– Давно стоим? – спросил он, подходя к парочке и придерживаясь за машину.

– Час, может, больше. Дока кормил, да и туман густой был, подождать надо, – ответил Яков. – Мало ли что впереди, может, машину кто бросил, побьемся еще.

– Это правильно, – Сагитай разглядел открытую пачку апельсинового сока и, не раздумывая, взял ее, присосался к горлышку, сделал несколько крупных глотков.

– А-а-а… – только и успел растерянно сказать Яков, протягивая руку вслед за пачкой.

– Что? – спросил Сагитай, щуря один глаз, выпуская верхние пузырьки и возвращая сок Якову.

– Ничего.

– Ладно, я сейчас.

Сагитай отошел на несколько метров, встав лицом к обочине. Звякнул расстегиваемый ремень. Яков посмотрел на друга, на мертвеца, стоящего рядом с ним, на пачку апельсинового сока и, закрыв глаза, выпил остатки.

– Ничего, мой друг, ничего…

***

Утро занималось с неохотой. Словно спящий долго не мог разлепить свои веки, солнечный диск все никак не хотел показываться из-за красных облаков слева от едущих в белом внедорожнике. За рулем был Яков, сбавивший скорость и двигающийся, несмотря на пустую трассу, со скоростью около восьмидесяти километров в час. Навстречу им прямо по центру двухполосной дороги без света фар летела светло-голубая выцветшая «Волга». Летела она со скоростью очень далеко за сотню, возможно, на пределе своих возможностей. Яков едва успел принять вправо, как ревущий просаженным мотором аппарат пронесся мимо. Водитель встречной машины, видимо, и не пытался взять свою сторону.

– Чего это он? – спросил Сагитай.

Оружие – как огнестрельное, так и холодное – лежало в салоне, упираясь прикладами и ножнами в резиновый полик за Яковом, стволами и рукоятями мечей глядя в потолок. Яков остановился.

– Надо осмотреться.

Бойцы вышли наружу. Пустынная дорога с едва уловимыми остатками тумана, потревоженного неуместным встречным болидом. Насаженная лесополоса с наполовину потерявшими желтую листву тополями. Вдалеке едва уловимо послышались очень дальние раскаты грома, еще дальше, из кюветов слева и справа, вроде как виднелся дымок. Бойцы переглянулись. Им как военным людям было понятно, что это никакой не гром. Это эхо дальних взрывов очень крупных боеприпасов. На встречной полосе появились еще два автомобиля, несущиеся на предельной скорости, без фар, опять же практически по центру дороги. Снова все смолкло. Сагитай молча потянулся за телефоном, связи не было.

– Началось, – мрачно заметил он, глядя на пустую шкалу индикатора сигнала.

– Давай через спутник, – сказал Яков.

Оба снова влезли в машину, и Яков включил планшет, соединенный проводами с ретранслятором в автомобиле. Ритмичное пощелкивание сигнала соединения, томительная тишина и наконец голос шефа на том конце провода.

– Слушаю.

– Шеф, это Яков.

– Я понял. Что там у вас? Вы где?

– Километров сто до границы. Тут движение какое-то и взрывы. Нужна корректировка.

– Черт… – голос голубоглазого бы немного растерянным и уставшим. Очевидно, это и для него была непростая ночь. – Вы же не знаете. Нас порвали. Обороны у Смоленска больше нет.

Время будто остановилось. Это не было похоже на реальность, просто звук из планшета, даже без изображения. Разве можно верить планшету?

– У них новые формы… Огромные шары… Человеческие шары, – голос голубоглазого дрогнул. – Десятки, сотни. Они даже не ввязывались в бой просто прокатили мимо… И еще какое-то мясо… Непонятно ночью, не разглядеть. Смоленск сейчас под ними…

Тягостная пауза.

– Что теперь делать, шеф? – подал голос Сагитай.

По его нахмуренным бровям и сосредоточенному взгляду было понятно, что лапки вверх он не выкинул и выкидывать не собирается.

– Выводы, б…! Ладно… Сначала доберитесь до Зоны, сдайте Дока на лечение, там уже ждут. Я наших ребят всех по заданиям выгнал. Москва эвакуируется полным ходом. Кто в подземку, кто в убежища, кто на восток. Гнус поменял тактику, рассредоточивается на территории. Теперь он разбился на мелкие отряды и растекается. Мы выставили везде свои глаза и уши, где роботы, где люди. Артефактов на всех не хватает… Я остаюсь у себя. Сейчас нельзя голову в песок прятать, так что буду на связи. Двери железные, ставни прочные, оборудование уже не перенести… Если штурмовать не будут, месяц можно держаться и больше.

Голос шефа стал сух и четок. Оба бойца знали его несколько лет. Он не из тех, кто лез под пули и подавал другим пример своей храбростью, но сейчас его решение остаться на поверхности, в городе, которому осталось жить несколько дней, определенно внушало уважение.

– Навстречу попадался кто? – неожиданно спросил шеф.

– Да. Три машины, без фар. Несутся по центру, жить надоело, – подтвердил Яков.

– Это они.

– Гнус? – в один голос вскрикнули Сагитай и Яков.

– Да, – мрачно подтвердил шеф.

Бойцы округлили глаза и переглянулись. Вот и все. Вот так незатейливо, без грома и молний, без затмений и знамений он очутился и на нашей земле. Не где-то там, а в трех стремительно пронесшихся машинах, спешащих догнать поток людей и слиться с ним.

– Я сейчас скину вашу картинку куда надо, чтобы с вертолета не рассчитали, но вы не маячьте подолгу на открытом месте. Народ нервный. Машина, Яков, твоя? «Тойота»?

– Да, шеф.

Раздался тяжелый вздох.

– Почему штатную не взял?

– По городу мотались, чтобы внимание не привлекать, – попытался не то оправдаться, не то объяснить Яков. – Да и вещи у меня тут все походные собраны…

– Черный скотч есть? – спросил шеф.

– Есть серый, – с готовностью ответил Яков.

– Крест на крыше сделай, потолще, чтобы с воздуха хорошо было видно. Ориентир кину на белый внедорожник с серым крестом на крыше. Доку «муху» нацепите тоже. Ума-то хватило лишнюю взять?

Теперь голубоглазый снова стал похож сам на себя. Насколько галантный для посторонних, настолько же едкий для подчиненных.

– Хватило, – сказал Сагитай.

– Ну у тебя-то всегда хватало, – в голосе послышалось облегчение. – Ладно. Вопросы?

Яков посмотрел на напарника.

– Нет вопросов, шеф, – ответил Сагитай.

– Если что увидите, сообщайте. Я всегда на связи. Если не я, то найдутся люди. Вы мои глаза и уши. Ясно выражаюсь?

– Так точно.

– Все. Отбой.

Планшет издал щелчок, и связь прекратилась. Яков достал из подлокотника с правой стороны широкий серый скотч и, кивнув Сагитаю, вылез наружу. Несколько минут ушло на наклеивание широкого креста на крышу, плотное придавливание его и похлопывание. Потом Сагитай достал из внутреннего кармана припрятанный артефакт «муха» и передал Якову, чтобы тот повесил его на Трофима. Наконец они закончили и сели по местам, сосредоточенно думая.

– Если гнус навстречу, что делаем? – озвучил Яков общую мысль.

– Едем дальше, как ехали, – предложил Сагитай. – Надо карту посмотреть. Нам бы по объездным ехать, чтобы светиться меньше, с другой стороны… Тут уже как повезет.

Яков посмотрел на напарника, неопределенно угукнул, завел двигатель и тронулся. Заслышав шум двигателя, сзади зашелестел оберткой конфеты Трофим. Он неловко, но старательно зафиксировал фантик с одной стороны конфеты между большим пальцем правой руки и статуэткой, а левой неуверенно, словно вспоминая что-то, тянул за другой конец фантика, отчего конфета медленно разворачивалась.

– О, смотри, он уже сам разворачивает! – удивленно воскликнул Сагитай.

– Моя работа, – довольно прокомментировал Яков. – Скоро говорить начнет!

– Что он в эту химеру вцепился-то? – заинтересовался Сагитай. – Ну-ка, Док… Дай посмотрю…

Сагитай протянул руку к руке ученого, но тот судорожным движением притянул ее к себе.

– Не хочет…

– Ну и не надо.

Внедорожник плавно набрал ход и двинулся по трассе. Утро уже вступило в свои права, а дальний гром взрывов утих и не был слышен. Оранжевое солнце полностью вышло из-за горизонта и теперь просвечивало между стволами тополей и берез, поднимаясь выше и теряясь в желтой редеющей листве. Еще один встречный автомобиль. На этот раз шикарная иномарка. Пролетев мимо них, она с визгом остановилась, образовав синий дымок подгоревших покрышек. Яков, не сбавляя скорости, хмуро следил за ней в боковое зеркало заднего вида. Постояв немного, иномарка вдавила гашетку в пол и понеслась дальше.