- Скажи, что ты сейчас пошутила, - тихий голос мамы колоколом звенит в ушах.

Отрицательно качаю головой. И больше не могу себя сдерживать. Выдаю все как на духу: и про то, что это вышло по-пьяне, и про то, из-за чего вообще это случилось, и даже про то, что испытала оргазм, чего с Томом случалось крайне редко. Единственное, о чем умалчиваю: личность Ника, и что это продолжается до сих пор.

Мама слушает с каменным выражением лица, не перебивает, но я чувствую, как сгущаются тучи надо мною.

Замолкаю и выжидающе смотрю на самого близкого и родного человека. Я пойму и приму ее осуждение и даже злость. Единственное, чего я очень боюсь - увидеть разочарование на ее лице. Но пока она молча переваривает полученную информацию. И эта тишина давит на меня. Я уже хочу, чтобы она хоть что-то сказала, да хотя бы накричала на меня, в конце концов!

Но вместо этого мама задает безжизненным голосом один единственный вопрос:

- Том знает?

- Нет.

И снова молчание.

- Мама, ну скажи хоть что-нибудь. - Все же не выдерживаю. И упавшим голосом добавляю: - Ты меня презираешь?

- Ты что такое вообще говоришь? - Тут же вскидывается она, но почти сразу остывает: - просто это все слишком неожиданно...

О да, точно. Как рояль на голову.

- Слушай, Лекси, дорогая, - осторожно начинает мама, подбирая слова, - каждый из нас совершает ошибки. Главное, нужно вынести из них урок. Ведь любая ошибка нас чему-то учит...

- И чему же научила меня эта "ошибка"? - спрашиваю с горькой иронией.

- Что нужно поговорить с Томом по поводу вашей сексуальной жизни. Начистоту. Выявить проблемы и решить их. Может, даже записаться к сексопатологу...

Как же мне хочется рассмеяться в ответ. Ведь это же до глупости смешно. Если бы не было так горько.

- Вместе вы справитесь. - Мама внимательно следит за моей реакцией. Да, слишком хорошо она меня знает.

- А что делать конкретно мне? - я уже не скрываю усмешку, искривившую мои губы.

- Забыть. И жить дальше. Только с Томом поговори о том, что я тебе сказала. Ладно?

- Ладно. - Слово горчит на языке, заставляя поморщиться. И от мамы это не укрывается.

- Ты что, больше не любишь Тома? - изумленно выдыхает она, едва не схватившись за сердце.

Теперь настает моя очередь ощетиниваться:

- С чего ты взяла? Я люблю Тома, просто...

- Что «просто»?

- Просто чувство вины давит на меня. Я презираю себя, но ничего не могу с этим поделать.

- А ты не думай об этом. Это случилось давно и всего один раз, так что не стоит себя накручивать.

Если бы она знала, то, наверное, не так говорила бы. Но ей не нужно знать. Поэтому я ограничиваюсь всего лишь одним искренним:

- Спасибо.

На меня ещё долго глядят с особой внимательностью, а потом просто обнимают.

Эх, мамочка, какая же всё-таки у тебя дочь… плохая. Прости за это.

***

Мама уезжает за день до окончания своего отпуска. Всё это время мы проводим вместе, но тему моей измены больше не поднимаем. Наоборот, мама всячески опекает меня, старается отвлечь. А мне от этого только тошно. Но я упрямо молчу и улыбаюсь, давая понять, что её «методы» работают. Вот только мама меня слишком хорошо знает.

- Надеюсь, ты больше не совершишь никакую глупость, - настороженно говорит мне она в день отъезда. – Милая?

- Хорошо, мама. Обещаю.

Глупое обещание. Невыполнимое. А может, всё же стоит попытаться его исполнить?

Оставшееся время до приезда Тома я всеми силами избегаю Ника. В принципе, он тоже не рвётся общаться со мной. Ни звонков, ни смсок от него за это время не поступало. Хотя я помню про ключ. Но я всё же надеюсь, что он нигде не «всплывет».

Но зря я переживала. Ключ вернулся в день, когда я собиралась в аэропорт, чтобы встретить Тома. Его принёс в конверте посыльный. И больше ничего. Ни записки, ни подписи. Только железяка. Холодная и равнодушная к моим внутренним терзаниям, которые вновь подняли голову.

Сжала в руке ключ так, что побелели костяшки пальцев. Забыть. Нужно всего лишь забыть.

Ну почему же у меня это не получается?

Возвращение

Том выглядел счастливым. Да и я поняла, что соскучилась по нему. Особенно, когда он обнял меня и закружил прямо в аэропорту на глазах у всех, радостно и в то же время жадно целуя. И я с не меньшей жадностью отвечала ему, не обращая внимания ни на кого. Потом мы продолжили целоваться в такси, по дороге до дома, у дверей, пока открывали дверь, и весь тот путь, что проделали от порога до кровати. Затем было страстное воссоединение, которое омрачала всего лишь небольшая деталь: я не достигла оргазма. Снова.

Возможно, мама права, и нам с Томом нужно поговорить по этому поводу. Но. Я не могу. Откровенно боюсь. Особенно после того раза, когда Том в сердцах бросил мне: «фригидная». А ведь именно из-за этого всё и началось. Теперь я боюсь, что этим может и закончится. Поэтому я продолжаю имитировать оргазм. И только страсть является искренней. Но она всё равно не такая всепоглощающая и сводящая с ума, как с Ником.

Даже по прошествии месяца, секс у нас с Томом какой-то… степенный, спокойный. Нет той искры, что разжигает огонь, в котором мы можем сгореть дотла. Нет того всплеска, взрыва, что я испытывала с Ником. Всё до зубного скрежета привычное. Даже объятия любимого.

- Ну что, моя милая невеста готова к завтрашнему дню? – после всего спрашивает Том хриплым голосом, уткнувшись мне в шею.

А я не могу контролировать испуг, что сковывает тело. Напрягаюсь, пытаясь вспомнить, а что должно быть завтра? Но на ум ничего не идёт.

- А что будет завтра? – спрашиваю осторожно, опасаясь выдать свой страх.

Но Том лишь усмехается моей «забывчивости». И напоминает.

- Завтра начнут приезжать родственники. – Улыбается, заправляя мне за ухо локон растрёпанных волос и целуя в висок.

- Ох, чёрт.

Как же я могла об этом забыть?

- Вот-вот, - чувствую, как его губы расплываются в улыбке. - И тебе придётся от них отбиваться. Скалкой.

Мне бы улыбнуться в ответ, но я слишком напряжена для этого. Поэтому молчу. И Том понимает это по-своему. Он зарывается носом в макушку и тихо шепчет: