— Скоро. Вероятно завтра, — он смотрит на часы. 3:45 утра. — А пока, поспи немного. Я посплю в кресле.

— Я твой должник. Ты так много сделал для меня.

Он обхватывает мою щеку и наклоняется ближе ко мне.

— Ты тоже многое сделала для меня. Возможно когда-нибудь я буду способен объяснить все это тебе, — он целует меня в лоб. — А теперь спи, красавица.

Я ложусь на спину, и он натягивает одеяло мне на плечи. Даже когда я закрываю глаза, адреналин продолжает курсировать по моим венам.

Я все ещё не могу поверить в это. Дэкс отправил Эли сюда. Он знает, что я жива, хотя и верит, что я Элисон. Он думает, что я могу опознать мужчин, которые убили мою сестру. Он хочет вернуть ту книгу.

Дэкс опасный мужчина. Он безжалостен, и из того, что я видела в той книге, он убирает каждого, кто встает у него на пути. Или скорее, у него есть другие, чтобы заняться этим. Он не кажется тем, кто будет пачкать свои руки.

Но я больше не боюсь его. Мой страх за мою собственную жизнь умер вместе с моей сестрой. Я планирую взглянуть в глаза Дэкса ещё один раз и увидеть тот же страх, что был в глазах Элисон, когда её жизнь вытекала с кровью из нее.

Элисон умерла ради меня. Если это то, что потребуется, чтобы добиться справедливости, я согласна сделать то же самое для неё.

Мне ненавистно лгать Джоанне Хотторн. Она всегда была только добра ко мне с тех пор, как позвала меня сюда работать. И даже хотя я и не говорил ей совершенную ложь, я многое утаиваю от нее.

Для начала, я не рассказал ей, что Элисон на самом деле Ава. Я доверяю Джоанне, но не думаю, что есть причина, по которой она должна знать это прямо сейчас. Быть преследуемой Дексом Колдвеллом — опасно, независимо Элисон она или Ава.

Но с тем, куда я планирую забрать её,… с этим будет немного сложнее. Я говорил, что хочу выписать Элисон из клиники и показать её своему другу, который, как мне кажется, может помочь ей.

Это в какой-то степени правда. Я, вероятно, увижу Сэма, пока мы будем в Чикаго, и он, возможно, сможет ей помочь. Все же, я не до конца честен с Джоанной, и она это знает.

— Друг, который может помочь ей? — спрашивает Джоанна Хотторн, её брови скептически хмурятся. — Этот друг — доктор?

Я тяжело вздыхаю.

— Чем меньше я говорю вам, тем лучше. Не только для меня, но и для вас.

— Я не понимаю.

Раздается стук в дверь, и кто-то открывает ее. Это Хитон, которая игнорирует меня и смотрит на Джоанну.

— Вы что-то хотели от меня? — спрашивает она.

— Да, входите, доктор Хитон.

Вместе с ней в комнате появляется напряжение. Хитон присаживается в кресло рядом со мной, и мы оба смотрим на Джоанну.

— Доктор Дельгадо думает, что Элисон Коул готова к выписке, — говорит Джоанна.

Выражение лица Хитон меняется до неверия.

— Что? Она до сих пор ещё даже не говорит.

— Молчание не означает, что она душевно больна, — указываю я.

— Ну, она изменилась от говорящей и дееспособной к полностью молчаливой.

— Она пережила травму.

Хитон смотрит туда-сюда между Джоанной и мной.

— Да, что и привело ее к этому состоянию. И она совершенно не отошла от неё.

— Как человеку вообще можно отойти от такого? — спрашиваю я.

Я знаю из личного опыта, что есть некоторые вещи, от которых я никогда не отойду. Я живу с последствиями моих ошибок, надеясь стать теперь лучшим мужчиной, чем был тогда.

— Наша философия заключается в том, чтобы вернуть пациентов обратно к функциональному, здоровому образу жизни перед выпиской. Элисон ещё не на этом уровне.

Я ерзаю на кресле, чувствуя, что Джоанна собирается занять сторону Хитон.

— Я просто хочу попробовать кое-что новое с ней. Мне хочется показать её другу, который, думаю, может ей помочь.

— Кто он? Где? — спрашивает Хитон.

— Почему это так важно?

— Потому что я одна из её лечащих врачей. Мне следует знать это.

— Я введу вас в курс, когда мы вернёмся. И тогда мы сможем оценить, готова ли она к полной выписке.

Хитон мотает головой.

— Мне это не нравится. Я не подпишусь под этим.

— Я и не прошу вас об этом.

Джоанна прерывает:

— Мы хотим, чтобы все врачи были едины во мнении по поводу решений об уходе за пациентами, доктор Дельгадо. Вам это известно.

Мне приходится заставить себя оставаться спокойным.

— Я здесь терапевт, оказывающий первичную помощь, и...

— О чем вы напоминаете нам всем всякий раз, — влезает Хитон.

Я поворачиваюсь к ней.

— Очевидно, ваше лечение Элисон было полностью провальным.

— О, а ваш подход лучше? — её тон ледяной.

— Достаточно, — произносит Джоанна.

— У нас же есть записи занятий доктора Хитон с пациентами? — спрашиваю я Джоанну.

— Да, а что?

— Я думаю, записи её занятий с Элисон подтвердят, что она вела себя не профессионально.

Хитон вскакивает с кресла.

— Это возмутительно! Это вы ведете себя не профессионально. Очевидно, что у вас есть чувства к Элисон. А теперь вы хотите увезти её отсюда с собой и не говорите, куда и почему?

Я просто отвожу взгляд. Мне нечем защищаться. Я только хочу защитить женщину, которую она принимает за Элисон, но я не могу быть честным в том, почему я это делаю.

— Достаточно уже, — твёрдо говорит Джоанна. Она встаёт за своим столом. — Доктор Дельгадо, мне жаль, но я отклоняю ваш запрос. Я совершенно открыта к тому, чтобы привести доктора или терапевта сюда, если вы считаете, это поможет Элисон, — мои плечи опадают в поражении, когда она поворачивается к Хитон. — И доктор Хитон, доктор Дельгадо здесь во главе медицинской команды. Пожалуйста, обращайтесь к нему с должным уровнем уважения.

Хитон молча негодует.

Не могу ничего поделать, но пробую последнюю попытку с Джоанной.

— Элисон здесь в опасности. Вы видели запись.

— Какую запись? — спрашивает Хитон.

— У нас есть охрана, — говорит Джоанна. — Если нужно, я найму ей персонального охранника. Но я не могу согласиться на ее выписку только из-за того, что случилось с Эриком.

— Что? — Хитон смотрит туда-сюда между нами. — Что произошло?

— Эрик Хант, — отвечает Джоанн, — один из санитаров ночной смены, был уволен за нападение на Элисон прошедшей ночью.

— Нападение на неё? — глаза Хитон распахиваются.

— Да, — бормочу я. — Вел себя неэтично, чтобы вынудить информацию из неё. Можете представить?

Вспышка понимания в глазах Хитон говорит о том, что я на что-то наткнулся. Она тяжело сглатывает и мотает головой.

— Я порекомендовал бы известить всю охрану, — говорю Джоанне. — Это место не безопасно для Элисон.

— Но теперь, когда Эрика нет...

Я прерываю её, в моём голосе чувствуется разочарование.

— Откуда нам знать, что он один? Люди, преследующие Элисон, могли подкупить и других. И в следующий раз нам может не повезти с тем, чтобы поймать их, — я смотрю на Хитон, надеясь, что она почувствует всю силу моего обвинения.

— Нам нельзя перегибать палку, — говорит Джоанна. — Была угроза, ты с ней справился. Мы увеличим охрану и будем заниматься другими угрозами по мере появления. И я не хочу, чтобы эта ситуация обсуждалась за дверями этой комнаты. Мне не нравится, что персонал делится информацией с пациентами, которую им не следует знать. Это может безосновательно их встревожить.

— Тогда каким образом персонал будет знать, что нужно присматривать за любой подозрительной активностью? — спрашиваю я, снова смотря на Хитон.

— Думаю, увеличение охраны повысит и бдительность. Если что-то поменяется, мы рассмотрим вопрос, чтобы сказать им. Но на данный момент, это остаётся здесь.

Джоанна хмурится и смотрит в окно, её лоб морщится. Знаю, она расстроена из-за видео, которое я показал ей, как Эрик смачивает тряпку хлороформом и прижимает её ко рту Авы. Она сказала, что сама занимала его, и чувствует, будто провалилась в том, чтобы оценить его характер.