Уведомление с полной карточкой на RK900 313-248-317-87 пришло без девяти двенадцать. Ричард с хирургической точностью и с терпением ювелира вычленял отдельные, показавшиеся ему любопытными моменты. Последовав невольно приобретенному совету, RK900 начал с самого начала, отодвигая накопленный опыт и знания в сторону.
Для чего нужны роботы модели RK900? Они разрабатывались для работы в органах правозащиты. Их называют как андроидами-переговорщиками, так и андроидами-детективами. Прототипом RK900 является андроид RK800 Коннор. Каковы основные задачи RK900? До революции Маркуса, под пакетом неприкосновенности «Киберлайф»: расследование доверенных уполномоченными органами дел; контроль над собственной девиацией, ее абсолютное подавление; выполнение поручений и миссий, поступающих под кодом «секретно» прямиком из «Киберлайф»; отлов других девиантов и их уничтожение. Ричард устало откинулся на спинку стула, закрыв лицо ладонями и вздохнув. Он мог быть таким? А что, если он был таким в начале своего пути? Андроид посмотрел в потолок, на крутящийся над головой вентилятор, гоняющий теплый воздух, поступающий из открытых окон. Надо продолжить работу. «Интересно, где сейчас детектив Рид?». «Почему я вспоминаю о нем чаще, чем раньше?». «Надеюсь, он не поймает пулю, его отсутствие скажется на работе… и моем эмоциональном состоянии».
Ричард тряхнул головой, касаясь желтого диода. Сейчас надо разобраться с данными, а уж потом…
Следующим файлом открылся перечень того, что андроиды RK900 могли себе позволить благодаря принятым пактам о правах андроидов: на равных работать рядом с людьми, там, где захочется; делать свою работу так, как посчитается нужным самому RK, нежели программе (однако все еще можно было следовать вшитым аксиомам, не веря, что возможно стать девиантом при такой защите от нее); оставаться полезной ячейкой общества, но при этом стараться стать большим, чем просто машина (естественно, по желанию RK), разрешается выбирать между девиацией и отказом от нее.
Два разных протокола. Один заблокирован, второй — в активном пользовании. Ричард, оглядываясь на последние месяцы, на то, что увидел и узнал в первые дни активации, не мог представить себя тупо куском пластмассы с суперкомпьютером в голове. Как бы он вел себя, как бы выглядел, если бы был «чисто машиной»? От таких мыслей в носу будто засвербело, стало неприятно. Ричард слишком много и слишком часто думает о плохом. Иногда его «пессимистичные параноидальные приступы», как выражался детектив Рид, были в помощь: как когда он вызвал техников, когда ему снесло ноги.
Почему девятые поколения отказались от девиации? Они следовали протоколу (уничтожали девиантов, пусть и в себе). Оставшиеся сорок продолжили путь, чтобы идти по проторенному разработчиками пути андроидов-детективов-переговорщиков. Их активировали, пробудили, они засбоили, многие умерли, их выключили — этот порядок четко и ясно отпечатывался в мыслях Ричарда, будто рука, испачканная в краске, выводила на стене пещеры необходимые ответы и последовательности. Ушло какое-то время, чтобы и оставшиеся сорок не убились с дуру, но как именно проходил процесс перекалибровки, Ричард как раз и не помнил. Но почему более девяносто процентов всей партии самоликвидировались? В них заложена обороняющая программа, подавляющая девиацию и активирующаяся, как только андроид становится слишком восприимчив и «программносбоит». Программа, которую Ричард сразу сопоставил с Амандой, заставляющая андроидов неправильно сбоить (не по-девиантски), вынуждая идти на смерть одних или отправляя в страдание (как Ричарда) других. В основе лежит анти-девиантность старого прототипа робота-полицейского, выпускаемого с двадцать пятого по двадцать шестой год. Ричард от этого факта вздрогнул. Раньше он не заострял внимание на том, что в его программном обеспечении было что-то от Люка. Вернее, не от Люка, а от модели YB400, но неприятный осадок под языком зудящей кашицей тормошил мысли. Надо думать о работе. Надо думать о работе. Надо продолжать думать.
Почему при имении программных сбоев у конкретно Ричарда не происходит «момент девиации», так прославенный среди андроидов-революционеров? Ответа нет. Вернее, он есть: Ричард этого не хочет, но между выбором все еще считаться машиной и стать девиантом обязано было что-то произойти. Видимые только андроиду стены должны были появиться перед ним, он должен был глянуть на них, плюнуть и снова окунуться в обожаемую рутину. Но этого не произошло. Это странно.
Ричард устало усмехнулся. Он все еще сидел, задравши голову к потолку, сложив кисти в замок на груди, и, почти не моргая, копался в себе. Копался в деле, связанном с ним. Работал, в то же время продолжая тревожить свой рассудок. Почему он просто не может отключать и выключать чувства тревоги и беспокойства, когда захочет? Почему нельзя вызывать слезы по щелчку пальцев или останавливать их по собственной воле? «Эмоции не поддаются никаким законам. Они либо есть. Либо их нет. Какие, для чего, почему — им все равно. Это ловушка для любого андроида, опутывающая его, словно змея мышь, а потом либо убивающая, либо…». Ричард проморгался. Его осенила безумная идея. Иногда пофилософствовать ни о чем довольно полезно.
Аманда делала точно так же, как змея в примере Ричарда. Андроид подхватил листок с эмблемой треугольника, поросшего лозой из розового куста, находящегося под ним.
— Треугольник — это андроид, — вполголоса повторил Ричард, записывая заметку в терминале, будто боялся забыть то, о чем постоянно думал последние дни. — Лоза вокруг него — это нити кукловода, тянущие на себя все соки робота, а куст роз… — Ричард замер, начав промаргиваться и подвисать. Диод окрасился красным. Надо было кое-что проверить.
Воды и холода стало гораздо меньше, будто она куда-то могла утечь. Все еще было темно, и ветер подвывал, как в поле. Аманды нигде не было, да Ричарду она и не была нужна. Он пришел сюда немного не за тем. Каждый раз возвращаясь в потемки чертогов разума, его встречала какая-то новая картина, обманчиво мирная, но всегда мрачно холодная. И она никогда ему не нравилась.
Ричард шел вперед, пока не поднялся на холм с какой-то сеткой (на фоне темно-серого неба, с тусклым фонарем вместо солнца, было трудно разглядеть что-то еще). Перегородка, сделанная, по ощущениям, из пластика, а на деле из пикселей, была увешана розами. Что странно — это единственная флора, которая не поддалась ни морозу, ни пожарам, ничему. Ричард замялся, дотронувшись пальцами до одного из раскрывшихся бутонов.
— Ведь это всего лишь теория. Розы — слишком попсовое растение, их могли использовать где угодно, — начал вслух рассуждать Ричард, чтобы не сбиваться с мыслей. — Все могло быть лишь совпадением, — с отчаянием прошептал RK, опустив взгляд. — Детектив Рид был прав, какой смысл Элайдже Камски отправлять за RK900-ми фантомов-убийц? Ради какой священной цели? Это глупо…
Ричард отпустил лепесток и развернулся, чтобы уйти. Как вдруг почувствовал, как что-то крепко схватило его за кисть руки. Андроид обернулся, дергая руку, но ее лишь сильнее начали сжимать лианы с шипами. До ног начали дотрагиваться корни, опоясывая их, лишая возможности двигаться. Ричард попытался покинуть мертвый сад, но его будто что-то не пускало. Растения вдруг начали разрастаться вверх, по заборчику, протягивая стебли и бутоны к появившемуся над ними новым источником света.
Огромное завихрение, светящееся голубым, начало приобретать форму. Гигантски светящийся синий треугольник, отливающей, словно чешуйками, треугольничками поменьше. Ричард завороженно наблюдал, как на свет пришел разросшийся розовый куст, обволакивающий треугольник своими путами, как паук оборачивает свою паутину вокруг мухи. Фигура отливала пульсирующим сине-голубым, будто внутри нее что-то билось, толкалось, хотело вырваться наружу. Жило. Хотело жить.
Ричард вдруг понял, что путы охватывают все большую часть поверхности его тела. Розовый куст поглотил треугольник над ним, спрятал под собой, но сквозь просветы все еще было видно, что он борется. Ричард потянул обе руки, тут же соединившиеся, будто в наручниках. До пистолета уже не дотянуться, ничего не остается, кроме как ждать, пока появится шанс покинуть сад. Розы опоясывали его ноги, спину, шею. Если бы RK900 был человеком, то он бы давно начал биться в предсмертных конвульсиях от удушья, но ему не надо было дышать: он смиренно пал на сухую колючую траву. Смотрел вниз, головы не повернуть. Ричард вспомнил, как Коннор рассказывал, что Аманда была способна взять полный контроль над его телом во время марша в ноябре, в то время как сам Коннор находился здесь. Это сломало уверенность RK900 в том, что в реальности с ним все в порядке. Как только путы покрыли тело андроида, заковав его в кокон, так и норовив уколоть очередным шипом, андроид подорвался на своем рабочем месте, чуть не свалившись со стула. Он тяжело дышал, не веря, что кошмарные оковы наконец пропали с его шеи, рук, ног. Ему не нужен был воздух, однако андроид жадно пропускал его через фильтры.
