— Детектив Коллинз, у нас три трупа в ночном клубе «Тиффани», надо срочно выезжать на место преступления и провести анализ, — выпалил RK900, для большей убедительности махнув в сторону припаркованной недалеко машины самого Коллинза. Бэн лупал глазами, что-то шептал, корчил рожи удивления и непонимания. Наглая железка заявилась к нему среди ночи!
— До утра это не подождет? — сквозь зевок спросил Бэн. — И зачем тебе я? Ты же андроид, который…
— Который был вверен вам. Как младший по званию, без вас, детектив Коллинз, я не имею права находиться на месте преступления, — быстро пояснил андроид, поджав губы. Коллинз кивнул. Он еще не проснулся, потому на уговоры грозной машины поддался без ругани. Ричард так посмотрел на Бэна, что ноги сами понесли детектива одеваться, сонливость сняло рукой, а автомобиль, казалось, заранее завелся и был готов к отправке к жмурикам.
Все время сборов, Ричард стоял на улице, наблюдая за домами вокруг (Бэн Коллинз жил в совсем уж какой-то заднице, даже не у дороги, а в ловушке из соседей и прочих). RK900 выжидающе скрестил руки на груди, хмурясь. Гэвину Риду он тоже такие подлянки подсыпал. Всего два раза, второй — об ангаре, первый — где-то в начале апреля, когда они еще не разговаривали, но могли перекинуться парой слов по работе. Рид без лишних слов, в три часа ночи, заспанный прокуренный, с такими же долгими сборами, но все-таки без лишних вопросов, ринулся на дело. Конечно, у него была мотивация в повышении до сержанта, но что-то подсказывало Ричарду, что эти ночные пробудки были бы такими же скоростными, даже если бы Рид не пытался рвать зубами дела и преступников. Оба раза Рид и слова не говорил, выскакивал из дома в ботинках на босу ногу, что в снег, что в холодную ночь с насекомыми, забирающимися под штанину. Не щадил себя. А, если щадил, огрызался, не громко и про себя.
Три трупа, к которым выкатили полицейские (всю дорогу Бэн не боялся погундеть о том, что это дело могло и до утра подождать или другим в руки отойти, что, по его словам, «не страшно»), оказались виновны в собственной смерти. Один из трех молодых студентов напился и начал драку со вторым, а третий пытался их разнять. В ход пошло битое стекло от разбитых бутылок и электрошокер без лицензии. В алкоголе, под напряжением и с колотыми ранами, ребята скончались от болевого шока и потери крови, да и были таковы. Три товарища, три веселых друга… и умерли в один день. Красота.
— И ради этого ты выпер меня из родного дома? — возмущенно, хоть и негромко спросил Коллинз, когда они с Ричардом возвращались в машину.
— Есть какие-то замечания по делу или претензии к выполнению моей работы? — спросил Ричард, выпрямив спину и посмотрев в глаза вздрогнувшего Бэна. Странно, с чего бы ему дрожать? Сейчас май, тепло, пусть и ночь. Андроиду невдомек, какими глазами он начал смотреть на мир. Хоть убивайся и падай от этого хладнокровного и ничего не выражающего лица-кирпича, ранящего страхом по слабой человеческой душе.
Бэн ничего не ответил. Только лишь негромко вздохнул и начал искать по карманам ключи от авто. «Тряпка» — невзначай обронил мысль Ричард, но тут же смел ее под коврик сознания. Нельзя так говорить о пожилых, не вежливо. Но, технически, он и не говорил. Почему Коллинз не настоял на своем сейчас? И тогда, в клубе, когда выносились предварительные теории произошедшего и того, что послужило им основой. Почему он просто кивал на все, что предполагали криминалисты и все то, что диктовал Ричард, реконструировав место преступления? Так просто поверил во все, даже странно как-то. Халатно. А вдруг Ричард в чем-то не прав, ошибся? Надо уметь и самому что-то проверять. «Меня раздражала сосредоточенность исключительно на работе в Нортмане, но тут случай, видимо, противоположный ему» — с горечью под языком заметил Ричард, почувствовав неприятное покалывание под корпусом в области затылка.
Всю гребаную пятницу гребаная машина RK900 ни на шаг от детектива Коллинза не отходила. Он был прям, но не резок, вел себя, как андроид-полицейский, все делал, как должно и как его обязывали протоколы. И Коллинз, привыкший действовать «ой, тут вот так, там вот сяк, сами разберутся, я же в конце концов раскрыл вам дело, а?» терпел все это. Ричард требовал (не просил, пфек; просить, как он понял, бесполезно с этим детективом) выполнения норм по оформлению и сортировке раскрываемых дел, а также подбрасывал эти самые дела, дабы сохранить достойный рейтинг. Коллинз, впервые за последние шесть лет, начал впахивать, как лошадь, только что выпустившаяся из полицейской академии и готовая ко всему. Ричард же тихо радовался, что ему дозволено все. Ведь теперь он может браться за преступления любой сложности и необходимой подготовки. Коллинз же стерпит. Коллинз молча проглотит все, что потребуется, лишь бы Ричард не крутился возле него.
Коннор со страхом держал руку на кнопке вызова скорой. Сердечко старой холестериновой бочки Бэна может не выдержать таких нагрузок, которыми его истязает Ричард. Отчеты, дела, выезды, патрули, засады, погони, отчеты, рапорты, погони, дела — Ричард уже составил план на неделю вперед, который требует ежесекундного исполнения. И, судя по пятнице, вообще-то, концу рабочей недели, когда трудится можно вполсилы, Бэн начал понемногу осознавать весь тот пиздец, что на него свалил Фаулер. Когда он получил письмо о том, что Ричарда переведут ему в помощь, он не рассчитывал поднимать рейтинги полиции, он рассчитывал на помощь на месте преступлений, подношение кофе и помощь в оформлении бумажек. На что-то мелкое, но энергозатратное (требующее поднимать задницу с нагретого кресла или нудная печать рапортов). А не помощь в прохождении профессиональной переквалификации и обретении «второго рабочего дыхания».
Где-то часов в семь вечера Фаулер получил от Бэна Коллинза письмо, где он просил отпустить Ричарда восвояси пораньше. И капитан прекрасно понял, что это не просто прихоть, а необходимость. Бэн не отказывался от Ричарда, как Нортман, а это уже небольшая победа. Офис начал жить дальше, когда андроид нашел на ком сосредоточить свое внимание, и, раз все так многообещающе началось, Ричард был уже через полчаса послан к Гэвину Риду. Проведать его, узнать, когда конкретно выйдет с больничного (эта информация волновала уже не только Фаулера), да мало ли еще зачем?
Ричарду дважды повторять было не нужно. Он давно искал повод увидеться с напарником, а раз Фаулер сам приказал ему узнать о самочувствии детектива Рида, то и вопросов, и протестов по поводу «ну и нахуя ты приперся в мой дом?» не будет. Представив возмущенный тон напарника и его удивление от появления RK900, Ричард невольно приподнял уголки губ. Он давно не слышал голос Гэвина Рида, не знал, как тот справляется с болячками. Во вторник утром, как только услышал будильник из его комнаты, ретировался, как и было приказано. Было большим облегчением знать, что Рид не стал упрямиться и принял свое состояние, оставшись отлеживаться дома, однако это же и навевало тревогу — вдруг что случилось?
Ричард заметил, что, когда спидометр показывает за сто десять, его мысли начинают протекать медленнее и копать глубже. Возможно, система самосохранения дает о себе знать и перенаправляет энергию из одних процессов в другие. Он усмехнулся. Его тело часто протестовало против разума и желаний RK900, но то, что оно начало замедляться на наносекунды, это что-то новенькое.
Припарковавшись у дома напарника, Ричард перемахнул через невысокие черные прутики калитки перед крыльцом и, взобравшись по нему, позвонил в дверной звонок. В доме, как было тихо, так и осталось. Может, детектив Рид спит? RK900 позвонил еще раз. Нет ответа. Может, он уже умер? Ричард огляделся по сторонам. Район тихий вроде. Последние преступления совершались в том году (и то это было воровство в особо крупном размере, а не убийство), но даже с ранами детектива дверь должна была давно открыться. Ричард перемахнул через калитку обратно, обходя дом вокруг. В тени, между живой изгородью соседей и деревянным забором Рида, андроид успел прокрутить в голове самые ужасные вероятные события, которые не дали напарникам увидеться.
