Литмир - Электронная Библиотека

Кот не передавал ни единого файла. Он хотел убедиться, что Ричард достоин тайных знаний о хозяине? Скорее всего. Не станет же он первому встречному рассказывать довольно конфиденциальную информацию. И что же Ричарду тогда рассказать? Как Рид и Рич пиздили и заебывали друг друга первые несколько недель, а потом и вовсе устроили бойкот?

Несмотря на все плохое, хорошие моменты тоже были. «Мало» — с некой усталостью и печалью подумал андроид, но все-таки были. Ричард передал тот самый диалог в феврале, в день, когда он узнал о Люке и Риде, передал воспоминания о поездке на мотоцикле в прошлый четверг, о том, как они помогли Рине, об утреннем разговоре в парке, объятии там же. Это заняло несколько секунд, но после них Сивого будто подменили. Он более осознанно и серьезно взглянул на Ричарда, и, пока они не рассоединились, он выпустил когти, слегка царапая пластик робота-детектива, решив поделиться своими воспоминаниями. Какие были достаточны, чтобы у RK900 отпали не только вопросы, но и челюсть.

Картинки быстро сменяли одна другой: юный Гэвин, идущий под руку с Люком под зонтом, о чем-то разговаривающие, пока Гэвин не замечает в кустах потрепанного и поломанного кота. Он бросает Люка, ради того, чтобы взять животное на руки, а потом видит диод и, вместо ожидаемого удивления или непонимания, он тепло улыбается животному, говоря YB400, что с таким котом он сэкономит на корме, а первый напарник, в свою очередь, отвечает, что грязный и переломанный кот устаревшей модели заберет с полна эти деньги для ремонта корпуса. Коту не понравился Люк, он не хотел с ним видеться, но понимал, что новообретенный хозяин с YB400 явно не спроста гуляют одни по малопопулярному району во время такого дождя.

Еще одна сцена: Гэвин, выхаживающий кота-андроида, часами просиживающий в мастерской отца, ссорящийся с матерью из-за нового питомца, постоянно говорящий, как любит пушистого зверя ему же, нежно поглаживая по спине и голове, говорил, какие андроиды клевые, однажды даже: «ты мой самый близкий друг, Сивый, знаешь?» и улыбнулся, от такой улыбки у Ричарда закружилась голова, простреливая током от макушки до пят. Следующими кадрами: юный детектив Рид и Люк, все в той же мастерской, Гэвин играет на акустической гитаре неразборчивую мелодию, играет с котом, пока YB400 скучающе осматривает станок и разный хлам, от красок до ржавых инструментов, а когда Гэвин отлучается на кухню, Люк бьет кота по голове, но не сильно, чтобы не повредить, при всем прожигая яростным и злым взглядом темных суженных глаз.

Вновь Люк и Рид. На этот раз, довольно горячо целуясь, сидят на диване в гостиной Гэвина, однако Ричард не помнил такого дивана нигде, когда находился в гостях у напарника (выбросил, скорее всего, чтобы не вспоминать лишний раз о первом и самом печальном опыте работы с андроидом), Люк пытался завести беседу на тему «выброси кота, он ведь не твой», но Гэвин быстро затыкал того, отнекиваясь и грозясь бойкотом на месяц, если Люк не отстанет от его кота.

Рид улыбается, прижимая кота к себе в своей спальне, на кровати, называя ласковыми именами, рядом лежат какие-то розовые открыточки, Гэвин светился от счастья. Да, таким Гэвина Рида видеть еще не удавалось ни разу, Фаулер был прав, говоря, что беспечный и резвый мальчишка практически умер в детективе Риде.

Сивый, будто поддерживая тему Ричарда, начал подкидывать воспоминания иного рода. Настроение картинок резко поменялось: пьяный и злой Рид, весь в пластырях и бинтах, потрепанный вечными капельницами и плохо заживающими шрамами, синяками и мешками под глазами, снующий по дому и сначала просто шпыняющий кота, а потом и вовсе выгоняющий его на чердак или улицу, на ночь, с матом и криками: «Я ненавижу андроидов!», «Я сожгу каждого пластикового ублюдка, что подойдет ко мне!», в очередной раз пригубившйся к полупустой бутылке коньяка.

Последние воспоминания: уезжающий в приют знакомый автомобиль, но у Гэвина, сидящего за рулем или передающего кота в руки какой-то женщине, отсутствовало какое-либо выражение лица, он был растерян, разбит и хладнокровен, насколько это вообще возможно для столь вспыльчивого и живого по натуре человека.

Эти воспоминания были словно вспышки, всполохи, как небольшие вайны*, но наполненные смыслом и стоящими внимания событиями. Кот показывал разные части истории, старался сохранять хронологию, но, видимо, в попытке передать все, что только мог позволить, он допустил некоторую путаницу. Однако Ричард справился с предоставленными данными, верно и четко расставляя все на свои места. RK мог поклясться, что во время резкого перехода тона воспоминаний от светлых, хороших, до мрачных и несправедливых к целой расе, услышал, как внутри у кота что-то вновь оборвалось, он дрогнул, не то от перенапряжения, не то от колющей в груди боли. Все эмоции передавались и Ричарду тоже. Иногда под записями были краткие комментарии от самого кота, словно субтитры (скорее всего, отчеты, которые он отправлял в «Киберлайф»), вроде «Хозяин делает успехи в адаптации с котом-андроидом» или «мой Хозяин не имеет внешних слабостей к андроидам, зато проявляет много специфических, внутренних» и, самое любимое, «Люк — гандоша, выключите его поскорее».

RK900 первым оборвал их с Сивым связь, подскакивая на матрасе и нервно оглядываясь по сторонам, унимая разогнавшийся кровоток, освобождаясь от навязчивых видений, пришедших извне, перегрева тириумного насоса и собственной карты памяти. Кот спокойно сидел рядом, подергивая хвостом от раздражения. Ричард ошарашенно покачал головой, глядя на умиротворенную морду робота-кота, прикрывшего глаза и спокойно ожидающего реакции от андроида-полицейского. Ричарда на протяжении всего «кинопоказа» прошибало неисчисляемое количество эмоций, будто его швыряло из парка развлечений с аттракциона на аттракцион, а затем резко в волнующийся во время шторма океан, а потом в пустыню, а потом в Антарктиду, а потом в сырой и душный подвал, и в ад, в кромешную тьму, в тлен и отчаяние. Слишком много потрясений для одного дня, странно, что Ричард, в прямом смысле, не подумал о последствиях этого считывания памяти. Стал рассеянным? Самонадеянным от мысли, что он, как самая продвинутая модель, выдержит два эмоциональных пика за одни сутки? Хэнк был прав, говоря, что детектив Рид «испортит» Ричарда, но от этого воспоминания по лицу андроида проскользнула приятная улыбка, пока он не тряхнул головой и вернулся к Сивому.

— «Я не хотел видеть слишком много, я видел не совсем то, что меня беспокоит, и я до сих пор задаюсь парой вопросов о детективе Риде», — произнес по связи Ричард. Кот хмуро отвернулся от него, сворачиваясь клубком под боком, хотя все еще косясь на RK, приподняв голову. — «Но для меня все равно очень важно то, что ты позволил мне увидеть. Будем надеяться, для тебя вернутся светлые времена, и ты снова будешь жить в доме детектива», — более собранно и мягко отозвался Ричард. Кот скучающе взмахнул хвостом, отворачиваясь и засыпая. Ричард нахмурился, какое-то время все еще приходя в себя. Такого обмена данных у него никогда еще не было, особенно, с котом. Снова Люк занял слишком много мыслей в голове RK900.

Андроид осторожно лег на матрас, прикрыв простыней слегка подрагивающего Сивого, накрывшего мордочку пушистым хвостом. Ричарда и самого слегка потряхивало, а когда вспомнил YB400 или что-то связанное с главной причиной роботофобии его напарника, чуть ли не зубы сводило. Если бы девиация его не коснулась, Рид сейчас бы проще воспринимал появление в его жизни RK900. Не было бы деления жизни простого человека на счастливую и спокойную, смотрящую в будущее — «до», а также на скат к асоциальной жизни, характеру полного мудня со статусом полумертвого и в душе, и физически — «после». Хотя сейчас наступило прекрасное «затем», идущее после «до» и «после». Это время, когда все снова меняется, старое уходит и его место занимает новое: мысли, люди, ценности. Но Ричард до этого умозаключения пока не дошел, ссылаясь на перемены в характере напарника чисто из профессиональных соображений, чтобы самому было спокойнее работать. Ричард глубоко вздохнул. Пусть и в своеобразном притворстве, не ради Ричарда, а ради, например, значка сержанта, но Рид показал себя с хорошей стороны, был менее груб, поддерживал, помогал справиться с экзистенциальным кризисом. Ричарду нравился такой детектив, он бы многое отдал, чтобы продолжить вести именно такую линию их отношений — крепкую и основанную на доверительном тоне. Многое и, в первую очередь, Аманду. Эта программа была костью в горле андроида, не только когда он взаимодействовал с Гэвином, но и когда он вступал в контакт с малознакомыми коллегами, Коннором, Хэнком, случайным прохожим, пострадавшими — с социумом, одним словом. И Ричард был искренне рад, как ребенок, получивший гироскутер на свое восьмилетие, о котором так долго просил родителей. Рад, что он смог оторваться от Аманды. Рад, что он начал по-настоящему понимать то, как стоит себя вести, почему некоторые его поступки не нравятся окружающим, почему Ричард иногда не нравился сам себе.

51
{"b":"637299","o":1}