Элайн с общим мнением согласна не была. Но она вообще не любила разговаривать с людьми, а уж тем более что-либо доказывать или объяснять, кому. Поэтому эту тему она игнорировала.

И уж тем более, она не собиралась обсуждать с хищем, который даже ответить толком не может, причины того, что она покинула свою уютную комнату в Париже ради лечения опаснейшего существа и вместо пребывания в целебной ванне и сладкого сна она выбрала дежурство около него. Выбрала — и все. Клятва Гиппократа и прочее. И кошмары, впивающиеся гнойными щупальцами в мозг каждую ночь, тут совершенно не причем.

Но яутжа смотрел прямо на нее неестественно окрашенными глазами и вызывающе-язвительно посмеивался, откровенно показывая, что отлично знает, когда доктор Вальян начинает врать себе и ему. И на него совершенно не действовал привычный взгляд питона, от которого люди замирали перед Вальян, как бандерлоги перед Каа. Пожалуй, в змеиных, немигающих взглядах хищ был несравненно лучше, чем сама Элайн.

Очень хотелось сорваться, закричать: «Прекрати меня разглядывать! Не твое дело, почему я согласилась тебя штопать!!!». Сдерживала только старая привычка молчать и проглоченное лекарство. Элайн с усилием отвернулась, взяла тюбик со своей мазью и стала растирать пальцы и запястья, потом локти и колени. Ломота в груди усиливалась, Элайн казалось, что из нее пытается вырваться маленький грудолом.

Девушка с трудом откашлялась, пытаясь облегчить боль, максимально выдохнула. Боль унялась всего на пару секунд. Она опять сухо кашлянула и, наплевав на предупреждение, приняла три лишних таблетки, сделала лишнюю ингаляцию. Яутжа, наблюдающий за этим, издал какую-то стрекочущую трель.

— Ну что смотришь? — Всё-таки не сдержалась Элайн. Хищ усмехнулся. — Ненавижу людей!

Хищ неожиданно понятливо фыркнул, негромко рассмеялся. Смех перешел в болезненное покашливание, и яутжа прикрыл глаза, перестав просвечивать девушку своим пронзительным взглядом. Элайн не сдержалась, все ещё немного раздраженно спросила:

— А ты говорить умеешь?

Хищ неопределенно повел здоровым плечом. То ли на вопрос ответил, то ли просто пошевелился, устраиваясь поудобнее.

— А имя у тебя есть?

Яутжа пару секунд помолчал, Элайн уже решила, что ее вопрос проигнорирован. Но вдруг он слегка развел жвала и хрипло стрекотнул:

— Шер. Шер. Ра.

— Шер-Ра?

Хищ кивнул, и Элайн тихо сказала:

— Мое имя Элайн.

Шер-Ра в который раз кивнул и издал смешливую, звонкую трель пощелкиваний и негромкого урчания на своем родном языке. Девушка слегка качнула головой, показывая, что не поняла, и хищ негромко засмеялся. В смехе явно слышалось — «Тупица! Я твой язык понимаю, а ты мой — нет!». Элайн почему-то эта глупая издевка, которую она додумала за яутжа, показалась забавной.

— Я вылечу тебя, обещаю.

Хищ мотнул головой и перевел взгляд на столик с инструментами, указал глазами на скальпель.

— Опыт, — достаточно ясно выговорил Шер-Ра. — Смерть… Луч… Ше.

Элайн грустно, но впервые за долгое время без холода взглянула на живое существо, потирая ладони друг о друга.

— Я так думаю каждый чертов день. Не стоит торопиться к Создателю, хищ. Я вылечу тебя. И это не обсуждается.

========== Глава 8 ==========

Горячая ванна сперва показалась наполненной раскаленной лавой. Элайн зашипела от боли, которая иголками защипала все тело, но усилием воли сдержалась и не выскочила из целебной жидкости.

На рассвете хищ нервно и чутко задремал, и Элайн, сочтя, что если за всю ночь он не проявил никаких признаков, показывающих, что у него серьезно травмированы внутренние органы, то она может оставить временно свой пост. И девушка, тихо поднявшись с кресла, удалилась в выделенные ей комнаты под взглядами двоих ученых, которые уже заступили на смену около «образца».

А суставы отплатили хозяйке за проявленное неуважение сполна — Элайн еле шевелила распухшими пальцами и с трудом сгибала локти. Плечи тоже немного опухли. Девушка с трудом взяла баночку, проглотила таблетки, достала из кармана халата небольшой флакончик и долго вбрызгивала в горло лекарство. Вскоре ломота в груди прошла, суставы успокоились, и Элайн блаженно задремала в теплой воде, которая медленно снимала боль в локтях…

… — Они вырвались! Они уже в правом рукаве! Бегут сюда!

— Не может быть… Как же так? Там все надёжно…

— Беги, Эл! Беги, спрячься, как можно лучше!

— Майкл!

— Беги, скорее же! Ну! Я взорву этот переход к чертям собачьим!

— Майкл, нет!

— БЕГИ!!!

Тяжесть всунутого в руки предмета оттягивает плечи, дышать трудно, кашель пробирает, а свист уходящего воздуха подгоняет в спину. Переборки захлопываются за спиной, отрезая повреждённые отсеки, но холод настигает, холод и тяжесть в груди… Спасения не будет… Стрекот все ближе… Они вырвались!

Элайн со вскриком ужаса ушла под воду и через пару секунд, расплескивая воду, вынырнула на поверхность, кашляя и отфыркиваясь от попавшей в горло и нос воды. В груди снова начало ломить, теперь уже из-за попавшей туда жидкости. Девушка несколько минут кашляла, свесившись с бортика ванной, не в силах найти промежуток между хрипами, чтобы вздохнуть. Потом, когда удушливый кашель отступил, она снова забрызнула в горло лекарство и выбралась из ванной.

Уж лучше сидеть рядом с хищем, чем опять заснуть. Девушка провела рукой по лицу, стирая воду вперемешку с холодным потом и решительно стала вытирать ноющее тело полотенцем. Уже год ничего не снилось, казалось, хоть во сне она освободилась… Но стоило забыть принять снотворное перед сном — и снова вернулась могильная темнота, одиночество, тянущий живот, холод и сводящее с ума стрекотание, от которого спирает легкие, сводит горло и начинает бухать в висках.

Элайн надела легкие штаны и рубашку и решительно направилась к раненому яутжа, решив, что «отдыха» с нее хватит.

Лаборанты следили за всеми показателями, когда появилась Элайн.

— Доктор Вальян! — Один вытянулся, только что честь не отдал. Девушка равнодушно взглянула на него и энтузиаст сразу поперхнулся тем, что хотел сказать. Его соседка, более сообразительная, стараясь не глядеть на француженку, сообщила:

— Образец спит. Сердцебиение в пределах нормы. Мы…

— Спасибо, — заморозила одним словом ее Элайн. Оба лаборанта замерли, словно загипнотизированные кролики.

Хищ не шевелился. Впрочем, он и не мог сильно пошевелиться — он был надежно прикован к операционному столу. Глаза его были не просто закрыты — зажмурены, рецепторы, разметавшиеся вокруг головы, как убедилась, мимоходом к ним прикоснувшись, Элайн, разогрелись. Шер-Ра еле слышно щелкал жвалами и то и дело мучительно, еле слышно начинал рычать.

Ему тоже снился кошмар…

Элайн резко щелкнула перед ним пальцами и дополнительно слегка толкнула в здоровое плечо. Яутжа рванулся, попытавшись вскочить, но ремни удержали его на месте. Шер-Ра, явно еще не соображая, что происходит и где он, взревел. Но Элайн осторожно провела рукой по горячим «волосам» хища, тихо-тихо прошептала:

— Все хорошо, это был только сон. Тебе приснилось.

Хищ, услышав ее голос и вдохнув запах доктора Вальян, расслабился, уронил голову назад и устало прикрыл глаза, еле звучно щелкнув жвалами в знак благодарности за то, что она выдернула его из липкого сна.

— Что снится в кошмарах ужасу всей вселенной? — Шепотом спросила Элайн, но Шер-Ра только отвернул голову, показывая, что на подобный вопрос отвечать не будет.

========== Глава 9 ==========

— Их слишком много! Тут гнездо! Беги, Шер!

— Па, но Охота…

— Это приказ, Шер-Ра! Беги на корабль как можно быстрее и тише!

Ветки хлещут по ногам, бьют в глаза, по руке, которой он закрывает лицо. Рецепторы цепляются за кусты. Больно. Страшно. Одиноко. Ужас нагоняет, ужас быстрый, невидимый во тьме… В реве взрослого яутжа, оставшегося далеко позади, слышится боль и злость. Маленький яутжа на миг замирает, словно желая развернуться и броситься обратно, но верность приказу важнее. И он бежит… Бежит в сторону небольшого корабля… Их слишком много!