Личность Ричарда, все его способности и плюшки, которые он имел просто существуя (начиная с кубиков и заканчивая переносной лабораторией на кончике языка) — все обесценивалось ровным и холодным тоном, приказами, жесткими указаниями и постоянным контролем расписания андроида. Удручало и то, что Ричард не имел возможности возразить, поскольку тогда против него возражала его программа и доходило до абсурда: Ричард открывал рот, чтобы сказать, что ему надо время на обработку и печать всей поступающей информации, но вместо этого лишь глупо кивал, мигая желтым диодом. В последнее время спокойствие он ощущать успевал лишь в перерывах, когда его одиночество скрашивала Тина, или Коннор, или оба. И все вроде как стабилизировалось, пока в кафетерий или столовую не заявлялся Ватанабе, который, кажется, питался от солнца и не ел в общественных местах только из-за прихоти жрать сырых ягнят во время ритуала выкачивания душ. Иногда лейтенант действительно пугал своей морозностью (холодность — это слабовато для Екаго). Иногда «иногда» перетекало в постоянно. Ричарду было максимально неудобно с назначенным ему «напарником», потому что, если на чистоту, работали оба, но результаты всегда были лишь у Екаго. Ричард был как придаточный корень и больше мешал деятельности чикагской выскочки, нежели привносил пользу… хотя, была пара вещей, которые RK900 делал и действительно помогал Ватанабе. Подносил чай с жасмином, затачивал карандаши жесткостью «3H» (потому что ручками Ватанабе почти не пользовался в составлении отчетов) и парковал полицейское авто (и андроид в этот момент тихо злорадствовал, пусть и не признавался себе, ведь умение парковаться было явно не сильной стороной Екаго).
Время тянулось, будто Хронос, греческий бог, повелевающий им, решил поиздеваться над Ричардом, на пару с мадам Фортуной. Он ведь хотел рейтингов! Хотел работать побольше и почаще! Хотел видеть близких только если им обоим было по пути до копировального аппарата! Так, подавись, получи, растяни удовольствие, жестянка!
Но Ричарду было не до смеха. Он буквально на всем своем корпусе ощущал невидимый слой пыли, которым он покрывается, обрастает грязью, снова зарастает мхом и мраком. Ричард не нужен Ватанабе, а если и нужен — тупо для галочки. Мол, у новенького звездного лейтенанта звездный андроид. Ричард копал под н-н-НПР как мог, сколько мог, но выуживал очень мало. Родился Екаго в Японии в тысяча девятьсот девяносто восьмом. В десять лет, из-за работы отца, переезжает в Детройт, потом поступает в Чикагскую Академию и идет по пути звездного наследника чина полицейского… Тайжок Ватанабе — комиссар полиции Детройта — приходился Екаго отцом. И Ричард из всей своей вежливости не хотел додумывать, но нечаянно пропустил мысль, что столь ранний значок лейтенанта (полученный в возрасте тридцати девяти лет и бьющий «рекорд» Хэнка) попал в руки к Екаго не просто за хорошую работу остервенелого адского пса.
Ричард чувствовал, как другие андроиды чувствуют его нестабильность (как бы тавтологично это ни звучало). Его скин начал иногда дрожать в области правой скулы, имитируя человеческий тик под глазом, хоть и похожий на рябь пикселей. Ричард стал параноить чаще, чем до этого. Его рефлексия всегда готова ответить безразличием на безразличие лейтенанта, к которому RK900 приставили. Он всегда готов к новому срыву с места, готов нести чай или ходить на ушах — все, что прикажут.
В четверг вечером звезды смиловались над Ричардом, и он впервые был отпущен до утра (Ватанабе, в одном из обысков, наткнулся на квартиру, в которой хозяин разводил дикобразов, поэтому лейтенант был немного занят на ближайшую ночь вытаскиванием иголок из разного рода мест). Первое, что Ричард сделал, вернувшись в общагу, — принял душ. Андроидам это было не нужно, поскольку они не потеют, ну, максимум, пачкаются за работой, но Ричард просто хотел побыть под приятной водичкой хотя бы полчасика, и чтобы никто не жужжал над ухом. И чтоб пузырики. Пусть лопнет что-то помимо проводки нервных узлов внутри андроида.
Выкрутив сенсорику на максимум, Ричард прислушался к гудению труб. Он оперся ладонями о запотевший холодный кафель, вслушивался в то, как с него стекает вода. По спине пробежалась волна леденящего тириума, и Ричард осунулся, прижал голову и поднял кончики плеч, будто содрогался от боли. Но боль была. Боль от усталости, ледяным мечом пронизывающего весь корпус биотехнического позвоночника.
— Какой мне смысл выходить на работу, если я не нужен там? — задал он сам себе вопрос, слизнув затекшую на губы воду. Безвкусица. Температура почти сорок семь градусов. Все равно холодно. Простояв под сильным напором, от которого поднимался все густеющий и густеющий пар, андроид выскочил из кабинки, как только система начала скашивать ноги от перегрева. Почему-то начало казаться, будто диод в виске запульсировал, завибрировал, как будто Ричард испытывал головную боль. Придя в комнату и переодевшись, Ричард с сожалением взглянул на свой пиджак, сложил его, убрал в тройку пакетов, заклеил скотчем и сунул подальше в комод. Пока все не вернется на свои круги, он не хочет надевать этот пиджак. Ему не для кого. Незачем.
Потрепав Сивого за ухом и услышав грустный протяжный мяв, Ричард приподнял уголок губ.
— Твоему коту здесь очень скучно, — заметил Энтони осторожным тоном (он видел, в каком состоянии Ричард ввалился в комнату). Ричард нахмурился, переводя взгляд с Сивого на Энтони и обратно. — Тот твой Гэвин, вроде, не был против его компании. Может, отдашь ему Сивого? — предложил WR600. Ричард кивнул.
— Ты часто устаешь? За работой в саду, — вдруг задал вопрос Ричард. Они не часто разговаривали с соседом, и сейчас андроид как никогда захотел это исправить. От друзей он будто заряжался энергией, будто они давали ему мотивацию не сдаваться, когда трудно.
— Ну, как у людей, я усталости не чувствую, конечно, коленки не ноют, спину не ломит, — хохотнув и прикрыв рот ладонью, заметил WR600. — Но, с недавних пор, я начал замечать, что во мне будто батарейки садятся к концу дня. Я прям нуждаюсь в релаксационном режиме ожидания, — ухмыльнувшись, заметил андроид. — Я слушал объявление: Маркус объясняет это тем, что андроидам следует быть более приземленными. Уровень безработицы у людей начал снижаться благодаря открывшимся слабостям андроидов, — объяснил он. Ричард спокойно выдохнул. Значит, он не один такой «странный». Значит, все идет по плану и все эмоции, нелогичность, желания — норма? И не следует беспокоится о нежеланной девиации? Класс…
— У меня на работе из-за этого все не просто, — вдруг сказал Ричард. Сивый недоверчиво посмотрел на него, уходя из-под ладони в свой угол на матрасе. RK900 нахмурился, сжав руку, которой гладил кота, в кулак. — Мне сказали, что у меня появились тени под глазами. Это так? — перешел к делу RK900. Энтони выдохнул. Его сосед-детектив никогда о себе не любил трепаться, и вдруг сменивший модель поведения андроид наталкивал на шуточные приколы о похищении инопланетянами или близнеце-подменыше, как в старых человеческих фильмах.
— А ты не замечаешь, как ты изменился за последние пару месяцев? — вопросом на вопрос ответил Энтони, выгнув бровь и пригладив темно-каштановые волосы. — Подумай еще над диагностикой. Только не той, что на выявление проблем, а о той, которую разработали с легкой руки Маркуса, — добавил Энтони, возвращаясь к чтению. — Мы все еще можем поговорить, если хочешь, но ты не должен темнить, — сказал он, рассмеявшись на пару с соседом. Каламбур вышел слабый, но такой нужный Ричарду, который, в своем задерганном состоянии, кажется, будет смеяться даже над шуткой про перешедшую дорогу курицу. Раньше андроиды друг при друге не проявляли особых эмоций, только дежурная вежливость, не более.
Ричард сверился с часами — на дворе утро, пятница, северный Детройт уже давно стер с заспанных слипшихся век дрему. Если быть точным, то сейчас было восемь часов десять минут. За пазухой хлопчатой куртки ворочался Сивый. Поездка на мотоцикле, пусть и не на той скорости, которая нравится Ричарду, все равно была для кота не малым шоком.
