– Что слышал, петух гаагский, – процедил Брагин: – Давай, я тебе зубы все пересчитаю… Бесплатно, без страховки… – он наблюдал, как врач нахмурился: – Ты о моей жене говоришь, придурок.

– Добрый день! – звонкий голос Нарочинской нарушил напряжение, повисшее в ординаторской. Женщина, не заметив взрывоопасной ситуации, захлопнула дверь и заулыбалась, она и вправду была рада видеть коллег.

– Марина Владимировна, здравствуйте, – Салам преградил ей путь, но она успела увидеть мужа, который почему-то стоял перед новым врачом:

– Андрей Сергеевич, я вас жду в операционной… У вас пять минут… А что происходит?

– Марина Владимировна, вы прекрасно выглядите, – суетился Гафуров.

– Спасибо… Я… – она растерялась, когда подошел мрачный Брагин и развернул ее к двери.

– Пошли, расскажешь, что там… – буркнул он.

– А… Постой, я… – не успев моргнуть, Марина оказалась в коридоре: – Мне ассистировать должны… У нас тут новый врач…Ты познакомился?

– Познакомился. Я тебе буду ассистировать, – удержав за запястье, Брагин потянул ее за собой.

– Но мне надо переодеться. Почему ты? Что происходит?

Не дождавшись ни одного ответа на свои вопросы, недоумевающая Марина лишь ускорила шаг и пошла за молчаливым Олегом.

***

Покровская сидела за столом с радостной улыбкой и ловила каждое слово Нарочинской. Марина же рассказывала и чувствовала себя неуютно. Ей самой не верилось в то, что она говорит, в то, что склоняется к одной причине, которая объясняла ее состояние в последние дни.

–Ты сама-то как думаешь? – Саша сделала запись в карте.

– Я? Да… Может цикл сбился из-за перелета, другой страны… Там же все другое, климат, еда, еще эти месяцы… Там же кошмар был, с этим взрывом, лечением, – она напряглась, вспоминая, как всего лишь за один день чуть с ума не сошла.

– А если честно? – Покровская подняла голову.

– Да знаешь, – Марина хмыкнула: – Не хочется ложных надежд, тем более не хочу ничего говорить Олегу. Ты же знаешь, что с ним будет… А если потом не подтвердится, – поморщившись, Марина покачала головой: – Нет, лучше все проверить.

– Ну, хорошо. Согласна. К вечеру анализы будут готовы, – отложила карту Покровская.

– А что насчет сроков? Ты же говорила, что лучше не планировать ничего до августа, а тут раньше, почти на месяц…

– Ну, я, конечно, говорила. Но видимо, справиться с любвеобильностью доктора Брагина мне не под силу, – Покровская заметила лицо подруги и засмеялась: – Да ладно, мы все проконтролируем, будешь под наблюдением. Ты расслабься, в любом случае все будет хорошо.

– Да я в порядке, – с облегчением призналась Марина: – Честно. Это были лучшие полтора месяца в моей жизни. Я думала, что так много отдыхать нельзя, вообще не представляла, что буду делать на этих Карибах.

– А что вы там делали? Вы хоть из номера выходили? – Саша захихикала, поймав ее однозначный взгляд.

– Брагин просто обезумел. Решил оторваться на всю катушку, – закатила глаза Нарочинская: – Ну, мы на пляжи тоже ходили, дискотеки там местные… Но в номере мы больше провели времени…

– В общем, отдохнули на все сто процентов? Я так рада за вас. Наконец-то! Вот тебе нужно было поехать и забыть про этот Склиф.

– Ага, попробуй тут забыть. Я только пришла, а тут пациент… У меня уже операция была, как будто и не уезжала, – с удовольствием рассказала Марина. Она бы продолжила говорить про то, как ей не хватало этой атмосферы, прохладного скальпеля в руке, постоянного принятия решения, от которого зависела чужая жизнь: – Ой, мне надо проверить…– она спохватилась, и посмотрела на часы.

– Идем, – поднялась Покровская.

– А как у вас тут? Я вижу, новые врачи появились. Неужели места освободились? Кого-то уволили? – шушукаясь, женщины вышли из кабинета, но не успели и пары шагов сделать. Как из-под земли вырос Брагин, который держал в руках кружку и тарелку.

– Марина, где тебя носит?

– Я? А что… – ошеломленная Марина лишилась дара речи, когда Брагин передал ей всю посуду, в которой был кофе и пирожок.

– Поесть тебе надо. Ты же с утра голодная, ничего не ела, – пожаловался Олег Покровской: – Хорошо еще, что в операционной не грохнулась.

– Да с чего бы мне грохнуться? Я ж не неделю голодала, – возмутилась Марина.

– Ешь, я сказал. Приду с обхода и проверю. Или запру в палате и заставлю есть… Все, давай, – не стесняясь постороннего человека, Брагин чмокнул жену в губы, и улетучился так же быстро, как и появился. В ступоре Марина перевела взгляд на подругу, которая, умиляясь, сияла, как начищенный пятак.

– Что? – она попробовала стать серьезной Нарочинской.

– Да ничего. Он такой милый… – Саша вдруг отобрала у нее кружку: – А вот это тебе лучше не пить. И не смотри на меня так. Никаких сигарет, кофе, напряжения и стресса. Иначе я сама расскажу Брагину, и он точно запрячет тебя в высокой башне…

– Так, вот только не вздумай! Я не выдержу такого Олега. Он же с ума меня сведет. Его нужно подготовить… Да тем более, что не к чему пока готовить.

– Ну-ну, пошли, пообедаешь. И никаких «но»,– разгадав попытку вырваться, Покровская обняла Марину за плечи и повела в ординаторскую. Сопротивляться у Нарочинской не было сил, не ощущала она и аппетита.

***

Пристроив пятую точку на стойке, Брагин мгновенно заработал шлепок по затылку. С видом униженного и оскорбленного он спрыгнул вниз и постучал по лбу, адресуя все свое возмущение недремлющей Дубровской.

– Нин, ну, ты вообще!

– Это я-то вообще? Это ты вообще! – сгримасничала она: – Это не кабак, где ты можешь свою задницу в любом месте разместить.

– Тебе жалко что ли?

– Стой и жди. Не рассыплешься, Брагин,– не действовало на Нину его обиженное лицо. Олег отвернулся, и осмотрел полупустой холл. В послеобеденное время посетителей всегда было меньше, но зато через полчаса тут может собраться вся китайская армия. За затишьем всегда следовала буря: – Михалыч, ты ж скучал по Склифу?

– Больно надо.

– А я вот скучала. Качаю Пашку на руках, а мыслями здесь. Составили ли здесь график, поменяли ли листы на стенде, кто там на звонки отвечает… Ты же в отпуске считал дни до возвращения? – подперла голову рукой Нина.

– Знаешь, Нинель… – Брагин тоже склонился, и озорно посмотрел на нее: – Мужика тебе надо. Ты бы не думала про Склиф… Вот я о другом думал.

– Да ты вечно об этом думаешь, – отмахнулась от него Дубровская. – Но ты ж успокоился… Приручила она тебя.

– Да ну тебя, – не хотел признавать очевидного Брагин. Он выпрямился и отвернулся от подруги.

– Я просто любуюсь тобой. Ты такой счастливый, влюбленный… Вот хорошо на тебя Марина действует. Глядишь, и мозги на место встанут. Остепенишься, поумнеешь…

– Дубровская, ты стала такой занудой, – Олег притих, заметив Марину. Он бы полюбовался своей загоревшей, веселой и красивой женой, которой необычайно шел белый халат, но маячивший рядом доктор, которого про себя Брагин окрестил «петухом», испортил все.

– Доктор Вершинин, – позвала Нина: – Андрей Сергеевич, – Дубровская показала ему карту, – тут вас пациент дожидается. Говорит, нужен только светило медицины, хирург от Бога, доктор Вершинин.

– Ого, какие регалии, – подавила смешок Марина.

– Да я всего лишь скромный хирург, – Андрей Сергеевич словно не замечал угрожающего вида Брагина: – Но что поделать, когда слава впереди меня бежит… – захватив карту, он направился в противошоковую.

– Петух, – если бы можно было сжечь глазами, то Олег бы сделал это незамедлительно.

– Мне? А где сама Саша? – Марина прижала к груди папку, и осторожно посмотрела на мужа, который, к счастью, вертел головой и пропустил часть разговора.

– На операции. Сказала, лично тебе в руки отдать… Такая загадочная была.

– Загадочная? Хорошо, – заспешив в ординаторскую, Марина на ходу открыла папку, и строчки заскакали перед глазами.

– Брагин, ну, сходи в перевязочную, помоги там. Нет пока бригады. Привезут, я тебе скажу,– хотела растормошить друга Нина.