— Дрессировщик, — Стив покачал головой. — Ириски, конфетки. Ты увидел в Зимнем Солдате то, на что другим плевать было. Человек увидел человека.

Стив притянул к себе Баки, усадил к себе на колени, зарылся носом в длинные пряди.

— Но как ты саботировал всё то дерьмо, что предписывал регламент? — осторожно спросил Стив.

— Ну, все саботировать не получалось, — признался Брок. — Молчал в основном. Приучил его обо всем докладывать только мне, и сам решал, что с информацией делать. А он, придурок, как встретил тебя на мосту, так сразу — «я его знал», блядь. — Брок укоризненно посмотрел на Барнса. — Да Пирсу еще! Нашел кому сказать! Вот тебя, дурака, и обнулили посреди миссии.

— Ну извини, — развел руками Баки. — Я совсем офигел тогда. Ты ж не предупредил.

— Да я сам нахуй не знал, что вы знакомы, — проворчал Брок.

— Но ты сказал, чтобы я развлекся и чтобы защищался, не дал себя попортить. И чтобы с минимумом побочного ущерба. Значит, ты знал.

— Знал, да не то, — буркнул Брок.

— Рассказывай, что уже скрывать-то теперь, — Стив поцеловал Баки за ухом.

Баки наклонился и погладил Брока по голой ступне. Тот отпил пива, отвел взгляд в сторону.

— Я знал, что Кэп и Зимний примерно равны по силе, но Зимний опытнее и вооружен лучше. Вот и не хотел, чтобы вы друг друга попортили. А так только размялись в свое удовольствие. Кстати, Барнс, я потом сводки смотрел — побочный ущерб практически нулевой был. Ты молодец.

— Все как ты сказал, командир, — кивнул Баки.

Стив передёрнул плечами от воспоминаний о той встрече. Он впервые чувствовал себя настолько оглушённым, когда с легендарного убийцы упала маска, открывая лицо того, кого он успел не только похоронить, но и оплакать, как старался докричаться до него и потом ещё сутки не мог прийти в себя, в пол-уха слушая идиота Уилсона, твердившего, что Баки больше не Баки и его надо остановить любой ценой. Кто бы знал, каких трудов тогда Стиву стоило наглядно не продемонстрировать придурку, что он думает о его словах, сбросив его с дамбы.

— Что ты говорил Пирсу, когда мы уходили раз за разом? Ты ведь отпускал.

— Ну, в лифте ты нас честно вырубил, — оскалился Брок. — У меня потом до-о-олго спина болела. Я специально взял побольше народу, потому что втроем у нас еще был бы шанс, а в восьмером — без вариантов, больше друг другу мешали. Кто вас выпустил из машины, в душе не ебу, да мне и похуй. Я тогда думал оставить вас где-нибудь и припахать ребят могилы копать. Ага, в бетоне, — хохотнул он. — В промзоне. Роллинз на меня как на полоумного смотрел. Ну а после ты бы выбрался, что тебе те наручники-то были, если ты магнитные, которые на Зимнем Солдате тестировали, разъебашил?

— Эй, ты мне сам сказал сделать вид, что я не могу из них освободиться! — возмутился Баки. — Я и сделал! Суфле в шоколаде, кстати, вкусное было. Надо будет купить.

— Отдельное тебе спасибо за Сокола, если бы ты его не отделал тогда, сам бы придушил, активного такого, — хмыкнул Стив, тиская Баки.

Ему всё равно до конца не верилось, что они вместе, и он может вот так вот оглаживать его бока, при том касаясь ступнёй задницы Брока и знать, что он тоже его, полностью с потрохами.

— Я искал тебя тогда по всем больницам и спискам погибших.

— А меня сразу после реанимации в какой-то закрытый военный госпиталь под присмотр Гидры перевели, — признался Брок. — В душе не ебу, где это было. Кололи чем-то, кожу пересадили, — он покрутил перед собой руками, на которых не было ни единого шрама. — Потом натаскивать начали. В Штаты больше не пустили, вывезли куда-то в Восточную Европу, потом в Северную Африку. Держали на какой-то наркоте, я соображал меньше, чем он после обнулений, — Брок кивнул на Баки. — Как же я тогда заебался! — признался он. — Два года мутоты без увольнительных! И все никак сдохнуть не мог!

— Потому и подставился в Лагосе? — Стив покачал головой. — Ни в жизнь не поверил бы, что ты сам разрабатывал и руководил той операцией, да и бойцы у тебя были — оторви и брось. Чуть не двинулся, увидев тебя без маски, думал, кто другой именем прикрывается. — Стив дёрнул уголками губ. — Так талантливо лажать — это почти искусство.

— Да я вообще охуеть какой талантливый, — Брок щелкнул пальцами, призывая духов убрать объедки и посуду, и растянулся на кровати. — Хорошо дома. Но хуй я тут насовсем останусь.

— До конца адаптации, — напомнил Баки. — А потом дом купим в городе и переедем. Байк себе куплю. Стиви, хочешь байк? Они сейчас просто зашибенные!

— Хочу, — ответил тот, откинувшись на подушки, раскинув руки в стороны. — И чтобы никого народу. Здесь все очень хорошие, но я хочу хотя бы на время только вас рядом. Ещё мастерскую себе под самой крышей. И собаку!

— Нет! — в один голос сказали Брок и Баки. — Только никакой собаки!

— Я ж ее сожру, — пояснил Брок. — Я тутошнего Тимура не трогаю, потому что он старенький уже и сам не залупался с самого начала. А так Барнс видел — я на других собак кидаться готов.

— Факт, — подтвердил Барнс. — Гулять с ним по городу тот еще был геморрой. Только успевал на ушах висеть. А я вообще кошек люблю.

— Не даёте вы мечте окончательно сбыться, — притворно вздохнул Стив. — Как это так? Я и без собаки? — Стив поймал ступню Брока, пощекотал подошву. — Только, Баки, давай ты не будешь тащить в дом всех обиженных и обделённых кошек района?

— Не, я кошачий приют открою, я уже придумал, — сказал Баки.

Брок недовольно дернул ногой.

— На одного — одного! — кота я согласен, — проворчал он. — Пустите отлить, черти. И чтоб когда я приду, уже в койке были и раздетые!

========== 19. ==========

Стив не мог оторвать взгляда от Баки, стоял, комкая в руках джинсы и смотрел, как тот стягивает футболку, раздеваясь полностью. Подошёл со спины, коснулся губами шейных позвонков. Быть рядом с Баки было странно, невероятно желанно и в то же время казалось, что спишь, и это всё тяжёлая горячечная фантазия, после которой просыпаешься на перекрученных простынях, загнано дышишь, слепо глядя в потолок и ненавидишь самого себя, что проснулся, не смог остаться в плену сновидений.

Прижал к себе, огладил ладонями грудные мышцы. Сейчас он не мог не трогать Баки, не ласкать доступные участки кожи, касаясь дрогнувшего пресса, проводить пальцами по бёдрам и дышать своим Баки, без надежды надышаться.

Баки немедленно подался назад, притираясь к паху Стива задом. Перехватил его ладони, потянул их вниз, к своему окрепшему и налившемуся члену.

— Ты меня чуть с ума не свел, — пожаловался он. — Я месяц понять не мог, это твое желание или мое?

Стив застонал громко, просительно, наконец дорвавшись. Обвёл большим пальцем головку члена Баки, собирая капли смазки, поднёс к губам и облизал, смакуя его вкус.

— Думал, сдохну, видя вас вместе без возможности хоть коснуться.

Толкнулся бёдрами, потираясь своим стояком о задницу Баки.

— Смотрел, слушал и сходил с ума.

Стив прикусил кожу в сгибе плеча, лизнул влажно, извиняясь и снова сжал зубы. Его руки жили своей жизнью, лаская твёрдый, налитый желанием член Баки, лаская, оттягивая бархатистую кожу у головки, водя ладонью по стволу до самого корня, перебирая тяжёлые яйца, чуть сжимая их.

Баки постанывал, прижимаясь к Стиву, терся задницей о его член, притягивал к себе за бедра. Наконец он не выдержал и утянул Стива за собой на кровать, встал на четвереньки и прогнулся в пояснице.

— Растяни меня как следует, — попросил он. — Смазка и резинки в левой тумбочке.

Стив, не видя ничего вокруг, рванул ящичек на себя, рассыпая половину содержимого на пол, кое-как нашарил бутылку со смазкой и опустился перед Баки на колени.

Руки дрожали, не слушались. Стив был готов молиться сейчас Баки как своему личному божеству, нежить его, заласкать до искр перед глазами, но и ослушаться тоже не мог, не имел права. Он коснулся ягодиц Баки, прижался губами сначала к одной, потом к другой половинке, развёл их в стороны и застонал.