На экранах можно было наблюдать несколько бессвязное кино в жанре исторический боевик. Я полюбовалась, как персонаж, наделённый явным сходством с длинноносым обитателем саркофага, долбит своего оппонента по башке чем-то вроде двуручного меча, и вздохнула:

— Вот о чём грёзят все мальчики…

— Девочки бывают ещё хуже, — задумчиво отозвалась Соня. Вдруг она втянула животик, выпрямила спину, и сделала лихое и придурковатое выражение лица. «Начальство» — поняла я и повернулась. Поймала себя на том, что тоже втягиваю животик.

Мисс Лагаль производила сильнейшее впечатление. Не знаю, в каком возрасте она стала нейрохирургом и ученым с мировым именем, но шея у неё была, как у пятнадцатилетней девочки. Светлые волосы уложены в невыносимо элегантную прическу. Черты лица без изъяна. Любезная улыбка на розовых губах. Кристально-серые, холодные, мудрые глаза. У меня даже дух захватило от её тысячелетнего взгляда. Она слегка кивнула мне, что-то сказала Соне. Та почтительно ответила, потом пояснила для меня:

— Мисс Лагаль озабочена. Результаты последних наблюдений противоречивы. Ты вправе требовать сегодняшний и завтрашний дни для отдыха, но очень поможешь, если согласишься прямо сегодня на первый сеанс.

Я посмотрела на мисс Лагаль и согласилась. Её царственная улыбка показалась мне лучшей наградой. «Гипнозом, что ли дамочка владеет» — смутно подумала я, забираясь в саркофаг. Крышка закрылась, отделяя меня от внешнего мира. Изнутри эта преграда не казалась прозрачной. Перед глазами поплыли сумеречные облака, в ушах нежно запела свирель, барабаны задавали сложный ритм. Голова закружилась и наступила тьма.

========== Глава шестая. Сон или не сон? ==========

Сон Елизаветы. Или не сон?

Ощущение было такое, будто меня хорошенько выжали, потом встряхнули, а потом зачем-то опять бросили в тазик для стирки. Или в какую-то лужу, судя по запаху. С трудом, кряхтя как самая старая из старушек, я поднялась на ноги, оглянулась. Вокруг было темно и дурно пахло. Я возмутилась.

- Это МОЙ сон! Хочу, чтобы было тепло, светло, сухо и красиво. И чтобы розовый куст и никакой помойки!

Мой вопль канул в окружающую тьму. С одежды текло, в кроссовках хлюпало, руки и лицо были вымазаны прибрежным илом. У моих ног текла сквозь ночь большая река. Пейзажа не было – его скрывал туман. Вдохнув поглубже, я закашлялась. Это не туман. Это смог. Ночная сырость, угольный дым, тухлятина, гнилые овощи, канализация, горючий газ - все эти тонкие ноты сливались в изумительный букет под названием «воздух большого города».

Я, борясь с подступающей паникой, твердила, как заклинание: «Это сон, это только сон. Я проснусь – и всё будет по-прежнему». Брезгливо ополоснула руки в воде. Пить из этой реки явно не стоило, но смыть грязь… хуже не будет. Отчистившись, насколько получилось, я решила выбраться на сухое место. Не сидеть же тут в сырости, ожидая пробуждения?

Хватаясь за ивовые ветки и оскальзываясь, я вылезла на травянистую лужайку, окруженную кустарником. В тумане было плохо видно. Я споткнулась о бревно, из под ног покатилась бутылка, звякнула о бочок своей коллеги. Я наклонилась, всмотрелась. Здесь, похоже, типа пикничок был: угли костра, давно остывшие, несколько пузатых стеклянных бутылок, какая-то бумага, чешуя, рыбные головы добавляют аромат в вездесущий смог. Ещё раз закашлялась, машинально отметила, что нет привычного для моего мира полиэтилена и прочих шуршавчиков.

Я опять возопила к равнодушному небу, требуя тепла, света, компании, приятных впечатлений, пробуждения, наконец. Я попробовала всё, кроме шаманских танцев, да и то, лишь потому, что не умею. Я жестоко мёрзла в тонкой промокшей футболке. Обхватила себя за плечи, пытаясь сберечь остатки тепла, и нащупала на указательном пальце кольцо. Там, куда его нацепил приснившийся мне однажды белобородый старичок.

Тем временем небо светлело. В предрассветной хмари уже можно было рассмотреть тропинку, ведущую через прибрежный кустарник. «Если есть тропинка, значит по ней ходят люди… ну, или другие существа», - и я потихоньку, чтоб не навернуться на влажной глине, двинулась на поиски кого-нибудь. Непослушный сон бесил меня всё больше. «Только без паники», - бормотала я себе.

Тропа становилась шире и, пожалуй, заслуживала уже гордого звания дороги грунтовой. Кроме колеи от колес на ней были видны отпечатки копыт и ещё кое-какие следы тех, кому эти копыта принадлежали. Похоже, транспорт в этой местности используют всё больше гужевой.

Вдруг со стороны реки послышались очень странные звуки: какой-то свист, шипение, постукивание, хлопанье, как будто великан бил палкой по воде. Звуки становились всё громче, туман поднялся как занавес в театре, и я увидела идущий вверх по реке пароход. Точь-в-точь, как тот, на котором Том Сойер по Миссисипи плавал в гости к родственникам. Трёхэтажный, с колёсами по бокам.

Пока я стояла, разинув рот, без единой полезной мысли по поводу, блеснуло красноватое солнце, туман растаял, и передо мной открылась широкая равнина. Вся застроенная домами, домишками и домищами в нерадостной кирпично-серо-черной гамме. Клочьями плыл дым. Над водой широкой мутной реки, вздымался высоченный мост из клёпаного железа. Там тоже что-то дымилось и постукивало. Пароход шел под центральным пролётом этого монстра. Вдалеке над городскими кварталами на вершине холма вздымались башни величественного замка. И – поверьте выпускнице художественной школы - на планете Земля этот замок не строили.

«Ну, теперь-то можно?» - последней осознанной мыслью постучалась в мозг паника. «Валяй», - разрешила я, и минут десять металась в кустах с беззвучным криком: «А-а-а, все пропало – я попала!». Всхлипнув в последний раз, размазала рукой слезы вместе с грязью по лицу, и попыталась решить второй исконно-российский вопрос. Ага, что делать.

Это не сон. Я попала в неизвестный мир. Не знаю, что происходило в этом чёртовом институте с другими подопытными, но для меня саркофаг сработал, как портал. Делать нечего, придётся идти к людям, пробовать выяснить, где я оказалась, и есть ли шанс отсюда выбраться.

Осмотрела себя ещё раз, отряхнула, сколь удалось, одежду. Вспомнила про уровень преступности в европейских городах эпохи пара. Затосковала, соображая, что выдать себя за парня не получится. Эх, мне бы к футболке, хоть какую курточку. Огляделась, нашла палку поухватистей. Я девушка крепкая, от одного злодея отобьюсь. А если они бандой ходят? Вздохнула, поняла, что ни проснуться, ни потянуть время не удастся, и пошла к началу ближайшей улицы.

Аваллон, Институт исследования эйдетической памяти.

- А-а-а! Мисс Лагаль, я не знаю, как так получилось! Я сделала всё, как обычно! - лаборантка в панике металась у внезапно опустевшего саркофага.

Прекрасная женщина крепко сжала руку испуганной Сони и посмотрела девушке в глаза:

- Всё будет хорошо! У тебя нет причин для волнения. Сейчас ты пойдешь отдыхать.

- Да, мисс Лагаль! Спасибо, мисс Лагаль… - губы Сони расползлись в умиротворенной улыбке, глаза закрывались. Слегка покачиваясь, девушка покинула лабораторию.

Её начальница коротко вздохнула и прошептала:

- Получилось! Теперь остается только ждать…

Мисс Лагаль медленно вышла на террасу и остановилась, любуясь радужными водопадами. Впервые за двадцать лет ей некуда было спешить. Верная Роуз неслышно подошла и, почтительно дождавшись, когда повелительница обратит на неё взор, спросила:

- И всё же, хозяйка, чего мы сейчас ждем? Мы все знаем конечную цель, но путь известен в полной мере только Вам, провидящей в чаше с водой судьбы смертных и бессмертных, и целых народов.

- Каждый сам выбирает свой путь, - был ответ. - Поэтому иные из тех, кто мог бы жить вечно и повелевать смертными, предпочёл разделить судьбу тех, чей жребий равен жребию сухой травы. А мы, отступившие, чтобы собраться с силами для новой битвы, оказались пленниками иной земли…

- Но всё же, в чём роль этой девушки? И почему Вы ей не разъяснили её задачу?