– Алиска с Тимом немного припоздали, – коварно сдала нас подруга.

– Это и есть твои друзья? – флегматично поинтересовался Миша, взглянув на нас. Несмотря на внешнюю опрятность и аккуратность, что-то в нём мне совсем не нравилось. Нет, дело совсем не во внешности. Тут природа отнеслась благосклонно, правда, без излишеств. Но чем-то он мне не нравился. То ли его неспешной манерой разговора, то ли взглядом. Да, этот немигающий взгляд прямо в зрачки. Хоть бы моргнул пару раз. Ради приличия.

– Да, знакомься, – оживилась Ксенька, обводя нас широким жестом, как диктор карту с прогнозом погоды. – Это – Алиса, а это её парень – Тимофей.

Миша едва кивнул, ещё раз окинув всех нас троих пристальным взглядом, затем, развернувшись на месте, добавил: – Тогда идём.

Мы неспешно зашагали по центральной аллее, потерянно замолчав на несколько секунд. На лице подруги проступали отчаянные попытки придумать тему для разговора, я же мысленно немного даже злорадствовала: на чужом свидании на душе сразу как-то намного спокойнее. Хоть не надо стараться произвести какое-то особое впечатление.

– Ты говорила, что учишься в медицинском, – напомнил парень, спустя целую минуту томительной паузы.

– Да, учусь, – оживилась Ксенька и тут же снова подавленно замолчала.

– Нам с ней осталось пережить ещё один курс, а там защита диплома и свобода, – решила вмешаться я, пока подруга совсем не впала в анабиоз.

– Свобода в данном случае понятие относительное, – снисходительно усмехнулся Миша, доставая из кармана телефон и что-то там набирая.

– Вся наша жизнь сплошная относительность, – глубокомысленно изрёк Тим, пнув лежащий на дорожке камешек.

– Предлагаете поговорить об Эйнштейне? – попыталась пошутить Ксенька.

– Вообще-то сам термин «теория относительности» был введён Максом Планком, для того, чтобы подчеркнуть роль принципа относительности в специальной теории, – с важным видом отозвался Миша, продолжая что-то пролистывать в телефоне.

– Я в этом всё равно ничего не понимаю, – мило улыбнулась Ксенька, одарив его томным взглядом. Впрочем, её уловка прошла в пустую, парень на неё даже не взглянул.

– Очень жаль, физика играет важную роль в нашей жизни, – нравоучительно отозвался Миша, чем окончательно подтвердил мои худшие опасения насчёт профессиональной деформации. – Как можно жить в этом мире, не понимая элементарных явлений?

– Вероятно, очень легко и беззаботно, – флегматично отозвалась я, а затем, столкнувшись с излишне пристальным взглядом, добавила: – Аки птичка.

– То, что я плохо знаю физику, не говорит, что я не понимаю смысла явлений, – запоздало спохватилась, что пора уже обидеться, Ксенька.

– Вот ты заговорила об Эйнштейне, – вкрадчиво проговорил Миша, уставившись на неё своим цепким взглядом. – А ты в курсе его роли в этой теории?

«Разбудите меня, когда она его уже пошлёт и можно будет ехать домой», – мелькнуло у меня в голове.

– А можно мне прийти на пересдачу, Михаил Борисович? – кокетливо поинтересовалась Ксенька.

– Нет, – с каким-то прямо-таки нескрываемым злорадством отозвался Миша, даже, как мне показалось, хищно улыбнувшись при этом. – Физика – не тот предмет, по которому допустимо такое невежество.

– Мне что-то так есть хочется, – не выдержала я.

– Предлагаю зайти в «Кофейный рай», – быстро отозвался Тим, похоже, скучая не меньше моего.

– У меня сейчас туго с деньгами, – поморщился Миша, убирая телефон в карман и окинув окружающую действительность своим немигающим взглядом.

«Опять впустую», – мысленно заключила я, запрокинув голову и задумчиво посмотрев на пробивающиеся сквозь пышную крону солнечные лучи.

– Каждый заплатит за себя, – предложила Ксенька. Я покосилась на подругу. Её целеустремлённостью можно высекать эпитафии на граните.

Миша поморщился, но мужественно свернул в направлении ближайшего кафе.

«Кофейный рай» скромно расположился на окраине сквера, робко выглядывая на нас из тени. Спустившись вниз по лестнице, мы оказались в просторном полутёмном зале, откуда-то издалека послышалась ненавязчивая мелодия. Все три посетителя синхронно развернулись в нашу сторону с эдаким немым вопросом «как же вы должны были отчаяться, чтобы сюда зайти?».

– Занимайте места, а мы пока пойдём закажем, – распорядился Тим. Выслушав наши пожелания касательно десертов, ребята направились вглубь кафе.

– И долго ты намерена это терпеть? – раздражённо поинтересовалась я, усаживаясь за столик в самом дальнем от входа углу.

– А что тут такого? – невинно поинтересовалась подруга.

– Да он же шизанутый какой-то! – возмутилась я.

– Он просто очень оригинальный, – заспорила Ксенька, хотя, как мне кажется, не слишком-то уверено.

– Такой оригинальный, что на первом свидании устраивает лекцию по физике? – фыркнула я.

– Он просто хотел показать свою эрудированность, – парировала подруга. – К тому же, это ведь первое свидание. На нём положено нести всякую чушь.

– Ему впадлу один раз заплатить за кусок мороженого, – напомнила я.

– Между прочим, на Западе уже давно практикуется, что каждый должен платить за себя, – с важным видом пояснила Ксенька. – И вообще, он просто волнуется.

– Помяни моё слово, у парня поехала кукушка и до этого у него был только разогрев, – мрачно заключила я, подперев голову рукой и наблюдая за приближением к нашему столику ребят.

Ксенька метнула на меня обиженный взгляд, но говорить что-то не рискнула, боясь, что нас уже могут услышать. Судя по её судорожно вцепившимся в сумку пальцам, капитан твёрдо решил покидать тонущее судно последним.

– Вот, как и заказывали, – объявил Тим.

– С тебя восемьдесят семь рублей, – как о само собой разумеющемся сказал Миша, выставляя перед Ксенькой заказанный десерт. Подруга послушно полезла в сумочку, стараясь скрыть предательскую дрожь в руках.

– А для тебя за счёт заведения, – усмехнулся Тим, подсаживаясь ко мне и поцеловав меня до того крепко, что я засомневалась, помнит ли он вообще о том, что мы здесь не одни.

Поспешно попытавшись скрыть растерянность за улыбкой, я смущённо окинула взглядом сидящих рядом. Ксенька усиленно копошилась в сумке, всем своим видом показывая исключительную поглощённость процессом. Лицо Миши выражало такую чопорную брезгливость, что тут могла бы позавидовать даже самая закоренелая старая дева.

– Так вот, – внезапно оживился Миша, словно чья-то невидимая рука переключила в нём режимы. – Если ты не знаешь о теории относительности, то что именно из раздела физики ты помнишь? Например, из школьной программы.

– Э… Я… – глаза Ксеньки судорожно забегали по столу.

– Водород плюс кислород будет вода, – отозвался Тим, размешивая в стаканчике с кофе сахар.

– Вообще-то это химия, – процедил Миша.

– Ну надо же, – протянул Тим, отпив первый глоток.

– Тебе известно что-то об альфа и бета лучах? – с маниакальным огоньком в глазах поинтересовался Миша.

– Ну… – глубокомысленно протянула Ксенька.

Ближайшие полчаса благополучно и без остатка выпали у меня из памяти. Так со мной всегда бывает, когда случается оказываться на особо скучной лекции. Ксенькин приятель вещал о лучах не замолкая, даже оставив на это время телефон в покое. Вскоре его речи перетекли в ещё более странное русло:

– Я так много про них прочитал, что даже способен их видеть, – доверительно сообщил он. – Они пронизывают всё вокруг, их можно ощутить.

– Чтобы так накрыло, это не только прочитать надо… – задумчиво проговорил Тимофей.

Я деликатно попыталась скрыть смех за приступом кашля.

– Это всё благодаря знанию физики и её законов, – гордо пояснил Миша, то ли не поняв юмора, то ли просто из принципа проигнорировав. – Помимо этого также важно знать…

Мы с Тимом мужественно продержались ещё около получаса, прежде чем наши нервы и терпение сдали. Сославшись на срочные и неотложные дела, мы позорно бежали, стараясь не сталкиваться взглядами с Ксенькой.