— Вы занимались фехтованием? — с удивлением спросил Ричард, достав один из мечей. Это была тренировочная деревянная катана, годная лишь для отработки приемов и тренировки, а не для боя. Но даже ее наличие было довольно… необычным. В конце тридцатых годов мало, где можно встретить холодное оружие такого типа. Заточка или кухонный нож и то чаще встречаются под ребрами мертвецов, дела о которых расследует полиция. Катана — довольно экзотичный выбор (скорее всего, как-то связанный с парой коробок с мангой, которую Ричард уже пропустил мимо себя), но, видимо, такова была мода десятых годов.
— Я думал, что закопал эту дичь в саду, — сильно нахмурившись, отозвался Гэвин, подойдя поближе и заглядывая в черную сумку. — Ну, что-то около того, — через несколько секунд добавил он, неохотно соглашаясь с догадкой напарника. — Я был из того типа детей, которых старательно делали вундеркиндами. И на мечах дрался, и в театральный мамка запихнула, и на борьбу братаны подтолкнули, и на дополнительных курсах по школьным предметам отмокал. Везде, сука, успевал. Вообще поражаюсь, как я находил время на подышать, — хмыкнул детектив, отшвырнув сумку с набором для защиты и с катанами в кучу на выброс.
— Вам не жалко прощаться с такими вещами? — вдруг спросил Ричард, сам до конца не поняв, откуда у него в программе столь сентиментальные вопросы.
— А зачем мне эти хуевины? Я ходил в секцию по самообороне с Фрэдом, было весело, не спорю. Вот только он сто лет назад попрощался с этой дичью, так что и мне оно не всралось, — пожал плечами Гэвин, говоря все совсем небрежным тоном. Ричард нахмурился, ничего не добавив. Уход от ответа и ложь в одном предложении. Почему детектив Рид не признался, что не прочь был бы оставить хотя бы катаны при себе? RK900 не стал настаивать ни на чем.
Коробка с надписью «Выпускной год и дерьмо» выглядела более, чем многообещающе, но менее, чем интригующе. Размером она была как среднестатистическая микроволновая печь, но хранилось в ней кое-что повеселее отбивных с макаронами.
— А вот это я оставлю, — взяв в руки фотографию в стеклянной рамке, задумчиво протянул Рид, даже прикидывая, куда бы эту фотку повесить, чтобы пыль не приходилось лишний раз стирать, но глаз радовало. — После смерти отца, в момент, когда он был мне нужен больше всего на свете, я пустил все на самотек. Отдал душу музыке и розовым мечтам о собственной группе, к сожалению, таких мечтателей и по сей день пол-Америки, — вздохнул Рид, сильно нахмурившись.
Ричард осторожно подошел, склонившись над фотографией, где запечатлены четверо: Гэвин, Фрэд и двое близнецов — брат и сестра Марчел. Гугл сказал, что они вчетвером учились в одной и той же школе, а Гэвину Риду приходились одноклассниками. Бунтарский дух восемнадцати лет передавался даже сквозь года, сквозь стекло, нахальные улыбки участников группы. У одного из шеренги в руках были барабанные палочки, у второго — клавиши, Фрэд держал в руках электрогитару, пока Гэвин сжимал микрофон и показывал «козу». У всех четверых очень жирно подведены глаза, порванные черные косухи с заклепками и карманами, футболки, испачканные будто в крови. Образ у группы был очень проработан, видимо, не зря рядом с ребятами виднелся кусочек серебряного кубка. Плакат позади говорил, что они стали одними из победителей на осеннем фестивале музыки между школами. Ричард вдруг задумался, сколько еще скрытых талантов сидит в его напарнике и пылится годами, если не забывается. Андроид обернулся, глядя на неясные силуэты, вырисовывающиеся из-под чехлов в правом углу комнаты. Анализ показывал, что это музыкальные инструменты, теперь понятно, когда ими пользовались последний раз (зная детектива, вряд ли группа собиралась после окончания школы поиграть в отцовских гаражах и поговорить за жизнь).
— Но вы пошли в Полицейскую Академию Детройта сразу после окончания школы, — тут же возразил андроид. И захлопнул рот ладонью. Детектив напрягся от его заявления, но виду старался не подавать, что от слов напарника впал в замешательство. Копать под кого-то инфу, даже если он как-то обмолвился об этом более, чем спокойно, все равно считается посягательством на личную жизнь.
— Пиздец ты, конечно, Инспектор Гаджет, Рич, — сдержанно усмехнулся детектив Рид, закусив губу в замешательстве. Он отложил рамку в сторону, доставая из коробки коробочку, в которой оказался малиновый медиатор. — Я не верил, что смерть отца была «ошибкой пилота», — пропищав последние слова и показав кавычки пальцами, скривился Рид. Он перебросил медиатор из руки в руку. — Он ведь тестировал новую модель, а потом влетел в ближайший завод. В тот день десятка два или три народу полегло. Папу хотели сделать козлом отпущения, но потом кто-то из техников установил, что бензина оказалось мало, слила падаль какая-то, — Рид поджал губы, покачав головой и сосредоточенно положив медиатор в коробочку с белой крышкой. В руках тут же оказалась еще одна фотография в рамке, уже с выпускного вечера, разделенная на два слайда: юный Гэвин на фоне шариков, держащий под локоть какого-то неясного рыжего парня (точно не из их музыкальной группы), а также второй слайд, где они танцуют (судя по всему) какой-то медляк. Все-таки костюмы детективу Риду чертовски шли. Гэвин вздохнул, отложив фото в коробку и с силой зажав переносицу пальцами. Ностальгичного нокаута только не хватало. — Андерсон меня надоумил выучиться на блюстителя закона, а потом самому разгрести дело о смерти отца.
— Лейтенант Хэнк Андерсон? — удивленно вскинув брови, переспросил RK900, плюхнувшись на стул позади себя. Неожиданная новость. Гэвин нехотя кивнул, как-то понуро доставая следующую вещь — огромную косуху, видимо, лежавшую с того самого выступления на фото.
— Я наивно полагал, что за столько лет дело так и останется в руках полиции как висяк, — грустно усмехнулся Рид, вдруг замерев и с силой сжав поношенную кожу, скрипнувшую в пальцах, терпко разогрев подушечки. Как давно все это было? Казалось, почти вечность. — Но его отдали федералам, а когда я таки добился хоть каких-то отчетов, то услышал все ту же волынку про «надо было проверять бак перед отправкой» и «пилот спикировал в неподходящую местность», как заебало…
Рид здоровой ногой отшвырнул коробку в кучку для «оставить еще на сто лет», но взгляд его давно упал на последнюю коробку лишь с тремя буквами на боку «ПАД». Ричард догадался без лишних приказов пододвинуть ее к напарнику.
— Андерсон просто смотрел на мой косяк и такой «упс, ошибся ты, Гэвин, видимо, надо было усерднее учиться», — перекосив челюсть и брызжа слюной от возмущения, вспылил Рид. — Он просто наебал меня! Если бы не он, то я бы ни в жизни не познакомился с Люком! Я пошел бы с Фрэдом на большую сцену!
Рид тяжело вздохнул, заерзав на кресле и сложив руки на груди, уставившись в злосчастную коробку с «презентами на память» прямиком из Академии.
— Я мог успеть на поезд до Лас-Вегаса с Фрэдом! Если бы не Люк и то, что весь офис от него чуть ли не открещивался, лишь бы не работать с ним, — насупился детектив Рид, сдвинув брови. — А потом, когда у Фрэда все уже было схвачено, а я просиживал штаны, как сейчас, на больничном, для меня закрылась дверь на сцену! Люк повредил мне шею и связки, да и продюсер Фрэда меня невзлюбил, охуенно просто… — протерев глаза и садясь ровнее, прорычал Рид, распахивая картонную крышку. RK900 болезненно опустил брови, сожалея о столь нелепой череде событий.
— Ваше невезение выглядит удручающе, детектив Рид, — согласно кивнул RK900, подсаживаясь перед коробкой на колени так, чтобы взглянуть в глаза напарнику. Рид поднял на него тяжелый взгляд, «пфекнул» и снова заглянул в коробку. Мол, удивил своим комментарием. — Надеюсь, вы не поддадитесь унынию и не войдете в состояние депрессии. Это скажется на вашей продуктивности и желанию просыпаться по утрам и приходить на работу вовремя. Вам до пенсии еще лет двадцать пахать, не стоит сдаваться на полпути.
Рид в открытую рассмеялся, пару раз похлопав по подлокотнику.
— Тебе лишь бы про работу поговорить, а, железка? — поперхнувшись, насмешливо спросил Рид. Ричард бесхитростно улыбнулся, прикрыв глаза и чуть наклонив голову набок. Развеселился. Как это приятно видеть. Гэвин немного скептически глянул на полчище коробок за спиной андроида. Будто, блять, и не разбирали. Стоят стеной да собирают пыль. Пиздец какой-то. Гэвин откинулся на спинку кресла. — Не, я уже настрадался, спасибо, — негромко добавил он. — Хуй его знает, доживу ли до злосчастной пенсии. С моим гонором и желанием броситься под пули — только в путь…
