Рождество… Семейный праздник. И его я буду отмечать уже будучи замужней… Слишком безрадостно это звучит, а по позвоночнику пробегает холодок от осознания того, что скоро это станет реальностью.

Встряхиваю головой, чтобы отогнать ненужные мысли и помогаю маме дальше с разбором сумок. Всё проходит в какой-то круговерти. И только нервные окончания всё так же искрят, как неисправная проводка.

- А ты… надолго? – этот вопрос уже битый час вертится на языке, но я только сейчас решаюсь озвучить его. Потому что не могу иначе. Мне нужно знать ответ. Каким бы он не был.

- Уже выгоняешь? – и почему мне кажется, что мама о чём-то догадывается? Отрицательно качаю головой. – У меня отпуск две недели. Вот я и решила, что одну недельку побуду с тобой. Ты же не против?

 - Нет.

Наверное, нет.  Возможно, приезд мамы – это моё спасение от того безумства, что творится со мной. Возможно, это шанс удержать меня от полного погружения в вязкую пучину разрушающего наваждения. Но отчего же так паршиво на душе?

- А пойдём прогуляемся? Я уже давненько не выходила никуда, - вру так отчаянно, что становится самой тошно. Но мне нужен свежий воздух. И нужно увести отсюда маму.

Она улыбается и кивает. Осталось только встать, дойти до спальни, где в шкафу хранится одежда, и переодеться во что-то. Вот только этот путь проделываю с огромным трудом. Ведь там он.

Открываю дверь и проскальзываю внутрь, тут же захлопывая её за собой. В ушах набат, а руки от пота стали скользкими и противными. Вытираю их об халат и только потом поднимаю взгляд на кровать. Но та уже пуста. Лишь смятые простыни и разбросанные по разным сторонам подушки напоминают о том, что было этой ночью.

Бросаюсь к кровати, чтобы скрыть улики преступления, до того, как мама появится здесь. Поспешно расправляю простынь, подушки возвращаю на место и всё это дело укрываю сверху одеялом и покрывалом. Лихорадочно осматриваюсь в поисках пропавшего парня и не нахожу ничего лучше, чем кинуться к шкафу. Раскрываю створки и замираю в недоумении. Ника там нет. Но тогда где он?

- Ник? – тихо зову в пустоту. – Ник?

- Лекси, ты там скоро? – в противовес моего шепота раздаётся громкий возглас мамы.

Вздрагиваю и тут же начинаю не глядя натягивать на себя то, что попадается под руку.

- Да, мам! Уже иду!

Открываю ящик комода и достаю оттуда связку запасных ключей. Точнее один единственный ключ, оставшийся не пристроенным. Кладу его на комод и тихо произношу:

- Ключ от входной двери на комоде. Не забудь потом вернуть.

Увожу маму подальше от места своего преступления, таская её по магазинам, салонам, паркам. А вечером, только лишь переступив порог, сразу же направляюсь в спальню, молясь, чтобы Ника там уже не было. И его нет. Ушёл. На прощание оставив смс сообщение в моём телефоне: «Позвони, как мама уедет. Верну ключ»

Как же хочется от души выругаться. Ну зачем? Зачем он это делает? Зачем ищет причины для встречи? И почему в груди так сладко ноет от этого? Почему мне хочется ощутить вновь его прикосновения, упиваться его поцелуями, почувствовать жар его кожи на своём теле? Почему я продолжаю хотеть его, а не своего собственного жениха? Черт! Что же ты со мной сделал, Ник?

***

Неделя тянется мучительно медленно. Но в конечном итоге, проходит и она. И я не знаю, радоваться этому или нет. Хочу ли, чтобы мама уезжала или лучше, чтобы осталась вплоть до приезда Тома? Ведь тогда мне не нужно будет искать повод, чтобы не искать встречи с Ником…

Противоречия раздирают изнутри, словно две сущности, борющиеся за право владеть моим разумом и телом, а душа лишь тихо наблюдает за этим безумством и нервно курит в стороне.

Кто бы знал, как я устала от всего этого. Устала от себя и глупого чувства – тоски, что завязывала узлом мои нервы и внутренности.

Эта неделя была моим личным адом, в котором я медленно выворачивалась наизнанку и сходила с ума. Если бы не мама, неизвестно, как бы всё обернулось. А так, прожила семь дней вполне нормально. Не считая бессонных ночей с истерзанными зубами подушками, когда я чувствовала себя наркоманом в ломке. Ник стал моим наркотиком – моей зависимостью. Я даже не поняла толком, не успела осознать, когда всё вышло из-под контроля. Когда безумный секс, основывающийся на голой страсти и яростном влечении перешёл во что-то большее? Во что-то, в чем нуждаешься так же сильно, как в воздухе, которым дышишь?

Слишком поздно, чтобы отнекиваться от того чувства, что сжигает меня изнутри. Оно сильнее меня. И оно рвёт меня на части. Это безумное желание отдать своё тело полностью в чужое распоряжение, на откуп – только бы не затронули сердце. Но кажется, что все мои манипуляции не отсрочат неизбежного. Этот бой я проиграла.

- Алексия, ты меня слышишь? – голос мамы заставляет вернуться в реальность.

Слишком вязкую и удушающую. Мне не хватает сил, чтобы вздохнуть. Выдавливаю виноватую улыбку и отрицательно качаю головой. Прости, мама, но я не слышала тебя, погрязнув в своём собственном болоте мыслей.

- Я говорю, что не дело это – сидеть и плеваться в потолок. – Продолжила или повторила свою речь мама. - Тебе нужно найти работу. А то ты так с ума сойдёшь в этих стенах.

Уже сошла. И, кажется, это не лечится.

- Мам, ты же знаешь, что Том запретил мне работать. – Выдыхаю и смотрю на свои пальцы, что сжимаются в кулаки. - Он говорит, что сможет и сам обеспечить нашу… семью.

- Это он пока так говорит, а что будет, когда у вас появятся детки?

А вот это удар под дых.

- Мы ещё не думали об этом…

Голос сел, а пальцы побелели от того, как сильно я вцепилась ими в столешницу. Дети… Какие к чёрту дети?! Я не достойна того, чтобы носить под искорёженным сердцем чистую и светлую частичку Тома. Он не заслуживает такого.

И я не выдерживаю.

- Мам я… - вдыхаю глубже, прерывая её разглагольствования на тему детей и семьи. Я смогу. Знаю, что смогу. И говорю. – Кажется, я не хочу замуж.

Мама замолкает на полуслове. Смотрит несколько долгих секунд немигающим взглядом. И молчит. А я не могу выдержать это взгляд. Отворачиваюсь и закусываю губу в ожидании того, что же обрушится мне на голову. Гнев? Наставления на путь истинный? Или что посущественнее? Например, подзатыльник? Но ничего из того, что я ждала – не случилось.

- Это просто предсвадебный мандраж, - по-доброму улыбается мама и касается моей щеки, заставляя вздрогнуть. – Это пройдёт. Всё хорошо, девочка моя. Ты же любишь Тома, а он любит тебя. У вас будет замечательная свадьба…

- Я изменила ему. – Слова будто камни, что ухают с огромной высоты, разбиваясь о гладкую поверхность моих натянутых нерв. Слишком громко. И эффект тоже вышел ошеломляющим. Слишком.