Пиджак он надевать не стал — просчитал вероятность, что испачкает его, а отстирать и высушить к понедельнику не успеет. Поэтому пошел налегке — черная рубашка и черные брюки. Другого ничего все равно не было. В такие моменты задумываешься, что неплохо было бы иметь хотя бы один сменный наряд для повседневной жизни. Но разве у этого андроида было много выходных? Всего два через каждые две или три недели. Была бы воля Ричарда, он бы работал каждый день, да еще и с ночными сменами, но с новыми законами для андроидов ему приходилось сидеть и ржаветь. Даже несмотря на то, что он не может быть ржавым.

По дороге в парк Ричард купил буханку хлеба. Продавец, грузный мужчина с пышными седыми усами и в красном колпаке, очень многозначительно смотрел на андроида, покупающего человеческую еду, но не сказал лишнего слова. Посадят еще. Нахуй надо?

Пруд отливал золотыми блестками, плескался в лучах света и весны. Снег сошел, трава начала понемногу проступать из-под оттаивающей земли. Андроид не знал, что такое расслабиться, он не мог выключить все системы и ни о чем не думать, ведь иначе он деактивируется. Но он был максимально близко к тому состоянию, которое люди обозначили как «безмятежность». Взобравшись на небольшой причал, простирающийся метров на шесть, практически до четвертой части полуовального водоема, Ричард присел на край по-турецки и начал изучать окружающий его мир. Алгоритмы и интернет поясняли ему, как все устроено и что в чем заложено, объясняли логику, объясняли физику. Но чувства набор текста объяснить никак не сможет. RK давно увлекался изучением людей, их поведением, их нелогичностью. Иногда они забавляли, иногда бесили, как это неоднократно делал детектив Рид.

При воспоминаниях о напарнике андроид нахмурился. Многие действия Рида были для него нелогичны и не имели под собой абсолютно никаких оснований. Что в расследовании дел, что в допросе преступников, что в обычном разговоре «по душам». RK900 с досадой признавал, что практически никогда не мог считать истинное настроение или психическое состояние напарника (только лишь когда было очевидно, что все плохо, он мог установить элементарное изменение температуры тела, выброс адреналина в кровь и т. д.). Пытаться разгрызть этот орешек было чревато потерей челюсти или каких-либо других необходимых для жизнедеятельности структур его корпуса. Андроид давно бросил попытки выполнить этот мини-квест. Проваленное задание, пусть и не назначенное основным, — было ему, как говорится, костью в горле. В системе будто что-то искривлялось и неприятно кололо, поначалу незаметно, но со временем Ричард начал замечать, что в его программе проскакивают сбои на основе не только его возможной девиации, но и еще из-за чего-то. Из-за чего, он не знал, но догадывался, что это как-то связано со всем, что он осмысливает, переживает, имитирует, трогает, изучает, запоминает. И сразу блок. И сразу боль.

«Я не смогу стать девиантом, пока моя программа мне этого не позволит. Программа этого не позволит, пока я не начну получать достаточно системных сбоев в определенной области моего кода. Я не знаю, в какой именно. Я не знаю и почему — все спонтанно, неструктурировано, нелогично. Бесит» — и опа — новое оповещение о сбое. Как эта штука работает? Какая в ней логика? Она здесь вообще присутствует?

Утки, плавающие в пруду, крякали, прося хлеба. Прикормленные, с годами они стали просто подплывать и терпеливо капать на мозги своим кряканьем, пока им не кинут угощение. Ричард закатал рукава рубашки и отломал кусок от батона, кинув его в воду; ловкая птичка тут же заглотнула его, как только он оказался рядом с ее клювом. Забавное дело. Грех не повторить. Со временем, как буханка начала медленно уменьшаться, а количество уток возле причала увеличиваться, Ричард заметил, как некоторые внутренние показатели начали хаотично подскакивать. Наверное, Ричарду «нравится», как он обозначил это ощущение. Он не помнил, испытывал ли что-то подобное месяцами ранее, каждый раз, когда он пытается воспроизвести человеческие эмоции, это всегда, как в первый раз. Он не мог выяснить, бывает ли и у людей такое, что-то, что они уже чувствовали, повторялось вновь, но надеялся, что это всего лишь из-за того, что он андроид-полицейский. Что для него не предусмотрена программа для запоминания чего-то более ценного, чем правильный контроль слов и фактов, выдаваемый подозреваемому на допросе. Что ему просто не дали места для чего-то хоть поверхностно не связанного с ловлей преступников и давлением на них. Надеялся. Но ради чего? И на что? Что со временем все же станет таким, как Коннор или Маркус? Или какой-либо еще девиант?

Почему все андроиды обязаны быть девиантами? Что, если их устраивает оставаться машиной? Что, если их устраивало быть «рабами» для создавших их людей? «Что, если…»

— Сраная утка! Вернись, сука!

Этот недовольный вопль Ричард узнает из тысячи. Еще миг — и из кустов выбежала утка, как-то странно перебирая быстрыми и неловкими лапками, она вся раскачивалась из стороны в сторону и пыталась взлететь. В ее клюве был чей-то мобильный, и Ричард был готов дать руку на отсечение, что он абсолютно точно знает, чей этот телефон.

Следом выскочил детектив Гэвин Рид собственной персоной. Он явно хотел вернуть мобильник. Утка уже выбежала на причал и, к не малому удивлению андроида, юркнула в своеобразную корзинку из его ног и начала активно хлопать крыльями. Если бы Ричард умел оскорбляться, он бы сделал это, потому что даже утка с хромой лапой признала в нем неживую мебель, за которую можно спрятаться от надвигающегося урагана.

— Держи ее! — крикнул Гэвин, подбежав и пытаясь высмотреть человека перед ним. Он сидел с опущенной головой и… гладил утку? Вода так сильно блестела от жаркого солнца, что не было видно практически ничего. А потом осторожно вытащил из ее клюва телефон и протянул Гэвину. — О, спасибо, приятель, ебаная утка, да, чтоб ее бомжи сожрали! — все еще недовольно ворчал он, выравнивая дыхание и проверяя телефон на функциональность. Все на месте. Вот только теперь Гэвину пизда — три пропущенных от мамы. Для человека, выросшего в десятых — это значило полную, блять, жопу, огромную, как мамка твоего рака-напарника в «Dota 2» во время очередной катки.

— Добрый день, детектив. Вы, как всегда, мастер находить приключений себе на голову, — повернулся к напарнику Ричард, подняв голову и весело усмехаясь. Гэвин аж подавился.

— Ты? Что ты тут делаешь? — спросил Рид, оглядываясь. — Без пиджака тебя не узнать, я думал, ты с ним сросся уже.

— Сочту за комплимент, — еще раз улыбнувшись, отозвался Ричард. Переведя все свое внимание на, похоже, раненое животное. — Я сидел здесь, никому не мешал, а потом у меня в руках оказалась эта птица. А зачем вы пытались накормить утку своим мобильным телефоном, сэр? — вдруг задал вопрос андроид. Гэвин еще раз поперхнулся.

— Эта ебнутая тварина выхватила его у меня из рук и умчалась к херам! Кто, блять, знает, зачем утке мобильный телефон? У нее наверняка бешенство. Может, она хотела позвонить в ветеринарку? Не знаю! — вскинул руки Гэвин, оглядываясь вокруг. — Ебануться, какой анекдот…

— Ей правда нужна ветеринарная помощь, детектив, — поднявшись с места и осторожно взяв утку, чтобы не давить на ее лапку, заметил Ричард. — Нам надо передать ее тем, кто о ней позаботится. Будет досадно, что столь продвинутая птица попала в руки уличного пса.

— Ну так валяй, я тут при чем? — раздраженно спросил Рид, пытаясь дозвониться до матери. Черт, а ведь только утром вспоминал старую ведьму!

— Некоторые из моих документов могут вызвать сомнительную реакцию у администратора любой ветеринарной клиники. Не потому что я андроид, а потому что у меня нет каких-либо убедительных факторов в моей базе: фамилия, точная дата рождения, конкретизированное место проживания, наличие адвоката…

— Все, все, завались, помереть от скуки можно, — махнул на него рукой Гэвин. — Но я-то тут при чем? Ты так любого человека можешь приставить.

— Она вас выбрала, детектив Рид, — погладив птицу, тут же мягко квакнувшую, отозвался андроид. — Впрочем, если у вас есть какие-либо дела или планы, я не настаиваю. Найду кого-то, у кого есть сердце и свободное время… — вздохнул Ричард, и утка, будто поняла, что надо что-то добавить, крякнула. Протяжно и уныло. И взглянула на Гэвина. Ебаная утка, что творится в ее голове?