– Дорогой, – Я улыбнулась и к своему удивлению поняла, что начинаю вживаться в роль. – Ты меня еще любишь? Ну почему ты молчишь и молчишь? Я так изменилась от лечения, что ты даже не хочешь меня поцеловать? Ладно, я понимаю… Тебе надо время. А может ты не доверяешь мне? Но почему? Я же твоя жена… О нет! – Я постаралась простонать это с максимальным трагизмом. – Ты сто раз прав. Знаешь, я сейчас поняла, что практически полностью потеряла память. Любимый мой, я не помню, как меня зовут. Но… Я по какой-то причине удержала в голове много деталей. К примеру, если бы ты спросил меня, какое сейчас число, я бы без труда ответила, что пятое июня 1937 года. Ну что? – Я посмотрела на него как победительница. – Я права? Ну же! Скажи. Тебе нужны еще какие-то доказательства моего здравого рассудка? Пожалуйста. Мы женаты десять лет. У нас долго не было детей. А потом… – Я выдавила слезы и шмыгнула носом. – Это несчастье. Я все помню, милый. Это увы, никто не сотрет из моей памяти. Я родила девочку. Такую же прекрасную как ты. Но она умерла, когда ей был всего месяц. И все. Что-то сломалось во мне. У меня перед глазами история моей жизни. Сначала частные врачи. Потом больницы. Смирительные рубашки. Потом ремиссия. И снова болезнь. Мои побеги из дома. Как ты намучался со мной. Но всегда был рядом. Вот и сейчас. Я помню, был какой-то стресс. Я сорвалась. Что-то натворила. Тебе пришлось вызывать скорую. Но я полностью согласна с тобой. Сейчас пришла пора забрать меня у них. И хотя я не помню своего имени, местами не соображаю, что к чему, я могу любить тебя. И это для меня главное.

Он резко встал, чуть не опрокинув табуретку. Провел внешней стороной пальцев по моей щеке. Едва заметно улыбнулся. Потом наклонился и стал целовать меня в губы. Я отвечала ему. Старалась показать, что соскучилась. Но что сказать о нем? Он целовал меня умело, но как экспериментатор. Будто проверял, какова на вкус его очередная жертва. Так или нет? Но я и вправду начала входить в образ. Я уже не боялась его – опасного преступника. Я опасалась того, что мой муж из 1937 года решит, что я так тронулась, что оставит меня прикованной к этой ледяной кровати. Мне надо было его как-то разговорить. Пусть он даже и понимает, что я играю, но может он тоже сыграет в мою игру?

Есть закон. Закон, доказанный нейрофизиологами. И люди, и животные стремятся получать удовольствие от жизни. Правда удовольствие у всех разное. Но это фундамент, на котором я могу выстроить стратегию поведения. Что мне еще известно? Мужчины любят женщин веселых, загадочных и сексуальных. Это если они вообще любят женщин. Но раз он так бросился меня целовать, значит с гендерной самоидентификацией у него все в порядке. Итак, повторим. Мужчинам нравятся женщины полные сюрпризов, такие, с которыми не скучно, такие, от которых не знаешь, чего ждать. Но при этом большинство из них помешаны на преданности и нежности. Они романтики. В самых глубинах своих мужских душ они мечтают, что однажды спасут принцессу из горящего замка. Равно как и женщины мечтают оказаться в горящем замке, из которого их спасет прекрасный принц. Я опять отвлекаюсь. Лиловые круги и трупный запах сбивают меня с мысли. Надо говорить. Надо что-то говорить. Иначе очень скоро я окажусь на том крюке под потолком.

– Драгоценный мой! – Я смотрела как он стоит возле кровати, сложив на груди руки, и слегка улыбается. – Твой поцелуй все такой же страстный. Я же вижу, ты не переменился ко мне. Так скажи мне наконец, как меня зовут. Ну что мне сделать, чтобы ты перестал молчать? Хочешь, я…

– Бэт, – Он рассмеялся. – Тебя зовут Бэт. И ты права. Сейчас 1937 год. Пятое июня. Да. Ты прекрасно помнишь наше прошлое. Не скрою, я более чем просто рад. Я счастлив. Я любим. У нас снова семья. И хотя врачи обязали держать тебя прикованной к кровати, мы вместе. Меня печалит лишь одно. Ты ни разу не назвала меня по имени. Но я не заставлю тебя томиться в неведении. Так уж и быть. Скажу, хотя твоя больная память доставляет мне зверскую боль. Джек. Меня зовут Джек.

Мне пришлось снова всплакнуть, но сделать вид, что я сдержалась, чтобы не разрыдаться. Игра должна быть идеальной. Пока он в игре, я жива. Такие люди не любят играть во много игр одновременно. У него есть реальный мир, который по каким-то причинам его не устраивает. Чтобы получать удовольствие, он создал второй мир – мир этого подвала. Чем занимаюсь сейчас я? Я создаю для него третий мир – альтернативу подвалу. И в сущности предлагаю попробовать получать удовольствие новым способом. Пока я выращиваю подробности этого альтернативного мира, ему будет интересно. Он будет наблюдать. Но если это ему надоест, не доставит удовольствия или я совершу промах, то я – труп. Поэтому отныне я превращаюсь в создателя своей альтернативной жизни. А как мне выбраться из этой жизни, будет видно со временем.

***

Глава 3

***

– Джек, любимый, – прошептала я. – Я буду делать все, что ты скажешь, чтобы быстрее выздороветь. Но я тебя прошу. Все время наблюдай за мной. Болезнь коварна. Даже когда тебе покажется, что меня можно выпустить из подвала и отвязать от этой кровати, сначала сто раз подумай. И знаешь, я хочу тебя попросить. Не знаю, как ты там все устроил в доме или в квартире. Но к моему туда возвращению, пожалуйста, забей все окна, врежь в двери замки. Не дай мне сбежать и натворить бед, как в прошлый раз. Обещаешь?

– Конечно, дорогая, – Он вытащил из кармана ключи и стал снимать замки с цепей, которыми я была опутана. – Я разумеется, буду бдителен. Но смотреть на свою жену, которая лежит прикованная к кровати, я не желаю. Я не для того столько тебя ждал. И… Бэтси… По понятным причинам мы будем жить немного не так как раньше. Но это же не помешает тебе любить меня, правда?

Я радостно закивала и, как только он освободил мне руки, обняла его, притянула к себе и поцеловала. Однако я хоть убей не понимала, к чему он клонит. Поверил он в мою амнезию или смотрит на меня как на лабораторную мышь и ждет, когда я собьюсь и завалю роль? Не известно. Между тем он положительно воспринял мои объятия. Сел на кровать. Мы обнялись и начали целоваться. Я очень старалась. Не знаю, как это воспринимал он. Но могу сказать точно, что с моим собственным мужем, который остался в реальном 2017 году, мы никогда так страстно не целовались.

Однако я не испытывала иллюзий. Я четко осознавала, что имею дело с преступником, которого надо либо сдать в полицию, либо убить, а самой выйти из этой истории живой и со здравым рассудком. Именно это была моя цель. Все остальное – лишь пути ее достижения. Приятным бонусом было то, что этот Джек не вызывал во мне отвращения. Поэтому играть роль истосковавшейся жены было не так уж сложно.

– Бэт, – Он прервал мои мысли тем, что перестал обниматься и взял мои руки в свои. – Я очень соскучился по тебе. Но… Ты должна меня понять. Я не могу рисковать. Врачи, хоть и натворили дел с твоей головой, но все-таки сказали много полезного. Поэтому мне надо хоть одну ночь понаблюдать за тобой. Ты же не обидишься?

– Что ты, Джек! – Я сжала его теплые руки. – Делай все, что считаешь нужным. Я могу сидеть в подвале. Могу лежать на этой койке. Главное, чтобы я поскорее пришла в себя, и мы смогли начать хоть какое-то подобие нормальной жизни. Говори, что я должна сделать.

Пока он думал, я попыталась оценить свое состояние и внешний вид. Скорее всего, я провалялась здесь дольше, чем мне показалось сначала. Мне срочно надо было в душ. Но разрешит ли он? Я посмотрела на свою одежду. Грязный медицинский халат. И все. Больше на мне не было ничего. Это вполне укладывается в историю с моим пребыванием в больнице. Только бы он отвел меня в ванную, если она конечно есть в этом доме. Но! Если она есть, то скорее всего, в ней много вещей, которые он купил точно не в 1937 году и не в стане, где у людей имена Бэт и Джек. Значит, ему придется сменить декорации. Причем не только в ванной, но и во всех помещениях, куда он планирует меня пускать. Да. Вряд ли это возможно проделать быстро. А значит ни душа, ни комнат я в ближайшее время не увижу. Вероятно, он подумал примерно о том же.