И расхохотался. Лицо Баки сделалось непередаваемо забавным, будто бы им снова по шестнадцать и Стив на глазах у самых красивых девушек с Кони Айленда достал носовой платок и принялся стирать с щёк друга смазанный след от помады.

Туу-Тикки отважно одолела «супергеройскую» оладью и выпила две чашки кофе. Встала и велела Баки:

— Сиди смирно. Лохматый, как чёртушка.

После чего взяла из воздуха расческу и ловко собрала отросшие волосы Баки в аккуратный хвост.

— Вот, а то петухи торчали, — сказала она и поцеловала его в щеку.

Баки смущенно чмокнул ее в нос.

— Стив, поедешь с нами? — спросила Туу-Тикки. — Там красиво, а ты художник.

Стив улыбнулся.

— Только на всякий случай планшет захвачу, — Стив вытер руки полотенцем. — Давно не брал карандаши в руки.

Всё-таки хорошо, что Баки уговорил его зайти в художественную лавку и скупиться по мелочи, так, на всякий случай, — и ведь пригодилось. Проходя мимо жующего Баки, Стив большим пальцем стёр каплю сиропа с губ Баки и слизнул её. Баки хитро улыбнулся ему.

— Баки, на твоей машине и ты за рулем, — объявила Туу-Тикки. — Моя машинка не под ваши суперсолдатские размеры.

Стив вертел головой не переставая, чувствуя себя ребёнком, впервые попавшим в магазин игрушек. Вокруг было много всего: прилавки с живой рыбой, морепродуктами, маленькие уютные кафешки, сувенирные магазинчики всех мастей, уличные музыканты, невероятное количество народу и вид на залив. Руки сами собой тянулись к планшету с листами.

Он уже приметил пару мест, где хорошо было бы присесть и быстренько, в пару штрихов, зарисовать на память.

Туу-Тикки вместе с Баки переходили от прилавка к прилавку, скупая всё, к чему взгляд прикипит. Баки придирчиво осматривал морского окуня, тыкая пальцем то в одну, то в другую рыбную тушку, и яростно торговался за каждый цент, веселя улыбчивых торговцев.

От Стива требовалось только нести пакеты и не потеряться в пёстрой толпе. У него была, конечно, прекрасная память, но найти хоть кого-то в таком столпотворении не представлялось возможным.

Стив догнал Баки с Туу-Тикки, когда они уже закончили с рыбой и Баки прилип к прилавку с мороженым.

— Туу-Тикки, мэм, — обратился к ней Стив, косясь на высокого загорелого дочерна парнишку, улыбающегося ему от прилавка с разной самодельной бижутерией. Маленький магазинчик и этого продавца Стив приметил уже давно и всё искал возможности подойти. — Это не страшно, если я не поеду обратно с вами? Хочу… ещё пройтись и вернусь к вечеру на такси, если вы скажете адрес. Или так нельзя? Я могу и пешком.

— Окридж-драйв, девяносто девять, — ответила Туу-Тикки. — Только помоги нам сначала отнести покупки в машину. Баки, в доме полно мороженого, давай сначала запасы доедим?

— Я хочу вот это, с васаби, — объяснил Баки. — Я такое еще не пробовал.

Стив вскинул брови. Васаби с лёгкой руки Наташи он ел и не мог сказать, что эта странная японская горчица ему так уж понравилась, но, если Баки хотел… Купив рожок с двумя шариками зеленоватого мороженого, вручил его Баки.

— Конечно, помогу, — улыбнулся Стив, бросив быстрый взгляд за спину. — Пойдёмте, рыба не любит жару.

Баки тащил все сумки в одной руке, так что его перекашивало, и ел мороженое. Над пирсом взлетели странные пронзительные крики, и Баки едва не уронил один из шариков.

— Котики, — объяснила Туу-Тикки. — Причем половина — шелки.

— Познакомишь? — спросил Баки.

— Это вечером надо и не в сезон, — сказала она.

Они забили сумками и пакетами с рыбой, лангустами, моллюсками весь багажник немаленькой машины Баки.

— Веди себя хорошо, Стив, — строго сказал тот и улыбнулся. — Звони, чуть что.

— Не беспокойся, — ответил он и тут же стремительно скрылся в толпе.

Стив отлично помнил и тонкого, как тростиночка, продавца, призывно растягивающего чересчур пухлые для его лица губы в призывной улыбке, и яркие фенечки на запястьях.

— Ты вернулся, — скорее утверждая, чем спрашивая, протянул тот. — Я Рауль.

— Джереми, — представился Стив новым именем, так и не успев к нему толком привыкнуть.

— И что же ты хочешь, большой парень? — Рауль качнул бёдрами.

— Купить вот это, — Стив указал на нитку с аквамариновыми бусинами, так великолепно смотревшимися бы на запястье Баки.

— И только? — Стив кивнул. — Не продам, ничего тебе не продам, — надулся Рауль, явно рассчитывавщий совсем на другое.

— А если я тебя нарисую?

Через без малого пять часов Стивен едва выполз из лавки, плюхнулся на скамейку и откинул голову назад. Вот кто бы знал, что этот мальчишка умудрится его так заездить. И самое забавное, что Стив к нему и пальцем не прикоснулся, строго соблюдая свои же правила: во-первых, он был не совсем свободен, да и не спал с первым встречным, хотя, чего греха таить, Рауль был хорош, гнулся, будто профессиональный гимнаст, выставляя на обозрение всё самое привлекательное; во-вторых, Стив никогда не потащил бы в постель собственную модель. Он всегда считал, что искусство и секс несовместимы.

Но зато он стал обладателем того самого длинного браслета с аквамариновыми бусинами, на который положил глаз, и простого кожаного шнурка с пятью бусинами из жёлтой яшмы для Брока. Стив сам не знал, для чего взял и его, и он пока не знал, стоит ли его отдавать.

Вызвав с помощью мобильного приложения такси, Стив чуть не застонал от облегчения, ввалившись в прохладный кондиционированный салон. Он повторил на всякий случай роботу адрес и закрыл глаза, надеясь, что удастся поспать хоть пару часов перед ужином.

В доме играли сразу две арфы — Грен и Игорь развлекались импровизацией. Денис сидел на полу и вычесывал Тимура. Брок, в одних шортах, уткнулся в планшет.

— Привет, Роджерс, — он поднял голову. — Вот как тебе: «Выберите из перечисленных здесь предметов три, которые не вписываются по какому-нибудь критерию: мяч, скакалка, скутер, плюшевый мишка, миксер, зеркало, табуретка». Для первого класса тест-то.

— Скутер и табуретка, третье выбери сам, — буркнул Стив, поднимаясь по лестнице. — Заебался я.

Больше всего на свете ему сейчас хотелось упасть лицом в подушку и проспать сутки, не поднимая головы и никуда не выходя. Не думал он, что трещотка Рауль умудрится довести его до страшнейшей мигрени за несколько часов, банально пересказывая свою слишком богатую на события жизнь, постоянно вертясь на месте и то и дело стараясь усесться Стиву на колени.

Туу-Тикки поднялась за Стивом. В комнату они вошли одновременно.

— Ложись, — сказала она ему. — Сниму тебе головную боль. Я умею.

Стив, как был в одежде, вытянулся на постели, раскинув руки и, что-то благодарно буркнув в подушку, закрыл глаза, почти мгновенно проваливаясь в темноту, где ему виделись желтые глаза Брока, его чёрные жесткие волосы под руками и тихий переливчатый смех жавшегося к боку Баки.

Туу-Тикки положила прохладные пальцы ему на виски и тихо-тихо запела:

— «Как во темном да во теплом подвале три кота о судьбе толковали, убеждали непутевого братца хоть каким-нито делом заняться…»

Стив не знал, сколько проспал, оставшуюся половину дня или всего несколько минут, но Туу-Тикки в комнате уже не было, а сам Стив чувствовал себя будто заново родившимся. Голова не болела.

Достав из кармана джинсов подарок для Баки, Стив спустился вниз. Баки сидел напротив Туу-Тикки и играл на гитаре что-то совсем простенькое, даже не мелодию, а просто разучивал аккорды. Время от времени он встряхивал кистями и разминал пальцы.

— Привыкнешь, моторика наработается и будет легче, — обещала ему Туу-Тикки. — Давай, отработай этот аккорд до автоматизма, и я тебе спою.

— Лучше ты мне сыграй, а я спою, — предложил Баки. — «Шотландца».

Стив подошёл со спины, коснулся ладонью шеи на загривке, помассировал за ухом.

— Мне так нравится твой голос, Бак. Снилось, как ты пел для меня в детстве, — Стив улыбнулся. — Дай мне левую руку.