— Ты пробовал её искать? — спросил Гришка.

— Она сейчас очень далеко, — сказал я, вытирая лицо, — но, когда кончится Катина командировка, обязательно попробую найти туда дорогу!

— Она похожа на Машу? — спросил Дима. Я отрицательно покачал головой:

— Она похожа на Катю.

— А как её звать?

— Катя.

— Ладно, Тошка, не расстраивайся, найдёшь её, или встретишь другую, как мой папа говорит, ещё лучше, — сказал Вовка.

Я подумал, что Вовкин папа прав. Зачем мне эта предательница? Дочку, Сашеньку жаль, увижу ли я её? Не пойму, зачем Катя её рожала? С кем она сейчас?

Шмыгнув носом, посмотрел на часы. Уже восемь! Где Катя? Позвонить? Пусть лучше сама звонит, а то, действительно, застану в неудобный момент.

— Никому ещё домой не надо? — спросил я, — Может, в прятки поиграем? Темно уже, прятаться легко.

И тут у всех начали звонить мобильники.

— Поздно уже, — вздохнул Димка, — теперь рано темнеет, а то до десяти можно было гулять. Ты что домой не идёшь?

— Жду, когда Катя позвонит. А ты?

— Да ну их. Как спать лягут, пойду. Вон, окно на первом этаже, там кухня, я там сплю. Когда свет погаснет, тогда пойду. Они сейчас там сидят, ужинают.

У меня даже засосало в животе: как же надо не любить сына, чтобы жрать самим, не позвав его на ужин, оставляя ему объедки. Или ничего не оставляя.

Да где Катя?! Не может сказать, что ли? Я задрал голову, посмотрел на свои окна. Тёмные, наверно, никого нет.

— Пойдём ко мне, Дима, скучно мне одному. Может, останешься?

— Да ну… — смутился Димка, — я лучше посижу у тебя, потом, часов в одиннадцать, пойду домой.

— Можно и так, — согласился я. Мы поднялись со скамейки, и пошли ко мне домой. Наших ребят уже не было, на площадке стали появляться большие пацаны.

— Тебя пацаны не обижают? — спросил я.

— Нет, привыкли ко мне, даже угощают чем-нибудь, чипсами, вяленой рыбой.

— Пиво пьют? — понял я, — Пробовал?

— Пробовал, — вздохнул Димка, — не понравилось, горькое.

Я покатал во рту память о пиве с селёдкой. Ничего так. Попросить Катю купить, что ли? Уши надерёт.

Несложно подсчитать, через, сколько лет мне можно будет попробовать пиво, ну и остальные прелести взрослой жизни.

Когда вошли в тёмную квартиру, зазвонил мой телефон.

— Тошка, ты дома? — спросила Катя.

— Да, только что вошёл. Катя, я с Димой.

— Вот и хорошо. Мы сейчас раскладушку принесём, жди.

— Дим, покушаем? Я пока помоюсь, а то опять пропылился и пропотел.

Другу я поставил разогревать остатки борща, сам пошёл мыться. Потом, вспомнив, что, Катя придёт не одна, оделся в шорты и майку.

Когда вышел из ванны, загремели замки, и открылась дверь. Вошла Катя, за ней какой-то мужчина занёс свёртки и раскладушку.

— О! — сказал мужчина, улыбаясь мне, — Твой? — спросил он у Кати.

— Мой, — ответила Катя.

— Большой уже, — сказал мужчина, протягивая мне руку, — Олег Петрович!

— Антон, — ответил я, протягивая свою маленькую ручку. Олег Петрович осторожно пожал утонувшую в его ручище мою лапку, спросил:

— Что же ты такой худенький? Катерина, отдай его в мой клуб, подкачается немного. Ты же говорила, что у тебя один? — я оглянулся и увидел, что Димка вышел из кухни, посмотреть, что мы тут делаем.

— Это друг Тошки, Дима, — представила Димку Катя, — Проходите, Олег Петрович. А ты, Тоша, бери свёртки, там постельное бельё. Дима, возьми раскладушку. Вы поели?

— Дима поел, я не хочу, мы с Димой чаю попьём, в моей комнате, — понял я намёк.

Мы отнесли свёртки в мою комнату, сходили за раскладушкой.

Потом я пошёл на кухню, взял там чай с печеньем, заметив, как Олег Петрович вынимает из пластикового пакета всякие деликатесы, вино и коньяк.

Интересно, подумал я, вроде договаривались, без меня?

— Тошка, мне надо с тобой поговорить, — сказала Катя, — зайди в мою комнату.

Я отнёс чай Димке, сказал, что вернусь скоро, после чего зашёл в Катину спальню. Катя стояла на лоджии.

— Что, Катя?

— Тоник, прости, но Олег Петрович утром уезжает в командировку, он женат, спортсмен, между прочим. Может, правда, пойдёшь в его спортклуб? Там бокс, борьба.

— Что толку? Две-три недели, и нам надо будет уходить. Кстати, куда? Мне нужен ориентир.

— Домой вернёмся, там есть моя Родовая камера.

— Кать…

— Что, Тонечка? — я не обратил внимания на такое обращение к себе:

— Сколько времени прошло на Станции?

— А что? — насторожилась Катя.

— Там же наши дети.

— Не знаю, — равнодушно сказала Катя.

— Что с ними будет? Мы же не вернёмся туда.

— Воспитают в интернате. Там не так уж плохо. Ты не скажешь, сколько у тебя всего детей?

— Не считал, — признался я, — пока с десяток, но настоящая, родная, одна, Сашенька. Надо подумать, можно ли пройти туда?

— Об этом надо спросить хозяев. То есть, это мне они хозяева, для тебя они приёмные родители.

— Круто! — засмеялся я.

— Что-то мы заболтались. Я тебе хотела сказать, что Олег Петрович останется у нас на ночь. Он сказал жене, что подождёт поезд на станции. Не отправлять же его, на ночь глядя. Не волнуйся, когда ты проснёшься, его уже не будет.

— Кать, мы же договаривались.

— Но я ещё не успела снять квартиру, а он уезжает! Мне его заказали.

— Здорово! — присвистнул я, — и кто его вычислил?

— Есть специалисты, — туманно ответила Катя, — ну, Тоша, надо!

— Ладно, куда вас девать! Только тихо! И это… ему, вроде, нельзя пить? — Катя звонко рассмеялась:

— Ну, ты Тошка, даёшь! Ладно, иди, пей чай. Если остыл, не стесняйся, заходи на кухню.

— Взяли бы, да устроились в зале, а то неудобно через вас ходить.

— Ладно, не ворчи.

Когда я зашёл в свою комнату, Дима уже выпил чай и ждал меня.

— Пойду домой, — сказал он.

— Может, останешься? — с надеждой спросил я.

— Не, пойду.

А я подумал, что он нехорошо подумал о моей сестре.

— Дим, ты не подумай…

— А я не думаю! Я ничего не думаю, Антон! Ты очень хороший брат и друг! — глядя прямо мне в глаза, сказал Димка, — До завтра.

Я проводил друга, зашёл на кухню, набрать горячего чаю. Катя с Олегом Петровичем сидели за столом, у Кати было налито в стакан красное вино, у мужчины — коньяк.

— Какой у тебя красивый сын, Катерина! Весь в тебя! Сколько ему? Десять?

— Уже двенадцать, — грустно сказала Катя, ласково глядя на меня. Я немного обалдел, но быстро принял правила игры. Кате ведь семнадцать, по закону она несовершеннолетняя, а так, имея такого сына, сойдёт за взрослую.

— Тошка, что-нибудь будешь? — показала Катя на стол.

— Бутерброд с колбасой и сыром сделай, мам, я с чаем поем.

— Хорошо, сынок, я принесу тебе в комнату. Конфет? — я кивнул.

Попив чаю, я лёг спать.

Ночью мне приснилась Катя. Она кормила Сашеньку, иногда бросая на меня задумчивые взгляды. Лицо у неё было несколько помятое, спросонья, что ли. Она сидела на кровати, скомканное одеяло валялось с краю. На короткий миг мне показалось, что одеяло пошевелилось. Я хотел посмотреть в ту сторону, но проснулся.

Сделав потягушечки, нехотя встал, заправил кровать, и пошёл по утренним делам. В окна, правда, уже заглядывало солнце.

Катя хлопотала на кухне.

— С добрым утром, мам, — поздоровался я.

— С добрым утром, сын, — отозвалась Катя.

Когда я вышел из ванной и сел за стол, Катя предложила мне бутерброды с чаем. Сама была невесёлая, задумчивая.

— О чём грустишь? — спросил я.

— Да так, ни о чём, — не глядя на меня, сказала Катя, помешивая кофе в чашке. Это Олег Петрович оставил Кате банку хорошего растворимого кофе.

— Ты знаешь, Олег Петрович звал меня замуж, предлагал усыновить тебя.

— Ты же говорила, он женат? — удивился я.

— У них нет детей, жена у него тоже спортсменка, получила травму, и вот… Хороший человек Олег Петрович.

— А как любовник? — серьёзно спросил я. Катя посмотрела на меня с подозрением, но я смотрел в её глаза без усмешки.