— Что… — малышка сглотнула. Она чувствовала, то, что ей предстоит услышать, будет иметь для неё огромное значение. Но она боялась продолжения разговора. Переборов себя, малышка спросила: — Что случилось потом?
— Фурри кинулся на них… готовый разорвать в клочья… — девочка побледнела. Такое она не ожидала услышать. — Он посчитал… что именно они виноваты в твоей пропаже… Если бы не совместные усилия Хеседа и Хариты… то все могло кончится плохо… Не только для пятерых выскочек… но и для твоего друга… Прямого нападения на собрата… а уж тем более попытка убить… — т’эрка испуганно вскинула взгляд на старого ящера. Его цепкий взгляд был прикован к девочке, — Да… именно убить… Гебура ворвался к ним на тренировку… и впился когтями в тело Кеа… огненного кагэми… и, оскалив зубы, требовал твоего возвращения… Но даже пламя не помогло Кеа защититься… Гебура готов был оторвать ему голову… Лишь вдвоём фурри и денром смогли оттащить обезумевшего Гебуру от Кеа…
— Что стало с Гебурой? — голос девочки дрожал.
— В таком состоянии их встретил Ансацу… Твой Амо не церемонился с ними… Быстро остудив пыл Гебуры и выяснив все подробности у бормочущей денром… шиварец направился прямиком в Зеркальный зал… А затем… он вернул тебя сюда… Как понимаю… твоё воссоединение с друзьями не прошло благополучно?.. — малышка грустно покачала головой. — Оно и понятно… — Шшир тяжело вздохнул. — Я давно знаю братьев… То, что я тебе сейчас скажу… не знает никто… До твоего появления здесь… в их мире были только они вдвоём… Никого ранее они так близко к себе не подпускали… Но тебя они приняли… Пусть Хесед и ведёт себя грубовато… но он очень любит своего брата и ценит тот факт… что в жизни его Своядж появился друг… Поверь… хоть кагэми и считают друг друга сёстрами и братьями… но по сути все мы весьма одиноки… Каждому из нас пришлось отказаться от прежней жизни… чтобы принять свою новую сущность… И мы ценим дружбу как никто… Запомни это… — ящер похлопал девочку по плечу и, спрятав лапы в широких рукавах, направился прочь, оставив девочку, погруженной в мысли.
***
Столовая встретила её безразличными лицами и звуками трапезы. В разношёрстной толпе кагэми т'эрка легко распознала и шиварца, евшего как всегда за самым отдалённым столом в зале; и пятерых со-виа, которые о чем-то перешёптывались, кидая взгляды то на девочку, то на троих кагэми, пристроившихся в центральной части. Как раз последних девочка была рада видеть, но от взгляда на них щемило сердце.
После насильного возвращения в Цитадель из родного мира, малышка понимала, что своим необдуманным поступком обидела, оскорбила своих друзей. Но только в разговоре с шширом она осознала насколько глубоко она задела и ранила их чувства. Ту боль, что сейчас испытывали кагэми, а Гебура в частности, она не пожелала бы и врагу.
Девочка заняла один из пустующих столов — присаживаться за столик к фурри и денром она не решилась — и вызвала себе из сферы тарелку горячего картофеля с зелёным луком. Спиной она ощущала на себе взгляды со-виа, но не подавала вида. Их ребяческие подколы волновали её сейчас меньше всего. Главное было найти способ помириться с тремя кагэми, иначе, она лишалась единственных друзей в обоих мирах.
Но спокойно поесть ей все же не дали.
— Я гляжу, ты отказалась от услуг сторожевых псов, — прозвучал над головой девочки голос Кеа. Присутствие огненного кагэми за спиной малышка ощущала физически — жар от него шёл нешуточный. — Весьма разумно с твоей стороны, ведь эти шавки бешеные. Им одна дорога — на живодёрню. Знаешь, — девочка не реагировала на слова огненного, но Кеа не унимался, — один из них чуть не убил меня. Меня — одного из кагэми. Он очень дорого поплатиться за это, я обещаю. Или может он уже поплатился? Амо Ансацу приструнил твой зверинец? Теперь они как шелковые. Хотя, — Кеа навис над т'эркой, поставив правую руку на стол, — может им просто надоело возиться с тобой? Твоя выходка настолько идиотская, что шавки отказались охранять тебя? Ты осталась одна, не так ли? — огненный опустил голову так, что его горячее дыхание щекотало девочке кожу. — Тебе здесь не место! Ты никому не нужна! От тебя все отказались! Ты — одна!
Крик Кеа заставил всех в зале обернуться к ним.
Он не заметил, как т’эрка занесла левую руку. Как из тени соткался небольшой изогнутый нож. И как этот нож пронзил его ладонь, пригвоздив её к столешнице. О том, что произошло, Кеа понял только в тот момент, когда разжав пальцы, малышка встала и посмотрела прямо на со-виа.
Увидев лицо девочки, огненный непроизвольно отстранился.
Пустое, безэмоциональное, мёртвое лицо. Маска, без признаков человечности. Глаза, смотрящие насквозь, словно вокруг никого нет.
Такой т'эрку ещё никогда не видели.
Ни единый мускул не дрогнул на её лице, когда она воткнула нож в руку со-виа. С таким же безразличием она покинула зал, игнорируя гневные крики в спину из уст Кеа.
Но стоило малышке переступить порог главного здания, как адреналин схлынул и произошедшее навалилось на неё. Там, в зале, была не она. Юная кагэми словно со стороны наблюдала за своими действия, не узнавая себя в этой, опустошённой морально, девочке. Т'эрка понимала и осознавала каждое действие, совершённое «кагэми», но желания предотвратить их не было. Более того, они не казались ей неправильными. Понятия морали и правильности притупились в ней. Захоти она прямо там перерезать Кеа горло, ничего не смогло бы её остановить.
И сейчас это пугало её куда больше, чем сам поступок и его последствия.
В ужасе от содеянного, малышка направилась в сторону сада, чтобы скрыться от всех и переварить произошедшее. Но на подходе к деревьям один из торчащих из земли корней обвил её ногу и резко дёрнул вверх. Девочка вскрикнула и упала на землю, больно ударившись грудной клеткой. Воздух вышел из лёгких, словно из сдувшегося шарика. Т'эрка попыталась подняться, но кто-то, со всей силой, прижал её ногой к земле. Малышка не могла пошевелиться. Её руки и ноги были оплетены корнями.
— Сейчас ты не так храбра, как несколько минут назад, — перед лицом девочки, опустившись на корточки, находился Кеа. Он показал пораненную руку и прямо на глазах девочки залечил рану. — Ты ответишь мне за свою выходку!
С этими слова он крепко схватил со-виа за волосы и потянул назад. На минуту провалы его глаз стали глубже. Следующее, что почувствовала т'эрка, были сильный удар и вкус земли на языке. Она не могла дышать, каждый вздох отдавал болью в носу.
Тяжесть со спины исчезла, но в туже минуту корни подняли её над землёй и с размаху приложили о ближайшее дерево. Острая боль пронзила грудь и спину т'эрки. Один из торчащих суков вошёл в детскую плоть, разрывая мышцы и мягкие ткани, дробя кости. Тёплая багровая жидкость оросила ствол дерева.
Кровь текла по разбитому лицу, заливая глаза и затрудняя обзор. Хватая ртом воздух и пытаясь не потерять сознания, сквозь пелену она видела, как древесный кагэми, что держал её с помощью своих корней, начал растягивать их в разные стороны. Медленно, с наслаждением, древесный вытягивал её руки и ноги. Звук вывернутых суставов заглушил все мысли в голове девочки. Он показался ей громче выстрела из пушки.
От невыносимой боли она потеряла сознание, но спасительное беспамятство не продлилось долго. Крыса привела девочку в чувства нанеся хлёсткий удар по лицу когтистой лапой. Ошмётки кожи болтались на щеке мелкими нитями. Регенерация кагэми начала работать, пытаясь затянуть рваную рану, но Крыса не позволяла краям соединиться. После ещё нескольких ударов по лицу, оно превратилось в один сплошной разорванный шрам.
Змей подполз к истязаемой жертве, провёл кончиком языка по окровавленному лицу, и нанёс удар своим массивным хвостом. Из глаз брызнули слезы. Живот скрутило. Юная кагэми почувствовала, будто что-то внутри разорвалось. Изо рта брызнула кровь, вперемешку с желчью и рвотой, заливая уже и без того окровавленную одежду.
Древесный распутал корни и измученное тело девочки повалилось на землю. Пятеро кагэми любовались проделанной работой.
