Элайн сняла всю уличную одежду, оставшись полностью обнаженной, достала из чемодана свой шелковый халат и отправилась греться. Горячая вода полилась в белоснежную ванну, девушка расставила на небольшом столике и откупорила все нужные ей флакончики. Принялась разводить воду лекарствами и маслами, привычно придерживаясь определенной концентрации. Как только воды набралось достаточно, девушка опустилась на дно ванны и приняла еще две таблетки. Вина не было. А жаль. Элайн уже привыкла выпивать пару бокалов на ночь, чтобы боли меньше мучали ее ночью и не мешали засыпать, а кошмары не будили ее с бешено стучащим сердцем.
Элайн не строила насчет себя никаких иллюзий. Отталкивающая, словно ядовитая гадина, словно мерзкий паук под потолком, вечно больная, никому не нужная алкоголик и наркоманка. И менять что-либо было поздно — в этом Элайн была уверена.
Ванна немного помогла, боль в суставах отступила, но Вальян знала — через пару часов она опять вернется. С сожалением Элайн выбралась из лекарственной ванны, вытерлась, намазала колени, локти, спину и растерла изо всех сил грудную клетку специальной мазью. Тщательно промазала пальцы — ближайшие пару часов ей нужны надежные руки, не отвлекающие ее болью при каждом движении. В качестве последнего штриха забрызгала в горло лекарство и покинула ванную комнату.
Медицинский халат, шапочка, перчатки и маска убраны в сумку вместе с прочими инструментами. Девушка направилась в лабораторию — она прекрасно знала, где находится «образец». Ничего не изменилось с тех пор, как она сама работала тут.
В операционной было пять или шесть ученых, которые задумчиво перешептывались, поглядывая через стекло в криокамеру.
— Господа… Дамы… Попрошу покинуть помещение, — сухо произнесла Элайн.
Эрс-Шмидт, который тоже был здесь, кивнул и отступил от камеры заморозки, первым направился к двери. Остальные, не смея поднять глаз на Вальян, тоже вышли из комнаты. Ассистировать никто не предложил.
Девушка принялась четко и быстро готовиться. Столик для инструментов, халат, маска на лицо, перчатки, спирт… Наконец, сочтя, что она готова к операции, Элайн вызвала криогенное оттаивание и через минуту увидела своего «пациента» вблизи. На столе, прикованный за передние и задние лапы, лежал израненный яутжа.
— Вы его взрывали, что ли? — Отрывисто бросила в сторону Элайн, зная, что ее слышат и уверенная, что именно что взрывали. Ученые не ответили.
Хищ приоткрыл мутный глаз и еле слышно застонал. Это был не привычный, разъяренный рык или шипение. Почти жалкая просьба добить, чтобы мучения кончились.
— Я доктор Вальян, — по привычке представилась ему девушка, беря в руки небольшой скальпель. — Пожалуйста, не шевелитесь, тогда операция пройдет успешно.
Яуджа из последних сил фыркнул, показывая, что не верит в слова доктора и закрыв глаза, кажется, снова потерял сознание. Элайн подумала, что так будет даже лучше и занялась своим непосредственным делом. Загноиться ошметки плоти, болтающиеся на костяке, не успели, да и крови вытекло не так уж много.
Поэтому Вальян, оценив масштаб работ, кивнула сама себе и занялась делом — начала с привычной, но довольно опасной раны на груди. Судя по хрипам, которые вырывались изо рта хища вместе с каждым вздохом, было пробито легкое, выстрелом из какого-то оружия. Хорошо, что не из дробовика, иначе Элайн сразу бросила бы работу и отказалась. Но оружие было аккуратное — револьвер или пистолет — и девушка, достав пулю и промыв рану, стала зашивать входное отверстие.
Хищ пришел в себя, когда Элайн уже заканчивала. Зарычал от боли, но негромко — на большее не хватило сил. Девушка даже не обратила внимания на то, что ее пациент очнулся. Ее руки не дрожали. Ей было все равно, сколько боли она причинит хищу, пока будет его лечить.
Отверстие было зашито и девушка перешла к резано-рубленому ранению на животе. Яутжа спасли только крепкие мышцы — какое-то острое оружие распороло их, но жизненно-важные органы не были задеты, только промыть и заштопать. Хищ застонал еще сильнее, его скрутило конвульсией боли, когда Вальян осторожно воткнула в его тело искривленную иглу.
— Терпи, — только и бросила ему Элайн. Работы был непочатый край, и это только привычные раны… А там впереди еще и то, из-за чего стали звать именно ее…
========== Глава 3 ==========
Шер-Ра был выдающимся Охотником.
Его уважали сотоварищи, ему оказывали определенное внимание не последние из самок, ему пророчили звание Старейшины, если он доживет до подходящего возраста. Шер-Ра никогда не задирал нос, он чтил Кодекс Воина, он не заставлял свою добычу страдать или мучиться, он… Шер-Ра был образцовым воином, на него равнялась молодежь и его ставили в пример учителя. Шер-Ра даже (хоть и не был учителем!) регулярно приходил на тренировки Молодой Крови и показывал, объяснял разные приемы охоты. Более того — сам иногда принимал участие в тренировках молодежи, всегда объясняя их ошибки после сражения.
В общем, Шер-Ра был просто чудо, как хорош. Правда, несмотря на то, что если бы хотел, он мог бы заполучить двух или трех подружек, этот яутжа на период размножения предпочитал покинуть корабль и устроить себе одиночную охоту. Нет, его не привлекали молоденькие самцы — это было с его точки зрения абсолютно неправильным. Но и самочек, по непонятной большинству причине, он избегал, как чумы, поддерживая дружеские отношения только с Охотницами и то, вне периода течки. Обычно, когда его напрямую спрашивали, почему он отказывается от того, чтобы оставить потомство, Шер-Ра отшучивался, что меньше, чем на Королеву не согласен и пока работает в этом направлении.
Несмотря ни на что, Шер-Ра любили.
И вот настал очередной период размножения. Четыре долгих месяца, когда весь корабль пахнет феромонами, хищы-мужчины, потеряв головы от страсти, вцепляются друг другу жвалами в шеи, пытаясь перегрызть горло конкурента, а хищки становятся похотливее, чем акалианские шершни, которые спариваются в среднем семнадцать часов из двадцати пяти.
Шер-Ра благоразумно, как и все прошлые годы до этого, за пару недель до начала массового умопомешательства, нагрузил свой небольшой кораблик необходимым — пищей, оружием и топливом для ядерного синтеза — а после, пообещав вернуться, когда общее безумие спадет, отчалил на поиски достойной дичи.
Начал он с небольшой планетки на краю системы, обыскал и прикончил парочку ящеров — гнездовье они устроить не успели, только начали, Королева развивалась, но до конца сформироваться не успела. Местные аборигены, слабые и мелкие задохлики, с хвостами, ластами и жабрами, страдающие от набегов ящеров, тут же возвели Шер-Ра в ранг божества и пару дней хищ — его слегка поцарапали во время Охоты — отдохнул у местного племени, которое считало честью всем угодить Великому Небесному Воину.
Когда от ран остались только бледные полоски шрамов — даже на память не останутся, сойдут очень быстро — Шер-Ра загрузил отшлифованные и очищенные черепа на корабль, нашел им красивое место в коллекции на Стене Воина и направил корабль дальше в глубины космоса. Аборигены шлепали хвостами в знак величайшей скорби и просили Небесного Воина поскорее возвращаться. Шер-Ра это только позабавило.
Дальше на его пути лежала пустынная, жаркая планета вовсе без разумной жизни, но с огромными монстрами, напоминающими отдаленно куски камня, только живые и очень, очень злые. На одного такого Шер-Ра неблагоразумно напал, и ему пришлось спасаться бегством, когда уйма сородичей обиженного набросились на агрессивного чужака. Так что Шер-Ра предпочел стереть записи об этой охоте из бортового журнала и с видеокамер маски. Не было никакой охоты, он мимо пролетел…
И вот наконец на его пути оказалась Земля. Шер-Ра не очень любил охотиться на разумных существ, но все его приятели в голос уверяли, что достойнее этой дичи только ящеры, так что ему просто необходимо охотиться и на уманов. Ничего особенного Шер-Ра в уманах тогда не нашел — в тире и то было веселее стрелять, чем по этим неповоротливым, ярко-светящимся контурам, которые словно и не умели пользоваться оружием в своих руках. Хищ с парочкой даже выходил на рукопашный бой — из тех, у кого были только ножи. Было скучно, всего один удар когтями в грудь или в голову — и все, падают!
