообще больше походила на статуи, за которые их и приняла сначала Мара, а потом заметила в узкой прорези шлема внимательно следящие за ней яркие, как драгоценные изумруды, глаза.
По форме зал совета представлял из себя круглый цирк с большой площадкой посредине, от нее уходили вверх широкие ступени, на которых на разной высоте, но через равные промежутки, на стульях с высокими резными спинками сидели эльфы. Напротив дверей, на самой высокой ступени, в белоснежном ажурном кресле восседал сам верховный правитель эльфов, Максире Претиоза Друарама. Красивый, молодой (все эльфы выглядели так, будто не имели возраста), он сидел на небрежно спадавшем с кресла шелковом покрывале, светившемся лазурью, на плечи наброшен белоснежный плащ, скрепленный на шее серебряной брошью с тиснением. Морозный образ дополнен элегантным кафтаном кремового цвета с гравюрами ресниц мороза в голубых тонах, белые брюки заправлены в высокие сапоги того же цвета. В своих церемонимальных одеждах выглядел он очень помпезно. Длинные белые волосы лежали на его плечах. На голове корона из серебра, больше походившая на широкий обруч, раза в два шире тех, что носили члены совета, небольшие зубчики, бегущие по верху, все же указывали на то, что это корона.
Мара обвела взглядом сидящих, и на одном из лиц взгляд зацепился, лицо эльфийки показалось смутно знакомым, хотя, на первый взгляд, различить эльфов было трудно. Поскольку все молчали, молчала и Мара, внимательно рассматривая показавшуюся знакомой эльфийку. Белоснежная полупрозрачная блуза, на острых рукавах которой широкой серебряной гладью вышиты резные листья клёна. Под распахнутой блузой лёгкая хлопковая туника острым углом свисала между колен. Мягкие зауженые брюки цвета карамели в пурпуре тонули в сапожках из тонкой белой кожи. Узкий серебряный обруч, с витиеватой надписью на эльфийском, венчал лоб на ширину пальца выше тонких, светлых бровей. Но вспомнить, кто она такая, Мара не успела, послышались шаги и в зал, в окружении охраны, ввели Гриесса в накидке, ошейнике и наручниках. Глава совета какое-то время изучал вампира в полной тишине, потом, изменив позу, негромко приказал на всеобщем:
