— Офигеть… — пробормотал Кодзу. — Тут что, весь город такой зеленый? — Он подошел к газону и потрогал траву. Повторил: — Офигеть. Газоны и деревья — и все бесплатно.

— Ты же видел мой сад, — удивилась Туу-Тикки.

— Частный сад при крутом дорогущем доме — это понятно, — объяснил Кодзу. — А вот так, в свободном доступе…

По улице шла старушка с маленькой пушистой белой собачкой. Собачка присела на газон, чтобы сделать свои дела. Старушка собрала какашки совочком в пакет и пошла дальше. На другой стороне улицы пожилой негр курил сигару. Кодзу посмотрел на него и потащил из кармана сигареты и зажигалку.

— На траве можно ходить босиком или лежать, — сказал Князь, обращаясь к рыжему. — Мможет, тебе это понравится?

— Я лучше там… — Кодзу кивнул на холм. — Там собаки на траву не гадят.

Туу-Тикки улыбнулась и медленно пошла по улице вниз, разглядывая разноцветные фасады и занавески на окнах.

— А вот и табачная лавка, — она указала на маленький полуподвальный магазинчик на углу. — Зайдем?

— Я пойду на холм, в сети говорят, оттуда интересный вид на город, — Алекс проводил своих спутников взглядом и захромал вверх по лестнице.

Вид в самом деле того стоил — разные крыши, зелёные факелы сосен, ажурная конструкция какой-то технологической башни, вырастающая из нетопливо ползущих прядей местного странного тумана. Князь подумал, был ли Сан-Франциско его Земли так же интересен? Стоя на холме, Алекс отчётливо слышал геологическую активность в разломе Сан-Андреас.

В табачной лавке у Кодзу разбежались глаза. В ней были шкафы с сигарами и стенды с трубками, стеллажи сигарет и сигарилл, отдельная витрина с электронными сигаретами и трубочным табаком. Пока он изучал товар, Туу-Тикки попросила показать ей несколько трубок-чёрчварденов, выбрал две, взяла к ним две пачки ершей и долго обсуждала с продавцом достоинства доминиканского и виргинского табака.

Кодзу в конце концов решил взять по пачке всего. От совсем дешевых сигарет он отказался — хватит, накурился в свое время. Сигариллы попробовать стоило. Сигары… Кодзу прикинул, как бы он смотрелся с сигарой, и покачал головой. Может быть, когда нибудь, но не сейчас.

Из лавки они с Туу-Тикки вышли, нагруженные двумя большими бумажными пакетами с головой индейца. Пакеты нес Кодзу. У Туу-Тикки была только маленькая сумочка с кошельком и ключами от машины. Ее длинную юбку трепал ветер.

— Куда теперь? — спросил Кодзу.

— В Чайна-Таун, — сказала Туу-Тикки. — А вон Алекс. Пойдем к нему.

Приближение своих спутников Князь почувствовал издалека по запаху табака. Обернулся и помахал.

— В моё время здесь просто лес. Так странно смотреть на город.

— А я бы посмотрела на лес… — мечтательно сказала Туу-Тикки. — В этом мире слишком много людей. Это плохо.

— Много — это сколько? — поинтересовался Кодзу. — Миллионов двести?

— Семь миллиардов, — покачала головой она.

Кодзу поперхнулся дымом.

— Блин! Куда столько?

— Вот и я хотела бы знать.

— Семь миллиардов, — Алекс кивнул. — В моём мире население росло ещё сто лет. Потом началась экологическая катастрофа. Сейчас на Земле нет ни одного крупного города. Самые большие скопления людей в университетах. Я могу показать фото на чьём-нибудь планшете. А для чего вы курите?

— Меня это успокаивает, и мне нравится процесс, — сказала Туу-Тикки.

Кодзу пожал плечами.

— Я не пью алкоголя, не употребляю наркотиков, до Доминика не занимался сексом, питался полуфабрикатами. Мне нужно было какое-то личное удовольствие.

— Курение — это личное удовольствие? — Князь вытаращил глаза. — Ты серьёзно? Это же… горячий дым.

— Угу, — согласился Кодзу. — А еще это моя личная привычка. Личная, понимаешь. Мне нравится — и все.

Туу-Тикки рассмеялась.

— Культурные противоречия, — сказала она. — Дойдем до Чайна-Тауна пешком или поедем?

— Там, откуда вы прибыли, есть большие проблемы с реализацией личных пристрастий? — Алекс посмотрел на Туу-Тикки. — Далеко идти? Я медленно хожу.

Кодзу хмыкнул.

— Меня химически кастрировали в четырнадцать, чтобы я работал «тенью» у элиты, — сказал он. — Доминику понадобилось полгода, чтобы восстановить мою способность заниматься сексом, и еще столько же — чтобы я смог получать удовольствие от него. Думаю, это дает представление о том, откуда я прибыл?

Туу-Тикки с сочувствием погладила его по плечу.

— Довольно далеко, — сказала она. — Значит, поехали.

— Поехали, — кивнул Князь. — То, что ты говоришь, Кодзу, напоминает мне искусственный социум. Бывшее место ограничения свободы или религиозный орден. Не берусь судить, что хуже. Хорошо, что вы оттуда, гм… свалили.

До самой машины Кодзу молчал. А потом объяснил:

— Амиу — бывшая тюремная колония. Управляется ИскИном. И да, очень хорошо, что мы оттуда свалили. Вопрос в том, что делать дальше.

— Отдыхать, — посоветовала Туу-Тикки. — Наслаждаться жизнью. Адаптироваться к воздуху и воде.

— Угу, к воде, — буркнул Кодзу. — То-то… а, неважно.

— Туу-Тикки права. Судя по запаху, вы тут недавно. И пока не закончится адаптация, принять хороших решений вы не сможете. Физиология не позволит. Судя по твоим словам, «наслаждаться жизнью» для тебя — фраза ни о чём. Что-то, что отвлекает от основной задачи. Кодзу, а что если для вас режим выживания в самом деле закончился? Можно жить. Я помню, когда я ушёл с оперативной работы, я ещё полгода бегал по стенам. Не мог сменить ритм жизни. Потом — хлоп, и отвалился со стены. Было странно.

— А у меня есть эти полгода? — спросил Кодзу. — Я работоголик. Пока все нормально, но что я буду делать, когда мне станет скучно? У меня в жизни отпуска не было. Вообще никогда. И у Доминика. Скучающий блонди — это должно быть кошмарно.

— Скучать — это вообще кошмарно, — они дошли до машины, убрали в багажник пакеты с покупками. — Я, к сожалению, не психолог. Но жить — это интересно. Просто… у тебя в доступе было только одно-два-три поля для реализации. Причём не оптимальных, а только тех, какие доступны. А теперь у тебя в доступе таких полей — миллион. И можно найти для тебя и для Доминика оптимальные. Это совсем другая история, другое состояние. Ну не знаю, как если ты всю жизни ходил только в сапогах и ел только лапшу. А теперь есть ещё кроссовки, сандалии и место ходить босиком, а из еды — целый холодильник. Тут главное не сожрать сразу всё.

Некоторое время Кодзу молчал. А потом сказал:

— Тикки, я хочу рыбу. Купи мне рыбу. И мидий. Никогда не пробовал. Мне интересно.

— Конечно, — кивнула Туу-Тикки. — Хочешь, приготовлю паэлью завтра на обед?

— Я лучше сам. Ты мне рецепт переведешь?

— Переведу. Алекс, а у тебя какие пищевые предпочтения?

— По настроению, — Князь пожал плечами. — Особых нет. Люблю тонкинскую кухню. И живую еду. В смысле — поймать кого-нибудь и сесть, пока оно ещё тёплое. О, мы почти приехали. Это куда красивее, чем на фото!

— Оно такое… древнее… — задумчиво произнес Кодзу.

— Не очень, — возразила Туу-Тикки. — Но стилистика соблюдена. Ну что, китайская кухня?

— Ага, — Алекс выбрался из машины.Чайна-таун начинался символическими воротами с двумя собаками Фу. Князь мысленно поздоровался с хранителями и попросил разрешения войти. Повёл носом. — Давайте вон туда? — он махнул рукой в сторону ресторана с цилинями на вывеске.

— Давайте, — согласилась Туу-Тикки.

Кодзу тоже не стал спорить. Он понятия не имел о китайской кухне, и Алекс с Туу-Тикки объясняли ему состав блюд.

Еда была вкусной, порции большими. Туу-Тикки ела немного, зато выпила два чайника зеленого чая с мятой.

После обеда они ещё прошлись по китайскому кварталу, купили гладкие шарики из нефрита и колючие из дерева для пальчиковой гимнастики, Туу-Тикки зашла за чаем, пряностями и благовониями. Потом поехали на берег смотреть на морских котиков на причале 39.

— Вы пойдёте в аквариум? — спросил Князь. — Там медузы.

— И акулы, — подтвердила Туу-Тикки. — Пойдем, но не сегодня. Аквариум — это на весь день. И надо будет взять с собой Доминика.