Вспомнив о матери, Гэвин нечаянно вспомнил о чердаке. Ебаный склад его жизни, на каждый год которой найдется хоть одна коробка с фотографиями, какими-нибудь документами, чеками, книжками для чтения или записными. Пасха вроде только прошла, но Гэвин уже понимал, что проебет все то время, какое ему дали для разбора этого бедлама, как он проебал выходные, как проебал уже всю зиму, а скоро еще и весну. На днях обещался зайти Шиппер, чтобы проверить, сдвинулась ли работа с мертвой точки (не без толчка матери Рида, конечно же).
— Ух, бля, — тяжело выдохнув, отозвался Рид, поднимаясь с кровати, чтобы ответить на телефонный звонок. И почему он забыл трубку на первом этаже? Ах да, он успел налакаться, а, значит, сейчас он максимально рассеян, неспокоен и готов только накатить еще пару рюмок, уже чисто из принципа, чтобы дойти до состояния овоща и проснуться завтра где-то после обеда. Но пить он не стал, медленно перелетая со ступеньки на ступеньку, изрядно пошатываясь, хоть и ощущая себя более, чем здравомыслящим. Пить нельзя. Завтра в офис. И тут было дело не столько в чувстве долга, сколько в чувстве ответственности. На Ричарда охотились — это было пиздец как крипово. Будь на его месте кто-либо еще, Гэвин бы относился к делу точно так же, как относится сейчас, стараясь поскорее распутать клубок несостыковок и туманных фраз.
К телефону подойти не успел, сбросили трубку, а больше и не перезванивали. Номер был неизвестный, поэтому Гэвин решил, что просто ошиблись или звонили из какого-нибудь колл-центра с каким-нибудь бестолковым опросом «на пять минут», который в итоге продлится час или больше. Время было почти десять часов, так что Гэвин наскоро переоделся в шорты и, открыв на ночь окно, чтобы не задохнуться, ушел в сон, как дайвер, соскакивающий с борта лодки: полностью погрузившись и забыв обо всем на свете, не понимая, где он и с кем.
До будильника оставалось чуть более восьми часов, и для Гэвина, всю ночь встающего то попить, то пописать, то поорать от очередной страшной морды, вылетевшей из кустов в его сне, это были очень, сука, долгие и томительные восемь часов.
В зеркале в ванной, рядом с которым были повешен шкафчик с принадлежностями, поддерживающими личную гигиену, Гэвин смотрел на хмурого и потрепанного жизнью мужика, у которого под глазами начали образовываться фиолетовые впадины, а белки понемногу охватывала красная сетка сосудов.
Почему ему начали сниться отвратительные сны? Почему они начались в день, когда он познакомился с Ричардом? Может, андроид испускал какой-то газ или что-то подсыпал в кофе Гэвина, чтобы мудня торкало как следует? Рид пригладил распоясавшийся шухер на голове, устало приподняв уголки губ. Он сейчас как закроет глаза, так и уснет стоя, как андроид, ушедший в спящий режим.
— Наебну кофейку, и сразу все станет заебца, — сказал сам себе Гэвин, подняв указательный палец вверх. Вдруг он запнулся мизинцем о край весов, которые спрятал как-то под ванну. Решив, что черт имеет норм такое чувство юмора, Гэвин взвесился. И ахуел. Он потерял в весе почти десять килограммов за последние полтора месяца. Кофе не помог ни взбодрить, ни исправить вдруг нависшего поганого облачка тучного настроения, но часы неумолимо показывали без пятнадцати семь.
У Гэвина были кое-какие дела в его утреннем распорядке, так что в офис департамента он завалился за час до начала рабочего дня, в более привычной и удобной одежде, чем костюм с рубашкой. Как он и предполагал, Коннор уже работал за своим столом (а, может, так и не покинул его вчера). Подойдя к столу навязанного андроида на дело по девятисоткам, Гэвин смачно зевнул в кулак, заметив, что у Коннора на столе пропала его табличка с именем, исправно пылившаяся с ноября месяца. Ну, похуй, сейчас бы разобраться с кое-чем другим. В офисе пока не было народу, только те, кто торопился выключить терминал и свалить с ночного дежурства, да Джеффри, черт его дери. Этот мужик спит хотя бы пару минут в день?
— Доброе утро, Гэвин, ты рано сегодня, что-то случилось? — не отвлекаясь от печати, поинтересовался RK800. Ни дежурной улыбки, ни дежурной человечности в глазах. Он был поглощен тем, чтобы найти поставивших на Хэнка (не конкретно на него, но все же) ловушку с ядом.
— У RK900 были проблемы, но ты просто уткнулся в рабочий комп и притворился незрячим глухонемым, жалобно поныв об этом да забив болт, — в лоб сказал Рид, даже не поздоровавшись. Коннор замер, прекратив набирать текст на клавиатуре. Повернувшись к Гэвину, он обеспокоенно покосился на пустующее место лейтенанта Андерсона, потом на пустой стол Ричарда и только после этого взглянул в заспанные глаза Рида, сделавшего драматичную паузу и продолжавшего: — Мне бы очень хотелось выслушать твое охуенное оправдание того, почему я с этой торбой ношусь, а ты сложил руки и дрочишь на своего лейтенанта?
— Выбирай выражения, детектив! — резко поднявшись с места и уже наравне испепеляя взглядом детектива, попросил Коннор, сосредоточенно глядя в полные борзости и усталости глаза, глаза заебавшегося. Поправив прическу, андроид оглядел офис еще раз и продолжил: — Сделаю вид, что ты просто не выспался, мешочный магнат, — отозвался Коннор, неоднозначно оттянув свое нижнее веко, отчего брови Гэвина поднялись вверх, но он молчал. — Я знаю, что с Ричардом происходит что-то серьезное, мне кажется, я даже знаю, что. Ему нужна поддержка близких ему людей, ему нужен был хотя бы один друг, вне круга меня, Сумо и… Хэнка, — процедив последнее имя и сложив руки на груди, говорил андроид. Гэвин слабо кашлянул в кулак, отведя взгляд от укоризненно смотрящих на него карих глаз. «У RK900 взгляд был куда миролюбивее, даже когда он отчаянно пытался быть «недевиантом», вот и верь теперь слухам про щенячьи глаза у андроидов. Они все способны тебя сожрать и не подавиться!» — подумал Гэвин, но вернул внимание RK800.
— И почему конкретно я должен был стать этим другом? — выплевывал слова Рид, явно напрягшись от резкого тона Коннора. Кажется, детектив и вправду забыл, что андроиды, особенно андроиды-полицейские-переговорщики-ща-как-челюсть-сломаю-девианта-поймаю, не всегда являются крендельками в карамели. Вернее, практически никогда. С Ричардом особый случай. Он таким может быть, потому что это Ричард. Коннор приготовился перечислять, набрав ненужную ему порцию воздуха.
— Во-первых, тебе плевать кто перед тобой, ты всех одинаково презираешь и втаптываешь в землю, — выгнул первый палец Коннор, Рид согласно скривил губы и кивнул, типа, ну ок, — это хоть и не похвально, но зато говорит о том, что особой разницы, хотя бы подсознательно, ты не чуешь между андроидами и людьми. Второе: я видел в твоем личном деле запись об андроиде-напарнике, с которым ты когда-то уже состоял в дуэте. То есть ты уже имел опыт общения с андроидом-напарником, мог понять многие вещи, собственно, ты и понял, — выгнул он второй палец, тут очко Гэвина слегка напряглось. Это как это в его личное дело проник тот, кому там вообще нехуй было делать? — Я не лез дальше, чем это позволили мои протоколы, ведь ты не мой напарник, а напарник моего брата, так что третьим пунктом стал твой отвратительный характер, — поморщился Коннор, а потом вдруг криво усмехнулся подступившим невзначай мыслям, и RK800 гаденько добавил, имитируя неприятную ему самому манеру говорить с издевкой, как иногда говорил Рид: — Пока вы сталкивались лбами и притирались, Ричард стал более открыт, да и твой характер стал гораздо лучше после работы с напарником, так что я не прогадал, посоветовав «Киберлайф» и капитану Фаулеру именно тебя, Гэ-э-эвин.
— Ах ты… — замахнулся было Рид кулаком, вскипев, но потом одернул руку, ударив стол, глядя в пол. Уши опять вспыхнули, на этот раз от подкатившей к мозгам булькающей безнадежности и странного стыда. Ну вот ударит он Коннора, ну положит тот его на лопатки, ну, а дальше что? Блять, кажется, Гэвин заразился рационализмом от своего депрессняка-900.
Тьфу, блять, «своего»! Шутка слишком затянулась.
— Браво, Гэвин, с тобой стало приятно иметь дело, — весело, вовсе без злобы или двоемыслия отозвался Коннор, наконец улыбнувшись. Гэвина передернуло не то от каких-то резко открывшихся привычек называть не свое своим, не то от спокойного перехода настроения Коннора из агрессивного в столь миленькое. Именно миленькое. Как бы эту восьмерку Рид ни ненавидел, он не мог не согласиться (только у себя в голове, один раз, а потом спрятав это согласие за семь печатей), что Коннор дохуя смазливый пидроид. Хорошо, что с лицом Ричарда так не налажали: он был суров и грозен, как Бэтмен. Круче Бэтмена, это же робот-Бэтмен какой-то, мать его за ногу!
