Потолок пошёл такими же трещинами. Словно щупальца таинственного чудовища, они расползались поверху, захватывая каждый миллиметр, превращая все на своём пути в, сыплющуюся вниз, труху. Несколько кусков штукатурки с громким звуком упали вниз, рассыпаясь и поднимая в воздух облака пыли.

Мягкий ворс голубого ковра покрылся лишайниками и плесенью. Как иноземные захватчики, они превращали все на своём пути в отвратительную серо-чёрно-зелёную субстанцию. Грибки прорастали, лопались и разбрасывали вокруг себя паразитирующие споры, что повторяли этот круг вновь и вновь, заполняя собой все пространство ковра.

Воздух наполнился запахами плесени, сырости и затхлости. Он стал тяжёлым, давящим. Проникающий сквозь него свет делался серым и угнетающим.

Девочка же продолжала уничтожать все, что так или иначе напоминало ей о доме, о прошлом. Тяжело дыша, т'эрка повернулась к единственному уцелевшему предмету — напольному зеркалу. Громко крича, с залитым слезами лицом, кагэми со всей силой ударила кулаком по зеркальной поверхности. Хрупкое стекло треснуло и разлетелось во все стороны. Несколько осколков впились в тело и лицо девочки.

Но она не чувствовала боли. Не чувствовала, как кровь бежит из порезов. Как тяжело ей стало дышать. Как загораются по всему телу дэне эшекей.

Она больше ничего не чувствовала.

***

Сказать точно, сколько девочка провела без сознания, она не могла, но проснулась т'эрка от острых позывов желудка. Выброс адреналина, громящий пространство вокруг себя, сжёг все запасы энергии и организм требовал их немедленного восстановления.

Малышка сбросила с себя разорванное одеяло и поднялась с пола. В руку вонзился крупный осколок от одной из разбитых склянок. Девочка медленно перевела взгляд на ладонь. Кровь сочилась ровным алым потоком, огибая уголки розового стекла. Т'эрка рассматривала руку несколько минут, затем резко выдернула осколок. Края раны почернели и неспешно затянулись. Кожа была абсолютно целой.

Юная кагэми прошла к двери. Плесень противно чавкала под ногами, прилипая к подошве сандаль. Осколки стекла громко трескались в заполненной тишиной комнате. Продолжая не замечать, а может и просто игнорировать, новый «стиль» интерьера, девочка вышла из кельи.

Шрамы от порезов затянулись благодаря высокой регенерации кагэми, но малышка то и дело дотрагивалась до лица и рук, погруженная в свои мысли. Её лицо было непроницаемой маской. Она не скрывала эмоций. Их в ней просто больше не осталось. У девочки не было сил на проявление боли и грусти, что терзали и рвали её изнутри. Сейчас она ничем не отличалась от животного, ведомого только инстинктом выживания.

Или зомби. Ожившим мертвецом, без целей, желаний, да и мыслей. Единственное, что вело сейчас девочку вперёд, так это голод, крутивший желудок болезненными спазмами. Если бы не он, то разрушенные стены комнаты ещё долгое время могли бы оставаться для неё единственным пейзажем.

Девочка вышла во внутренний двор и подняла взгляд вверх. Чистое голубое небо абсолютно не вязалось с общим антуражем старой крепости. Уже давно т'эрке было интересно, что за небесное светило дарило тепло и свет Цитадели, и каким образом сменялось время суток, если на небе никогда не наблюдалось ни Солнца, ни Луны, ни звёзд? Но сейчас её эта дилемма волновала не больше, чем мелкие камни под ногами.

Кагэми вышла ко входу в главное здание и замерла. В дверях стояли её друзья. Они заметили её и денром даже попыталась приветливо помахать подруге, но Хесед резко одёрнул неку и подтолкнул ту в открытую дверь. Гебура же скользнул по девочке холодным взглядом и прошёл внутрь.

Малышка сглотнула застрявший в горле ком. Что-то ей перехотелось есть. Выносить на себе колючие, столь чужие и болезненные взгляды, ей не хотелось. По крайней мере, не прямо сейчас.

Зажмурив на мгновения глаза и глубоко вздохнув, кагэми побрела вдоль стены.

Мимо неё проходили различные кагэми — звероподобные и не отличающиеся от людей; абсолютно фантастические и словно сошедшие со страниц книг о мифах. Кто-то кивал ей в знак приветствия, кто-то угрюмо отводил взгляд, но большинство не обращало на неё никакого внимания. Для них она была всего лишь очередной кагэми, одной из них.

А вот они для неё были чужими и удивительными. Большинство созданий из Цитадели она не могла себе даже представить. Один из таких, кагэми, напоминавший собой розовокожего человека с хвостом павлина вместо волос, невольно зацепил на себе взгляд т'эрки, что привело её к неминуемому столкновению.

На голову девочки посыпались книги и свитки, а державший их кагэми неуклюже повалился на землю. Девочка подняла несколько манускриптов и протянула их незнакомцу — высокому парню с чёрными взъерошенными волосами и смуглой кожей. С, испачканного чернилами, лица на неё смотрели два горящих уголька вместо глаз. Кагэми принял свитки, поднял остальные и кивнув в знак признательности, удалился в сторону одной из башен. Малышка проводила взглядом удаляющуюся фигуру.

— Некоторые Халлар… понимают свой виа… слишком буквально… — за спиной девочки прозвучал тихий шипящий голос, медленно тянущий слова, — и готовы веками… что-то искать и изучать.

Т'эрка обернулась. Старый шшир щуря глаза смотрел прямо на неё. Когтистые лапы ящер скрыл в широких рукавах своего балахона. Если бы не гребень на голове и чешуйчатая кожа, то Октуш вполне сошёл бы за типичного монаха в рясе. Зелёного такого монаха, с пастью на всю морду.

— Октуш Виссен, — неуверенно произнесла девочка и опустила голову в знак приветствия.

— О… братья поведали тебе моё имя… Как предусмотрительно с их стороны… Мы ведь так… и не познакомились с тобой… И не пообщались… как следует… Ты ведь не откажешь… старому кагэми… в нескольких минутах… приятной беседы?.. Тем более… что мне есть о чём… тебе рассказать.

Шшир повёл лапой, указывая направление, и два кагэми медленно пошли вдоль стены. Ящер шёл неспешно, лениво переставляя лапы. Его походка была слегка покачивающейся. Время от времени, из закрытой пасти шшира появлялся кончик раздвоенного языка, ловящий и пробующий воздух.

— Вчера… ты повела себя крайне необдуманно… — с места в карьер начал кагэми. — Непредсказуемо… оригинально… но необдуманно…

— О моём поступке знают?.. — голос девочки дрожал.

— Не удивляйся… О твоей выходке… знают Октуш… Монады… да и прочие кагэми… Иначе и быть не может… Цитадель замкнутый мир… где все всё знают обо всех… Но твой своевольный «уход» из Цитадели… породил не только слухи…

— Что Вы имеете в виду?

Виссен резко остановился и повернувшись к девочке, положил когтистую лапу той на плечо:

— Ты действительно… желаешь знать?.. Даже если это… причинит тебе боль?.. — робкий, но утвердительный кивок. Ящер некоторые время пристально всматривался в лицо малышки, затем развернулся и продолжил путь. Девочка последовала за ним.

— Я сам не был свидетелем произошедшего… но весьма наслышан… Стоило тебе покинуть территорию Цитадели — кстати… всех интересует… как ты смогла убедить Зеркало… открыть проход — как со своего задания вернулись братья… Их видели спешащими в твои комнаты… должно быть, они хотели рассказать тебе о вылазке… но застали там только вашу многоликую подругу… проходящие мимо кагэми видели их… И слышали… Маленькая химера… передала им твои слова о скором возвращении… — щёки т'эрки стали пунцовыми.

— Я сказала ей, что вернусь… — девочка стыдливо опустила голову.

— Вот только тебя нигде не было… — продолжал Октуш. — Фурри осмотрели всю Цитадель… Каждую комнату и клочок земли… Они не побоялись войти под своды Сада… ведь так часто находили тебя именно там… Но и среди посадок тебя не было… И вот тут Гебура… тихий и мирный Гебура… сссорвалссся… — впервые т’эрка услышала в голосе шшира звериный акцент. Девочка взглянула на морду старшего кагэми. Зрачки того стали чуть заметными щёлками. — Он метался по Цитадели в безуспешных попытках найти тебя… И на его пути встали наши старые знакомые… Твои со-виа… — Виссен замолк и остановился. Его чешуйчатая морда была поднята к небу.