— Добро пожаловать в наш дом, матушка Бию, — улыбнулась Туу-Тикки. — Попозже, может, и даст. У нас тут дом, сад и часть холма наши. Поохотиться негде, но прогуляться место найдется.

Входная дверь открылась и вошел Грен в сопровождении Кая. Улыбнулся тетушке Бию, с сочувствием посмотрел на барса.

— Снова котик, — сказал он.

Матушка Бию улыбнулась в ответ. Она отогрелась, была сыта и почувствовала усталость. Зевнула, прикрыв рот сложенной горстью ладонью. Барс тоже зевнул, показав чёрные стёртые зубы, свернулся клубком, накрыл морду лапой.

— Пойдемте, я провожу вас в вашу комнату, — предложила Туу-Тикки. — Вымоетесь, отдохнете.

Кай улегся на полу возле камина, краем глаза подглядывая за барсом. Сесса и Киану в доме не было, они ушли гулять.

Грен подумал, что ему очень хочется взять щетку и вычистить барса, но вряд ли пока это стоит делать. А вот что стоит, так это позвать Эшу или Йодзу. Наверное, сначала Эшу.

Матушка Бию поднялась. Комнаты в доме показались ей слишком большими и светлыми, а смывной туалет и душ она видела впервые в жизни. Недоверчиво проследила за тем, что ей показывала хозяйка дома. Вода в душе текла тёплая, даже горячая — чудо из чудес! Матушка Бию видела горячие источники, но чтобы вода просто так текла…

Туу-Тикки показала на халат:

— В него можно переодеться после купания, в комнате в шкафу есть платья и белье, а вашу одежду пока духи вычистят и выстирают. Мы будем ужинать через некоторое время, я приду за вами. Отдыхайте.

В гостиной Грен соображал, как добыть Эшу. Телефоном тот не пользовался принципиально.

— Как ты думаешь, как бы нам добыть Эшу? — спросил он вернувшуюся Туу-Тикки.

— Я думаю, — сказала она, — что нам не Эшу нужен, а Йодзу. Все котики Фазы в его ведении. Зубы мне у этого барса не нравятся. Остальное-то восстановится, а вот зубы…

— Напишешь ему?

— Позвоню. А ты скажи пока мальчикам, чтобы они не трогали котика. Он сейчас в таком состоянии, что может начать обороняться, а это все-таки не Киану.

Барс спал неглубоко, отвык за двадцать лет расслабляться и спать нормально. Когда хозяева дома разговаривали, он шевелил ухом в сторону звука. Потом он захотел пить, во сне ему казалось, что он по-прежнему в камере, воду придётся слизывать со стылых стен. И спросонок не понял, что видит — чей-то дом, камин с открытым огнём, собаку. Барс шарахнулся, припал к полу, но собака просто смотрела на него, а никакой охраны с оружием рядом не было.

К тому же тут пахло… жильём тут пахло, а не болью и нечистотами. Барс поднялся, огляделся по сторонам. Он вспомнил, что просил бодхисатву о милости скорой смерти. Что же, его молитва была исполнена? Но чувствовал он себя еле живым, все суставы ломило, ныли зубы, глаза слезились. Что ж, похоже, его везения для скорой смерти недостаточно.Барс нашёл миску с водой, напился и растянулся опять на матрасе. Накрыл морду лапой.

Духи принесли ему миску со свежей едой — снова индюшачий фарш, индюшачьи яйца, сливки и кошачьи витамиты, те, что дают кошкам, восстанавливающимся после тяжелой болезни.

Кай так и лежал у камина, стараясь даже не смотреть на нервного гостя.

Барс почуял запах еды, поднял голову. Духов он видел и понимал, что это не люди, но не мог сейчас разобрать, кто это. Барс подтянул к себе миску лапой, зачавкал торопливо. Даже подавился от жадности, долго кашлял. Потом умывался, стирая фарш с усов и носа. Голоса теперь доносились откуда-то со стороны. Барс не понимал, кто там говорит и вообще, где он находится. Где там старая снежная коза, которую он смутно помнил в святилище? Почему тут так тепло?

Барс с трудом поднялся и пошёл в сторону голосов. Его шатало, он хромал на все четыре ноги поочерёдно, но оставаться дальше в неведении было выше его сил.

— О, котик пришел, — сказала Туу-Тикки, нарезавшая рыбу к ужину. — Хочешь рыбы? — она подошла к нему и протянула кусок филе на ладони.

Барс с трудом протиснулся в дверь кухни, остановился, принюхиваясь. Поразглядывал мужчину и женщину, осторожно понюхал то, что она протянула ему на открытой ладони. Слизнул колючим языком. Хрипло мяукнул. Кашлянул, мяукнул ещё раз.

Туу-Тикки дала ему еще кусок рыбы.

— Ты в безопасности, — сказал Грен. — Этот дом — хорошее место, чтобы выздоравливать. Все наладится. Твоя спутница отдыхает наверху. К ночи обещал прийти кот всех котов, он о тебе позаботится.

В безопасность барс особенно не верил, но его это не волновало. Главное, что он вырвался из Чор Гом, всё остальное не важно. Воспоминания о тюрьме вернули его имя, Тай Лунг шевельнул хвостом. Да, он вырвался из Чор Гом, он помнил панику в глазах мастера. Но здесь и это не было важным. Барс благодарно коснулся носом плеча жещины и вернулся на матрас у камина. Странно, конечно, что бодхисатва не даровал ему смерть.

========== 6 ==========

Грен постучался, дождался ответа и вошел в комнату Оуэна. Сам Оуэн лежал на полу и смотрел, как миниатюрные электровозы таскают за собой вагончики. Время от времени Оуэн переключал стрелки, поправлял рельсы и включал семафоры. Лерой сидел на стуле и смотрел на железную дорогу отстраненным взглядом — кажется, она не слишком его занимала.

— Добрый вечер, — улыбнулся Грен. — Скоро ужин. У нас сегодня необычный гость, и я хотел предупредить вас о том, как придется себя с ним вести.

— Обходить десятой дорогой, чтобы он нас не сожрал? — без интереса спросил Лерой. — Это же дикий зверь?

— Ну что ты глупости говоришь! — возмутился Оуэн и переключил стрелку, направляя состав на внутренний круг — через мостик, между двумя рядами пластиковых драконов.

— Лерой просто пока не в курсе, что все наши гости разумны, — покачал головой Грен. — Так вот. Это оборотень, он разумен, но с ним очень плохо обращались, он болен и не может перекидываться. В неперекинувшемся оборотне от зверя больше, чем от разумного. Поэтому я хочу попросить вас не беспокоить и не тревожить его.

— Значит, вниз не спускаться? — спросил Лерой.

— Почему? Спускаться, просто не смотреть фильмов в гостиной и не затевать там игр.

— Я понял, — Лерой кивнул. — А кто его так… испортил?

— Пока неизвестно, — развел руками Грен. — Идемте ужинать.

Тай Лунг дремал. Огонь камина грел бок, лежать на матрасе было мягко. Иногда барс почти просыпался и пытался думать. Получалось пока плохо. Он был слишком болен и слишком зверь. По лестнице спускались люди — большой и маленькие. Тай Лунг невольно напрягся, поднял голову, следя, за хозяином дома и двумя мальчиками.

Оуэн помахал барсу рукой. У Лероя на лице было написано тщательно скрываемое сочувствие. Грен придерживал их за плечи.

Тай Лунг хрипло мяукнул. Он не собирался нападать на детей и пытался дать это понять. Но мурлыкать у него никогда не получалось.

Туу-Тикки поднялась наверх, чтобы позвать к ужину матушку Бию. Постучалась в дверь. На стук никто не отозвался — старая женщина крепко спала, длинная дорога по горам с умирающим пупи её измучила.

Туу-Тикки вернулась на кухню. Грен уже раскладывал еду по тарелкам.

— Йодзу придет часам к восьми, — сказала она. — Я ему звонила. Он очень встревожился.

— Почему? — удивился Грен.

— Я не спрашивала.

Оуэн скривил нос над тарелкой.

— Снова рыба…

— Ты не любишь рыбу? — спросил Лерой. — А мне нравится.

— Я думал, мама курицу пожарит.

— Ты же не любишь фермерскую курицу, — заметил Грен.

— Ну… — Оуэн поковырялся вилкой в тарелке. — А что на десерт?

— Торт с фундуком и карамелью, — ответила Туу-Тикки.

— Ну тогда ладно, — согласился Оуэн.

Барс полакал воды, неуверенно поднялся, пошевелил хвостом. Тай Лунг понимал, что выздоравливать будет долго и что умереть ему уже не удастся. Он чувствовал сожаление и растерянность. Двадцать лет он знал, чего хочет. Но это поддерживавшее его желание оказалось прахом, не имеющим смысла. Что теперь с ним будет?