— Солнышко мое, помнишь, Грен учил тебя закрываться?

— Помню.

— Закройся. Вот просто от всего внешнего закройся.

Барнс тягостно вздохнул. Брок зачем-то сам затаил дыхание.

— Плохо получается, — пожаловался Барнс.

— А ты не спеши.

Несколько минут было совсем тихо.

— Кажется, получилось, — сказал Барнс.

— Хорошо, Баки. Себя ты слышишь?

— Д-да… — неуверенно ответил Барнс.

— Давай по шагу за раз. Ты умеешь.

— Смятение, — начал перечисление Барнс. — Привязанность.

— К кому?

— К Стиву. К Броку. К тебе, но не так.

— Кого ты любишь?

— Обоих.

— Кого ты хочешь?

— Обоих. Хочу заползти в кровать с ними и уснуть. И проваляться так дня три.

— Что мешает?

Долгое молчание.

— Про Брока я и так все знаю, — вздохнул Барнс. — И про Стива знаю. Только мне нужно, чтобы он сказал. Вдруг я ошибаюсь?

— Если ошибки — твои, почему наказываешь ты — его?

— Хочешь сказать, что я мудак?

— Хочу сказать, что ты неправ. Обиду ты высказал?

— Да.

— Свои желания обозначил?

— Я не уверен, что Стив меня услышал.

— Значит, поговори с ним еще раз.

— Я хочу триаду, Тикки. Их обоих. Сразу. Только, знаешь, для людей это ни фига не просто, а они люди.

— На то людям язык и дан, чтобы разговаривать. Да к тому же разговоры о законодательном разрешении триад с каждым годом все громче, а законы тут люди принимают.

— Я… — молчание. — Мне все время кажется, что Стив слышит не меня, а что-то у себя в голове.

— А Брок?

— С ним проще. Знаешь, я до истерики рад, что Стиви здесь и в безопасности, только, мне кажется, я не справляюсь. Как в самом начале.

— Кто сказал, что справляться должен ты один? Вас трое. Справляйтесь вместе.

— Я всегда был самым старшим.

— Туатта, — напомнила Туу-Тикки.

— Подросток, говоришь?

— Да. Так что самый старший из вас сейчас Брок. Баки, это пройдет. Это не продлится долго. Тебя в линьку столкнуло. И совет при линьке тот же, что и всегда.

— Делать только то, что хочется и что доставляет удовольствие?

— Ну да. Больше ничего не сработает.

— Можно я тогда у тебя посижу до вечера? Метнусь за планшетом и буду переводить.

— Конечно, котик. Только я шить буду, машинка стучит.

— Это ничего, — что-то зашуршало. — И чего ты такая умная?

— Алька — шестой подросток в доме. Опыт, мой хороший.

Стив сидел на траве ни жив ни мёртв, дурея от услышанного. Он совершенно по-дурацки улыбался, вновь смотрел то на ладони, то на Брока и понимал, что он совсем по-идиотски счастлив, впервые получив на это разрешение, услышав самые важные слова, хоть и сказанные не ему и не для него. Он нужен Баки, действительно нужен, это не сон и не его придумка.

Столько лет он учился прятать неправильного себя, загонять эмоции как можно глубже, улыбаться, жать руки даже тем, от кого от всей души воротило, смотреть всегда прямо, ничего для себя, только мир имел значение — и вот она, награда за весь пиздец, что творился с их жизнями.

Стив глянул на Брока и улыбнулся, чувствуя, как печёт под веками, как горячие слёзы текут по щекам, и его наконец отпускает, разрушая последнее, что осталось от каменного монумента Капитана Америка.

Брок крепко обхватил Роджерса за плечи. Самого его триада вполне бы устроила. Брок был жадным, знал это за собой, и, если проклюнулась хоть малейшая возможность получить все, он не собирался от этого всего отказываться. А что Барнс линяет и вообще гребаный тинейджер, так и это пройдет. Линьку такого рода Брок раньше не наблюдал, но слышал о ней. Грен, правда, на время линьки сваливал куда-то зеркалом. Может, и Барнсу свалить?

Стив вжался в Брока, что было сил. Сейчас он не ощущал себя ни взрослым, ни уверенным в себе, будто разом откатился в то состояние, когда непонятно было, переживёт ли он зиму, но всё равно одевался и выползал на улицу только ради того, чтобы погреться в лучах своего личного солнышка. Он так любил Баки, что готов был на всё что угодно. Любил ли он Брока? Об этом пока было рано говорить, но тот был таким, как надо: тёплым, большим и твёрдым, как скала. Смешно сказать: бывший враг стал той самой опорой, которой Стиву не хватало, а значит, сердца Стива хватит и на Брока, потому что он уже давно стал «своим».

Брок тихо оттащил Роджерса подальше от дома, за деревья, к заросшему какими-то лиловыми цветами забору.

— Бля… — выдохнул он. — Ну заебись просто. — Он уткнулся лбом в плечо Роджерса. — Ты его подростком-то помнишь? А то я в душе не ебу, куда бечь и что делать.

— Я сам тогда был подростком, Брок, — хрипло ответил Стив, успокаивая зачастившее сердце, готовое вырваться из оков грудной клетки и пуститься в пляс. — Не тому ты задал вопрос. Побудь со мной немного, пожалуйста, — тихо попросил он.

— Думал, ты уже и не попросишь, — хрипло сказал Брок. — Триада, а?

— Мы поговорим об этом, позже, когда Баки перестанет… линять? И мы сможем всё обсудить нормально, а пока надо снова как-то пережить переходный возраст Баки, — Стив несмело, на пробу, коснулся губами шеи Брока.

Брок запрокинул голову, подставляясь.

— Пошли ко мне, пока Барнс там пиздецомой страдает, — предложил он.

— Пойдём, не всё же по кустам мыкаться, — кивнул согласно Стив, потому что всё сказанное, услышанное и сделанное сейчас казалось таким правильным, настоящим, что Стив оживал, наполнялся невесть откуда взявшейся силой и уверенностью, что всё будет хорошо.

========== 13. ==========

Целуясь, они ввалились в дом через кухню и поднялись наверх. Брок слегка охуел от неожиданно свалившегося счастья. Он втащил Роджерса в свою комнату и закрыл дверь на кованую задвижку.

Брок изо всех сил старался быть нежнее и осторожнее, хотя как можно быть осторожным с такой махиной, как Роджерс? Впрочем, даже если на того нашло затмение, Брок не собирался упускать своего шанса. Может, это вообще будет разовая акция. Мало ли чего там хочет Барнс.

Тело горело под прикосновениями сильных рук. Стив жался к Броку, чуть не размазываясь по нему, мял руками крепкую задницу, сходя с ума от вседозволенности, вдыхал терпкий мужской запах и чувствовал, что уплывает, теряется во всём этом, таком нужном, желанном.

— Господи, Брок, — взвыл Стив, вжавшись каменно-твёрдым членом в его бедро, прикусил кожу на шее, помечая наконец так, как хотел.

Брок ахнул. Возбуждение застило глаза, пульсировало в паху. Роджерс оглушительно пах собой.

— Хочу вылизать тебя всего, — хрипло выдавил Брок, толкая Стива к кровати и сдирая с него футболку. — Ты охуенный.

— Да, Господи, да, — Стив сходил с ума.

Столько ночей бесплотных мечтаний, неясных образов после случайно подсмотренного в общей душевой СТРАЙКа… Стив был готов умереть, распасться прямо тут на молекулы, лишь бы ощутить Брока своим. Он понимал, что рядом не Баки. Плевать. Стив горел. Сдёрнул с себя джинсы вместе с трусами, сжал член у основания, чтобы не кончить от одного взгляда на тяжело дышащего Брока.

— Раздевайся! Ну же!

Брок моментально скинул штаны. Шевельнул бедрами, качнув горделиво торчащим вверх членом. Обласкал Роджерса голодным взглядом. И толкнул на кровать, встал перед ним на колени. Облизнул губы, глядя в глаза, и лизнул нежную розовую щелку на крупной пунцовой головке.

Комната пошла рябью. Стив заорал в голос, подавая бёдрами вверх. Сколько бы он ни мечтал, не представлял, лаская сам себя, но никогда не думал, что может быть так хорошо от лёгких прикосновений юркого языка. Изо всех сил вцепившись в полосатое покрывало, Стив закусил губу, стараясь хоть немного сдержаться, продлить новое для себя удовольствие, а не притянуть голову Брока силой, вбиваясь в самую глотку, не кончить. Кое-как выпутав пальцы из разодранных ниток, ласково коснулся волос Брока, отвёл со лба чёлку.

— Желанный мой, — из последних сил прохрипел он и взвыл, мелко дрожа бёдрами, уплывая в белое слепящее ничто.