— Все видел? — затянувшись и потушив сигарету, спросил Гэвин, подняв глаза на андроида. Ричарда передернуло.

— Откуда у вас эта рана? — спросил он, хоть немного отвлекшись. Детектив тронул место чуть выше левой скулы и слегка скривился.

— От того же, кто тебе губу рассек, — просто отозвался он. По-машинному. Безразлично.

Ричард видел Рида в разных состояниях: собранным, холодным, разъяренным, испуганным, даже как-то поймал улыбающийся взгляд напарника, когда тот обедал с Тиной (коллегой) и что-то оживленно ей рассказывал. Но сейчас… взгляд Гэвина был никакой, как у только что сошедшего с конвейера андроида, еще не умевшего в полной мере выражать какие-нибудь эмоции. «Так вот, что люди имеют в виду под выражением «кукольных глаз», любопытно, я так же выгляжу со стороны?» — не успел подумать андроид, как словил программный сбой в троекратном размере. Бинго, блять.

— Понравилось? — беря новую сигарету, с явной издевкой поинтересовался Рид. Но его голос тоже стал настолько неживым, что Ричарду стало не по себе.

— Мне жаль, что вам пришлось пережить нечто настолько ужасное, детектив, — начал издалека RK. — Позвольте, — вырвав сигареты из рук напарника, добавил он. Рид никак не отреагировал. В иной раз он бы разорался на весь Детройт о том, что его ущемляет робот, не дав покурить, когда душа поросла плесенью и мухоморами, но в данный момент, под куполом ностальгии, Гэвину хотелось лишь спрятаться и побыть одному. Хоть одиночество и не было тем, что ему нужно. Он ощущал себя сейчас беспомощным, голым, открытым для RK900. Страшнее секрета, чем этот, у Рида не было, а это значит, что можно уже ничего не бояться. Пусть о нем болтают. Пусть про него сплетничают. Он давно пережил самое страшное, единственное, что действительно паршиво в этой ситуации, — осколки прошлого слишком больно вонзаются в тело, если коснуться их.

Андроид осторожно присел рядом, крепко держа сигареты в руках и сосредоточив взгляд на них. Он вздохнул, будто бы ему это нужно, чтобы хоть как-то справиться с волнением. Волнение? У машины? Смех один.

— Я бы хотел извиниться за то, что давил на вас. Сегодня, и в остальные дни, — Ричард глянул в небо. Солнце все еще светило над городом, будто придавая сил тем, кто в нем нуждался. — Иногда я говорил вам вещи, которые задевали вас, заставляя память вернуться к событиям того самого дня. Я следовал данным мне инструкциям, не беря в расчет то, как вы реагируете на меня и мои действия. Мне следовало…

— Все, заткнись, — больше устало и раздраженно, чем грубо, прервал его Рид. — Ты, блять, издеваешься надо мной? — нервно растянув губы в полуулыбке, спросил он. — Я тебя постоянно в грязь втаптывал, унижал, кидал, орал, бил, а в итоге ты первым подходишь ко мне с извинениями? — Гэвин кашлянул, протерев лицо руками. Наконец-то ожил.

— А вы, что, тоже хотели сказать мне что-то? — непонимающе выгнул бровь Ричард.

— Нет! — тут же отозвался напарник, сложив руки на груди и отвернувшись. — Может быть, — сказал он, чуть погодя и снова поворачиваясь к RK900. Ричард мягко улыбался детективу, если бы не мигающий синим диод на виске, сошел бы за человека. Рид эту мысль не отогнал. — Чего уставился? — с вызовом спросил он. Эти двое опять играли в гляделки, но в этот раз первым зрительный контакт разрушил андроид.

— Ваши замашки цундере* слишком умилительны, чтобы оставаться серьезным, — извиняющимся тоном сказал Ричард, улыбнувшись еще шире. Даже разорванная нижняя губа не испортила всего доброжелательного настроя. Однако его улыбка тут же сменилась обеспокоенным взглядом. — Вы можете поделиться со мной всем, чем захотите, детектив Рид. Я могу обещать, что никому ничего не расскажу о вас, что из-за меня вам не будет причинен вред или дискомфорт и что я не собираюсь никоим образом ставить вас в неловкое положение.

Гэвин схватил себя за шею в нервном жесте и задумался на пару секунд. Вспоминать Риду было больно, но не физически, а, скорее, духовно, хотя шрамы на спине будто холодком прошибло. Кошмарные воспоминания. Параноидальные мысли. Суицидальные мысли. Разбитое сердце.

— Люк не просто взбесился, — вдруг негромко сказал детектив, пряча глаза. Настолько негромко, что андроиду пришлось подсесть чуть ближе. Ричард понял, что «Люк» — это имя YB400. — Он в тот день и сказал мне, что хотел другого напарника, рангом и возрастом повыше. Он хотел славы, признания собственной важности. Я никогда не был ему нужен, — поджав губы, со вздохом отозвался Рид. — Я любил его, и не скрываю этого, не стыжусь, я давно простил его и его сдвиг по фазе и то, что сам он все то время, что мы были вместе, нагло притворялся, пользуясь моей наивностью, — Гэвин поднялся, отряхнувшись от снега на джинсах. Он встал ровно, спрятав замершие руки в карманы, глядя в небо. — Я думал, что за восемь месяцев ада я сойду с ума и выкинусь нахуй в окно, в крайнем случае, вскроюсь иглой из собственной капельницы. Я не мог ходить, не мог сам двигать левой рукой, даже слова не вязались. Я просто существовал, как тело. Из-за побочных эффектов некоторых препаратов я практически валялся под наркотой, которая лишь немного помогала мне забыть, каким наивным идиотом я являлся. «Киберлайф» связал меня договорами, чтобы я не смел никому трепаться о том, что вместо андроида-полицейского они создали двинутого киллера. До сих пор выплачивают мне по пять сотен долларов в месяц, — Гэвин схватился за голову, взлохматив волосы. — Я бы с удовольствием затолкал бы эти деньги в глотки каждого, кто сидел в тот момент во главе компании, чтобы они подавились своими дерьмовыми «извинениями»! — Рид скривился, будто учуял запах гниющего мусора. Ричард сидел, боясь сказать лишнего слова. — Люди часто переживают события, которые причиняют им боль, радость, разочарование или страх, — он посмотрел на Ричарда, как никогда спокойный, без утайки злобы или недовольства. — И либо ты с этим справляешься, либо тебе надо потяжелеть на одну свинцовую пулю.

Напарник поднялся и положил руку на плечо Гэвина; тот, к их общему удивлению, принял этот жест, не стал одергивать плечо.

— Детектив Рид, я действительно сожалею, что один из представителей моего вида так сильно и так отвратительно повлиял на вашу жизнь, мне правда не все равно, — глядя прямо в глаза слегка шокированного Рида, сказал Ричард. — Но я — не YB400, сэр, между нами несколько поколений разницы, и эти модели больше не выпускают. В «Киберлайф» позаботились о том, чтобы у моих или настроек какого-либо другого андроида и шанса на подобный «сдвиг», как вы выразились, не было. Мы с вами напарники, и, если я вам понадоблюсь, я буду рядом, даже если вам это не нравится. Вы мне верите?

Гэвин недоверчиво покосился на напарника. Он потрепал RK900 по голове, словно собаку, а потом, полностью безразличным, таким странно-осторожным тоном, выдохнул:

— Нет, — и тут же отошел на шаг назад. Наблюдая забавную картинку взлохмаченного андроида, у которого глаза вылезли из орбит. — Но попытка засчитана.

Для детектива Рида это игра? Пустые слова? Ложь? Он не воспринимает всерьез абсолютно ничего. Чем его надо ударить, чтобы поставить мозги на место? В них явно пара контактов отошли. Это шок? Это послевкусие боли? Это… новый программный сбой из-за подобного рода мыслей.

— Этих попыток был уже миллион, — пригладив волосы обратно, слегка надуто высказался Ричард. — Вы боитесь, что я тоже могу сойти с ума? Что моя девиация может иметь… дефект?

— А иначе не может быть, уж извини, но второй раз я обжигаться не планировал. Несмотря на девиацию, машина будет машиной, — пожал плечами Гэвин, высокомерно смерив напарника взглядом, даже не подозревая, как обижает его этими словами. Чувство обиды было неприятным, как зайти в полуостывшую ванну с водой и горькой пеной, не снимая одежды. Ричард тут же поймал программный сбой. Он медленно приблизился к не шелохнувшемуся Гэвину и склонил голову на бок, анализируя расслабленное лицо детектива. Этот человек был опустошен, и андроид один из немногих, кто хоть немного смог разглядеть в нем это.