Сняв ботинки, я неслышно скользил из одной комнаты в другую, зорко наблюдая за двором и улицей.

Во дворе, кроме меня, были и другие сторожа. Это были две огромные овчарки, способные задушить медведя.

Днем они сидели на цепи, а ночью их выпускали на волю, и они не давали проходу не только чужим, но даже своим людям, всем, кроме графа, графини и кухарки, которая кормила их и которой поручалось сажать их на цепь и спускать на волю.

Долго ходил я из одной комнаты в другую, тщательно стараясь увидеть что-нибудь подозрительное.

Улица была как улица, запоздалые прохожие изредка нарушали мертвую тишину, и, наконец, стало совсем тихо.

Потом начало светать.

Тогда по улице потянулись деревенские телеги, направлявшиеся к базару, и, когда наступило утро, город принял свой обычный вид.

В восемь часов за мной зашел Холмс.

По его лицу было видно, что он лишь потерял даром время.

Узнав, что и я ничего не видел, он заявил, что, несмотря на неудачу, ни за что не откажется от своего первоначального плана, и предложил пойти в гостиницу соснуть.

Я не стану описывать следующие четыре дня. Все они походили один на другой и ничем не разнообразились.

Холмс день и ночь проводил на кладбище, а я – в квартире графини, которая по совету Шерлока Холмса никуда решительно не выходила из дому, ограничиваясь лишь прогулками по двору.

Настала суббота.

Это был пятый день наших бессменных дежурств, я чувствовал себя таки порядочно усталым.

Приближался вечер, и я, спавший в продолжение всех этих дней лишь урывками, с неудовольствием подумывал о предстоящей бессонной ночи.

К тому же и молодой графине, казалось, начинали надоедать наши безрезультатные поиски.

Уже неоднократно она насмешливо выражала сомнение в гениальности Шерлока Холмса, а в голосе ее все более слышались нотки досады.

Этот вечер она просидела за чтением какого-то французского романа и рано ушла в свою спальню.

Я уж совсем собрался тушить огонь, как вдруг услышал ее голос.

– Мистер Ватсон! Мистер Ватсон! – взволнованно кричала молодая женщина.

Я поспешил на зов и вошел в гостиную, примыкавшую к ее спальне.

Она стояла посреди комнаты, бледная и дрожащая, одетая в светло-голубой капот, наброшенный, видимо, наскоро.

– Что случилось? – спросил я.

– Вы были у меня в спальне? – спросила она, пристально глядя мне в глаза.

– Зачем? – удивился я.

– И мистер Шерлок Холмс тоже не был? – снова спросила она.

Я пожал плечами.

– Мистер Шерлок Холмс заходил в ваш дом сегодня рано утром, когда еще только начинало рассветать, но он лишь сказал мне несколько слов и сейчас же удалился, – ответил я.

– И никто, решительно никто не входил в дом из посторонних?

– Это я утверждаю.

Она подняла свою красивую руку и протянула мне небольшой распечатанный конверт.

– В таком случае не можете ли вы объяснить, что значит это письмо и как оно попало на подушку моей постели?

Я с недоумением взял в руки протянутое мне письмо.

Адрес на конверте был напечатан на пишущей машинке.

«Графиня, – писал неизвестный автор. – Хотя вы меня и не знаете, но я вам друг. Некоторые обстоятельства, в силу доверия ко мне вашего мужа, впутали меня в тайну вашей фамилии. Заклинаю вас всем святым для вас послушаться меня. Вам грозит страшная опасность. Не выходите из дома ни на шаг, не выходите даже во двор и имейте при себе оружие. На всякий случай остерегайтесь даже прислуги. Я знаю, что какой-то сыщик поселился у вас в доме. Передайте ему, чтобы он держал себя осторожнее и не так откровенно показывался бы в окнах. Наблюдать и стеречь вас он может при потушенных огнях и опущенных портьерах. Мужайтесь, все идет к лучшему. Ваш доброжелатель».

Не успел я открыть рот, чтобы промолвить слово, как вдруг вздрогнул всем телом, услыхав шум за своей спиной.

Графиня громко вскрикнула и схватилась за стул.

Быстро обернувшись, я увидел стоящего в дверях Шерлока Холмса, смотревшего на нас с нескрываемым весельем.

– Господи, как вы напугали меня! – воскликнула графиня, разглядев и узнав наконец знаменитого сыщика.

– Простите, но очень важное обстоятельство заставило меня войти в дом без звонка, – ответил тот.

– Но каким образом вы могли проникнуть сюда? – удивилась графиня.

– Для этого не надо обладать особым искусством, – ответил Холмс, пожимая плечами. – Мой приятель, доктор Ватсон, совершенно не обладает талантом сыщика. Он сторожит дом и в то же время оставляет в коридоре открытым окно, через которое не представляет никакого труда забраться в дом с улицы.

Я сконфуженно молчал.

– Ну вот! – воскликнула графиня. – Теперь, по крайней мере, я узнала, кто приходил сегодня ко мне в дом и подкинул на подушку письмо! Вы сделали это мастерски, мистер Холмс!

На лице Шерлока Холмса изобразилось непритворное удивление.

– Вы, кажется, намекаете на то, что я был здесь и подкинул вам письмо? – спросил он.

– А разве вы не были? – насмешливо спросила графиня.

– Нельзя ли мне взглянуть на письмо? – серьезно произнес сыщик.

Я подал письмо.

Холмс внимательно просмотрел его от первой до последней строчки, потом взглянул на него в увеличительное стекло и зачем-то даже лизнул языком. Я и графиня с любопытством наблюдали за ним.

– Человек, писавший это письмо, плакал над ним! – произнес он неожиданно.

Мы не успели разобраться еще в этой фразе, как вдруг Шерлок Холмс пристально взглянул на графиню и медленно произнес:

– Это письмо писал… ваш муж.

Громкий крик вырвался из груди молодой женщины. И если бы я не поспел вовремя, чтобы поддержать ее, она упала бы на пол.

Потребовалось несколько минут, чтобы привести в чувство графиню. Первое, о чем она спросила, как только пришла в себя, было:

– Мой муж? Боже мой! Ради бога, объясните скорее, что вы хотите этим сказать?

– Ни более и ни менее как то, что он жив и никто не разрезал его на куски, – проговорил Холмс отчетливо.

Прижав руку к сердцу, графиня вскочила с места и судорожно схватила сыщика за руку.

– Не может быть! Ради бога… Да говорите же наконец!

– Прежде всего успокойтесь и сядьте, – посоветовал Холмс.

Повинуясь приказанию, графиня в волнении опустилась в кресло.

– Итак, слушайте! – начал Холмс серьезно. – Я не знаю подробностей, но весь ход событий, в общих чертах, я расскажу вам безошибочно. Вы же, Ватсон, слушайте и в то же время зорко следите за улицей. Погасите огни и перейдите в столовую… Итак, я начинаю, – заговорил он, когда приказание его было исполнено и я поместился около спущенной портьеры, в то время как он и графиня сели почти рядом со мною. – Я не нахожу, подобно графу, причин скрывать ваше происхождение. Двадцать лет тому назад вы, дочь знаменитого раджи Бен-Али, будучи годовалой девочкой, были похищены тремя злоумышленниками, в числе которых был и граф.

– О-о! – простонала молодая женщина.

– Был ли граф злоумышленником или попал в эту компанию случайно, это мы скоро узнаем. Я знаю только то, что граф был связан клятвой с этими двумя людьми, один из которых принадлежал к племени Таджидиев. Конечно, я могу и ошибиться, но, судя по оружию, развешанному в кабинете графа, он имел дело с пиратами, так как топорики на длинных ручках во время рукопашных схваток составляют их любимое оружие.

– Боже, боже! – зарыдала молодая графиня.

– О! Не надо так отчаиваться! – успокоил ее Шерлок Холмс. – Ведь я высказываю только предположения. К тому же степень виновности графа совершенно не выяснена, и мне почему-то кажется, что с ним самим случилось в жизни большое горе, которое снимает с него всякую вину. Его сегодняшнее письмо показывает, что он боится за вас и проделывает все эти вещи, потому что хочет вас спасти, но не избежать правосудия, иначе он вспомнил бы сыщика словом ненависти.