Сейчас он был моим, только моим. Сводил с ума своей нежностью. Каждым прикосновением пробуждал во мне все новые и новые оттенки сладостных ощущений. Будто играл какую-то лишь ему одному слышимую мелодию. И я просто умирала от желания звучать в унисон с этой колдовской музыкой, уносящей нас все выше и выше. Прямо к звездам…

***

Пришли в себя мы очень не скоро. Абсолютно без сил, зато в объятьях друг друга и счастливые безмерно.

- Надо вставать, - прерывает блаженную тишину Марк. – Но нет никакого желания. Хотя я ужасно хочу есть. А ты?

- Не знаю. Я еще не пришла в себя. А ты вдруг о еде.

- Туман мечтаний, - любимый приподнимает мое лицо за подбородок и смотрит в глаза. – Ты все еще не вернулась из облачных далей на этот вот диван. Кстати, в самом деле, довольно узкий, - добавляет он, и мы начинаем хохотать, вспоминая мою фантазию.

Марк наклоняется ко мне, опираясь на локоть. Глаза его искрятся смехом. Но он старается принять грозный вид.

- Так ты была здесь с мужчиной? Признавайся.

- О да, - я шкодливо улыбаюсь. – Да еще с каким мужчиной.

- Не шути со мной. Я ужасен в гневе, - Марк продолжает играть в Отелло.

- У него роскошные черные кудри, - не унимаюсь я. – Шоколадные глаза. И солнечная улыбка. Он самый прекрасный.

- Продолжай, - улыбается мой прекрасный канадец.

- Самый нежный и страстный.

- Еще.

- А еще у него необыкновенный голос. Его обожают женщины и мечтают хоть минуту побыть с ним наедине. Не далее, как вчера, одна из них даже призналась ему, что безумно жалеет о той ночи с ним, которая могла состояться, но не состоялась.

- Да откуда ты это узнала? – изумленно воскликнул Марк.

- Трудно было не догадаться, - усмехнулась я. – Глядя на твою довольную физиономию. Эта глупая женщина сожалела о том, что никогда не увидит небо в алмазах, которое ты подарил мне этой ночью.

- Я бы хотел дарить его одной лишь тебе, моя Айфра, - тихо и нежно сказал Марк. – Тебе и никому больше.

И наши губы нашли друг друга, уже в который раз за эти счастливые часы.

Однако, по нашей же милости, новый мюзикл киностудии MGM мог остаться без главного героя. Когда мы взглянули на часы, дружно воскликнули: «Вот елки зеленые» и вскочили с постели. Марк рванул в ванную, приводить себя в респектабельный вид. А я на кухню, чтобы избавить любимого от голодной смерти. Быстрее всего я смогла изобразить яичницу с беконом и чай. А также завернула ему пару сандвичей с собой. Марк успел несколько раз чмокнуть меня в коридоре. Но я мужественно вытолкала его за дверь, напомнив о времени. И долго махала в окно. Потом блаженно потянулась. Вот она, настоящая жизнь. Я люблю, и меня любят. А с этим ощущением любая забота не будет в тягость. И это называется счастье, по-моему.

Марк вернулся вечером слегка обалдевший после переговоров. Он подхватил меня на руки и закружил по комнате.

- Меня взяли, ты представляешь! Взяли! Пароход отправляется через день. И мы едем. Часть съемок предполагается там же, на море. Часть в Европе. В Париже.

- Весь мир будет у твоих ног, - восторженно кричу я.

- Подожди, - он внезапно останавливается, опускает меня на землю и садится на диван. – Я все еще не верю. Не могу поверить. Почему меня предпочли Фреду Астеру? По танцам мне до него, как до неба. Мне еще предстоит мука с чечеткой.

- Зато ему далеко до тебя по части вокала, - успокаиваю я возлюбленного. – Да и по части внешности, уж будем откровенны, ты ему дашь сто очков вперед. А танцы освоишь. Не впервой.

- Моя вдохновительница, - Марк улыбается и притягивает меня на колени. – Я сделаю эту роль. Так, что все ахнут.

Остаток вечера прошел за чтением сценария. Марк на ходу учил текст. Я подавала реплики. Это выходило ужасно забавно. Особенно, когда текст имел лирическое направление. Здесь мы оба старались играть как можно натуральнее, периодически прерываясь на вещи более соответствующие любовной тематике.

И еще Марк успел напеть пару песен из мюзикла. Они мне очень понравились. Особенно одна. Она называлась «Не грусти». Будто для меня написанная. Марк чувствовал это и пел ее как-то по-особенному воздушно. Наш чудесный литературный вечер плавно перешел в не менее чудесную ночь, полную волшебства, нежных слов и томительных ласк. Звезды снова сияли в наших глазах и душах.

========== Телль приносит мрачные вести ==========

Утро проходило на кухне. Мы топтались около плиты. Я разогревала завтрак, а Марк варил свой роскошный кофе.

На нем нет рубашки. Лишь брюки с подтяжками согласно тогдашней моде. И выглядит он невероятно соблазнительным. Периодически мы сталкиваемся и смеемся. Никогда не думала, что приготовление пищи может стать таким увлекательным занятием.

За столом Марк был занят едой, а я лишь рассеянно помешивала ложечкой сахар в своей чашке.

- Тебе не нравится кофе? – удивленно спросил любимый.

- Очень нравится.

- Тогда почему не пьешь?

- Ты отвлекаешь. Вот это все, - я жестом обрисовала его скульптурный торс.

- Значит это? - Марк опустил ресницы и сделал обманчиво-кроткое лицо. Затем медленно стал стягивать подтяжку с плеча. От этого жеста я чуть не подавилась кофе. Поднялась из-за стола вместе с чашкой и отошла к окну.

- Я лучше здесь постою, - сказала я, отодвигая занавеску. – На прохожих посмотрю. На птичек.

Но вскоре вокруг моей талии обвились крепкие руки, а мягкие губы коснулись плеча.

- Я больше не буду дразнить тебя, - тихо сказал Марк. – Возвращайся за стол. А то ослабеешь совсем.

- Да я не ем почти по утрам, - я прижимаюсь к нему. – Не хочется.

- Это ты зря.

- Я знаю. Все диетологи это твердят. Но ничего с собой не могу поделать.

- Я научу тебя правильному питанию

- Хочешь меня изменить?

- А ты и так меняешься. В эти две ночи, я заметил. Ты стала более отчаянной, что ли. Раньше робкой была.

- Я просто слишком долго тебя ждала. И потом постояла под ножами. Это тоже что-то да значит.

- Опять ножи, - поморщился Марк.

- Да. И знал бы ты, о чем я думала, когда стояла там.

- О чем? – заинтересовался канадец.

- Не скажу.

- Скажешь, скажешь, - его губы легко прошлись в районе моего уха, нащупывая самую чувствительную точку. – Еще как скажешь.

- Это запрещенный прием, - простонала я. – Отпусти.

- Ни за что.

- Ну ладно, - я развернулась лицом к любимому и выдала ему порцию своих мыслей с арены. Еще и приврала кое-что. Забавно было видеть, его изумленные глаза и улыбку, которая становилась все шире и шире.

- А я-то думал, что знаю тебя. Подумать только, такая тихая и застенчивая. Устрою я, когда-нибудь, экранизацию твоего цирка.

- Давай прямо сейчас, - страстным шепотом сказала я.

- Не искушай, - выдохнул он, зарываясь губами в мои волосы.

Нас прервал звонок в дверь. Резкий и какой-то тревожный.

- Ты ждешь кого-то? – спросил Марк, не выпуская меня из объятий.

- Вообще-то нет.

- Тогда продолжим.

- Подожди. Так нельзя. А вдруг это к тебе с киностудии? Да мало ли.

- Чтоб ему провалиться,- проворчал Марк.

Я на ходу поправила прическу, блузку, открыла дверь и охнула. На пороге стоял задыхающийся Телль. В пиджаке его торчала лохматая мордочка Бимбо. Мужчина молча протянул мне песика, а сам собирался уходить.

- Подожди же! – дернула я его в комнату и закрыла дверь. Телль просто сполз по ней на пол.

- Что случилось? – от волнения я кричу по-русски. – Да говори же! Не молчи!

- Они нашли меня, - глухо отвечает мой друг. – Ворвались в цирк, устроили перестрелку. Я уводил их оттуда. Удирал дворами. К тебе забежал, думал Бимбо отдать. Меня, наверное, выследили. Я должен уйти.

- Почему Бимбо с тобой? – у меня перехватывает горло. – Где Арчи?

- Арчи погиб, - с трудом произносит Телль.

Я покачнулась. Стоявший рядом Марк меня подхватил.

– Прекратите вашу тарабарщину, – рявкнул он, - и перейдите на человеческий язык. Хотя бы на английский.