– По…

Рядом раздался хрип, и Марина увидела незнакомого парня, который незаметно подкрался к ним. Молодому человеку было лет 20, отличался он длинными, давно немытыми волосами, мертвецки бледной кожей и впавшими, темными глазами.

– П…о…м… – парень повернулся, и женщины заметили, что он держится за шею, а сквозь пальцы сочится кровь.

– Ох, ты ж… – округлила глаза Нина: – Есть кто в ординаторской? Вершинин! Санитары!

– Что с вами? Вы ранены? – Марина выронила сумку и потянулась к посетителю, который закашлял, разбрызгивая слюну с кровью. Нарочинская попыталась его удержать, но парень рухнул на пол, а из раны хлынула кровь.

– Я помогу… – Марина опешила от того, что прямо перед ее носом устроилась какая-то женщина в белом халате: – Вы меня слышите? – суетилась она, зажимая рану.

– Скорее! Санитары! Да где вас черти носят? – сиреной разносился вопль Дубровской.

– Я держу…

– Что здесь?

Марине пришлось отступить, когда подоспел Вершинин. Мужчина сам накрыл ладонью шею, а незнакомка отчеканила:

– Колото-резаная рана… Кажется, повреждена трахея…

– В противошок… – Вершинин пододвинулся, давая простора подоспевшим санитарам с каталкой. Создалась суматоха, в которой врачи все же остались врачами, никто не оставил пострадавшего парня без внимания и не позволил ему истечь кровью.

– Инга? – когда женщина встала и обернулась, Нарочинская не сдержалась от возгласа.

– Привет! – Марина давно не слышала этот бархатистый голос невинной барышни: – Потом поболтаем…

– Быстрее! – крикнул Андрей.

Наблюдая, как новый хирург и старая знакомая отдают приказы, четко руководят и сопровождают раненого в противошоковую, Марина боролась с оцепенением. Она перебирала в голове все варианты, при которых стало бы понятно, почему ее бывшая коллега находится в Склифе.

– Марина… Ты… как жена графа Дракулы. У тебя сменная одежда-то есть? – Нина всполошилась: – Надо, чтобы баба Маша тут помыла…

– Нина, а кто это? – Нарочинская не замечала окровавленную блузку и сумочку, которая валялась у ее ног.

– Кто? – Дубровская проследила за взглядом Марины: – А-а, так новый анестезиолог…Журавлева?

– И давно?– опешив, уточнила Марина.

– Да месяц… Марина, Бога ради, переоденься. Ты как из фильма ужасов. Всех пациентов распугаешь… Сердечных приступов еще тут не хватало. Потом с коллегами будешь знакомиться… И, ты же помнишь, что нужно сделать?!

На это Марина предпочла не отвечать. Начинать день со сдачи анализов на ВИЧ и прочие заболевания ей еще не приходилось. Нарочинская понадеялась, что готического вида парень не преподнесет ей неприятного «подарка».

***

Утренний обход затянулся, и Марина забыла про неприятности. Тем более, когда в коридоре ее встретил ароматный кофе, который держал в руках Вершинин. Мужчина с улыбкой поприветствовал и вручил ей стаканчик.

– Не поверите, мечтала о кофе с утра… – Марина подула на обжигающий пальцы напиток.

– Если будете называть меня по имени, то я готов каждое утро снабжать вас самым лучшим кофе, который выдает та шайтан-машина в вестибюле, – пообещал Вершинин.

– По имени? – Нарочинская приподняла брови, для нее не было важно, как обращаться к коллегам, с которыми она была на равных позициях: – Ну, если…

– Ай-яй-яй… – Покровская вынырнула из соседнего коридора и бесцеремонно выхватила из рук Марины стаканчик с кофе. Андрей непонимающе уставился на нее, а Нарочинская сердито сузила глаза. – Мне срочно нужно взбодриться! – объяснила Саша: – Ночное дежурство…

– Там автомат, – кивнула Марина, – мелочь могу дать.

– Я могу купить еще кофе, – Вершинин видел взгляды подруг, которые без слов обвиняли друг друга в безалаберности и излишней опеке. Посчитав себя лишним, мужчина ушел вперед.

– Вы с Брагиным сговорились что ли? – зашипела Марина: – Он с утра меня кормит, туфли отбирает и не разрешает за руль садиться, а еще и ты?!

– Ну, хоть кто-то о тебе будет заботиться. Ты просто не привыкла к такому, но это нормально. Скоро ты расслабишься и получишь удовольствие. Я тебе гарантирую, это затягивает, – будто зная великую тайну Вселенной, улыбалась Покровская.

– Вы испытываете мое терпение! Кстати… Иди-ка сюда! – Марина поманила женщину за собой, и они скрылись в ординаторской. Здесь никого не было, и Нарочинская могла выпалить сразу: – Журавлева здесь!

– А-а… – Саша тут же сделал вид, что кофе интересует ее больше, чем воинствующая подруга.

– Покровская! Ты что оглохла? Ты забыла мне рассказать о нашей общей знакомой, которая теперь работает здесь?

– А зачем тебя сразу накручивать? Ну, устроилась Инга сюда, прилетела из Америки, теперь вот работает. Но она за месяц и парой слов со мной вне операционной не перекинулась. Не думаю, что она тебе начнет портить кровь. Да и зачем ей?

Женщины посмотрели друг на друга и одновременно подумали об одной и той же истории. Как несколько лет назад жизнь связала их стажировкой за границей, как волею судьбы непохожие люди попали в одну больницу, а потом каждая из них прожила свою историю. Правда, с Ингой Марина была связана крепче, чем с кем-либо.

– За Смита она так и не вышла, – словно прочитала мысли Нарочинской Саша: – Она вообще не замужем.

– Куда ей уж, не ее поля ягода, – невольно растянула губы в едкой усмешке Марина. Она помнила, как попавший в клинику американский дипломат влюбил в себя часть персонала, а сам помешался на ней. Если бы не его настойчивость, Марина бы никогда и не согласилась бы на брак, она потом не раз пожалела о своем решении выйти за него замуж. Кто бы знал, что после развода, муж начнет мстить и почти разрушит карьеру, которая только стала складываться. А ведь все могло развиваться по-другому, если бы Марина поставила точку, и отдала дипломата охотящейся за ним Журавлевой.

– Я думаю, она уже забыла ту историю. Ну, подумаешь, мужчина не выбрал ее.

– Нет, – задумалась Марина: –Помяни мое слово, такие люди, как Инга, ничего не прощают. Годами будет вынашивать свой коварный план…

– Марин, ты, что сериалов пересмотрела? – поежилась от ее слов Саша.

– Девчонки, привет!

Журавлева помешала их компании так неожиданно, что Марина и Саша в молчании выслушали ее дружелюбный рассказ о суматошном утре и двух операциях. Радовало, что Журавлева никогда не лезла в личное пространство, не навязывалась с объятьями, но от ее фальшивой белоснежной улыбки у Марины все переворачивалось внутри.

Этой симпатичной, миниатюрной женщине с черными, достающими до плеч волосами, палец в рот не клади. Премиленькое лицо часто помогало ей выкручиваться из скользких ситуаций. Инга была, то очаровательной глупышкой, которая хлопала длинными ресницами и расширяла карие глаза, то жестокой татарской царицей. За такие актерские способности ей впору было давать премию «Оскар».

– Марина, а я только две недели назад узнала, что ты здесь работаешь? – явно оценивала ее Журавлева. Нарочинская была спокойна, она не боялась за свой внешний вид и умела делать невозмутимое лицо.

– Работаю. А ты давно из Штатов сбежала?

– Да уже год как. Вот соскучилась по Родине. Хотя она уже осточертела мне, поэтому сменила место работы и сюда перебралась. Слышала, ты снова замужем?

– Замужем, – стойко отвечала Марина.

– Дети? Великая Нарочинская же не собиралась заводить семью.

– Кто тебе такое сказал? И замужем она, и дети будут, – ответила за Марину Покровская. – Это нам с тобой пора уже суетиться.

– А ты ведь собиралась стать следующей миссис Смит? – язвительно уточнила Нарочинская. Вопрос попал в цель, с лица Инги мгновенно сошла спесь, она злобно сверкнула глазами.

– Он уехал. Улетел в Камбоджу, налаживать международные связи, – судя по виду Журавлевой, дипломат не позвал ее с собой. Марине даже на мгновение стало жаль ее, знала бы Инга, за кого так страстно хотела выйти замуж: – Просто решил залечить свое разбитое сердце.

– Хм, что-то он затянул с лечением. Мы же с ним давно расстались, – едва не фыркнула насмешливо Марина: – Видимо поехал совесть свою искать… С ней он где-то ведь попрощался…